Бег

я опять ушел

я опять ушел. и не потомучто стал с годами чрезмерно гордили слаб что не позволяет рулюсрываться с обрыва речных озер.и не потому что куда-то спешил.и не потому что кого-то искал.просто вы не решались прийтидолго. от этого слишком устал.но таки пришли и горло впередрванулось сметая стены границ.и опять был обманут я вашим огнемспешащим к многоголосию лиц.но за нежность губ которую пил(не доверяя впрочем словам)за невозможный взлет темных бровейя благодарен вам.вы остались там забавлять себязабродившим соком минувших лет.а я вышел на улицу и вдохнултяжесть солнечных эполет.1994

я могу уйти

я могу уйти.и это не будет пафос.или просто желаниевыпить чашечку кофев непарижском кафегде кто-то когда-то на полопрокинул пару глотковзакипевшей бронидля души не успевшей окрепнутьот ночи объятийаромата увы совсемне кофейного свойствалучше быть коленкоромчем стыть от рукопожатийсоздавшего маслом картинув раме застывшей крови.но пока я стоюи вдыхаю запахи дома.и отчаянно морщусьот горечи отрешений.оседает на связкахщемящего имени слово.и плачет пан-флейтаот верности со-отношений.1994

можно закрыть дверь

можно закрыть дверь не сказав тебе «все».спуститься по лестнице чувствуя каждый шаг.выйти на улицу и повести плечом:от существа свободы заноет сердце а в тактдвижению век вольется ночной рассветв мое одиночество суммой случайных встреч.(классики иногда слишком явно лгутпоэтому мало кто их способен беречь).но прохладно. извне температура днаэмигрирует вглубь горячего «ты».казуистика скажешь? родная однаты сумела отдать себя волшебству простоты.остается время чтобы закрыть глазалечь лицом на ладони свои (так увы верней)и вспомнить как безупречно тонка былашея ее в кольцах минувших дней.1995

мне холодно вчера

мне холодно вчера и будет завтра.немая безысходность в ритме болина муравьиный шест венок лавровыйнанизывает в такт и не вздохнуть.актриса уронила запах тленана лацканы своей последней роли.мужской пиджак и туфельки по крышамкак весело и славно падать вниз.мессир! побудьте магом! вам возможно.пусть тонок пульс и слезы дробью в горлезамусорен эфир. я стекленеюно покидаю воздух не дыша.а страхи ни к чему: бесплотны тенибесплатны мысли серебро реально.а верность свыше данному союзубыла быть может даже хороша.1995

выдохнув

выдохнув воду из легких солью пропитанныхон прицепил себя к пирсу усталый и пресныйсолнечный Бог испачкавший губы в неистовомлунном сиянии спину подставилзвенящему льду одиночества.на потеплевшей щеке бликами клетчатойвоздуха ткани пил он предел ощущенийа после нырнул в поток золотой бесконечностии взвыл плато ладони изранив в танце метели.в кругах на воде кувыркались медные линииветреных рук оставшихся у изголовьяее силуэта в проем деревянный вписанныйне красками не пустотой и даже не кровью.настоянный купорос сочился меж стекламии поводом был для ошибок порой безразличных.бережно телу внимая в ритме бессонницгорло немело пытаясь держаться приличий.и равенство дня с потолком а ночи с рассветомсковало свободу его цепями сомненийв неизмеримости чувств: не больше не меньшено он не дал себе времени для суеты изменений.вот так бы мы жили с тобой: имея в запасесорок семь лет оставшихся в общем кармане.к небу ходили бы в гости на крепкий тропический кофеи земля принимая бы нас пружинила под сапогами.1995

эшафот не сломался

эшафот не сломался и айсберг не утонул.отвратимость событий уже начинает пугать.мы не стали ближе впустив наших чувств абсолютв пустоту как усталый сапог в тревожную гать.мы двигались медленно. кадры сменяли дни.череда откровений довольна была собой.ты любила кого-то когда-то но где онибыло мне doesn’t matterкак тот кто сейчас с тобой.я верил в те дни в необходимость руляи вкус печали хранили губы твои.наш слаженный экипаж стартовал в сотый рази ты вышивала на флаге своем «позови».мой дом еще спал но уснули уже фонари.воздушные тени ныряли в тепло простыней.раскрытая книга смешала страницы своикак смешивал я череду пустопрожитых дней.закрытая дверь и соло бегущей воды.пахучее варево цвета древесной коры.ботинка блестящий носок. платка белизна.ключ в скважину. шаг за порог для новой игры.ты ехала в город в извилистом теле змеии сны обесцвечены были уютом купе.а улей вокзала готовил плацдармы своидля нового данного Богом аутодафе.1995