Страница 14 из 29
Всех, ищущих спасения в последние времена, святитель Феофан Затворник предупреждает: «Осмотритесь! – Вы живете в обществе, – многое видите, многое слышите. Нередко, может быть, видимое и слышимое прямо носит печать богоборства, и иногда кажется, что истина перестала быть истиною и верность Богу потеряла свою цену. – Нет. Это Бог дает вам случай показать свою Ему верность и засвидетельствовать твердость убеждения вашего в истине. Не смущайтесь успехами зла, – тем, что растет богоборство и расширяет свою область. – Скорбите о погибели увлекшихся и увлекающихся, но не бойтесь за истину и целительность Божиих учреждений. Пусть мы сотнями будем считать верных Богу, а богоборцы своих – миллионами. И тогда Богоспасительное нисколько не умалится в силе, верности и непреложности, – как богоборное в пагубности. Мы и при этом так же верно спасемся, как те верно погибнут. Помните Лота, не погибшего в Содоме и Гоморре. – Не говорите с огорчением: "Зачем так, – зачем истина покрывается безславием и подвергается нападению гласному?" – Господь крепче нашего любит Свое добро, видит успех злобы, – и, однако ж, молчит. Покоримся Его изволению» [43, с. 52].
На эти слова Вышенского затворника откликнулся с берегов Волги из Никольского монастыря благословенный святитель Игнатий Брянчанинов: «Времена чем далее, тем тяжелее. Христианство, как Дух, неприметным образом для суетящейся и служащей миру толпы, и очень приметным образом для внимающих себе, удаляется из среды человечества, предоставляя его падению его… Это – попущение Свыше, которого мы понять не можем. Старец Исайя говорил мне: "Пойми время. Не жди благоустройства в общем церковном составе, а будь доволен тем, что предоставлено в частности спасаться людям, желающим спастись… Сущие во Иудеи да бежат в горы (Мк. 13, 14)» [5, с. 556, 769]. Имеющий уши да слышит…
С великой болью взирали Василий Николаевич и Ольга Ивановна на происходившее в России. Это было нелегким испытанием, требовавшим особого мужества и терпения. Воочию видели они отступление от веры и открытый разврат с одной стороны, а с другой – внешнее благочестие, прикрывавшее душевную теплохладность к вере и добродетели. Еще в конце XVIII века святитель Тихон Задонский изрек горькую правду: «Ныне почти нет истинного благочестия, ныне – одно лицемерство» [51, с. 512]. Пребывая в незримом для посторонних глаз сокрушении сердца и молитвенном подвиге, хранили супруги Муравьевы глубокое смирение и детское целомудрие. Всемерно старались они сокрыть себя и свой внутренний мир от мира сего, лежащего во зле. Свято хранили Василий и Ольга апостольский завет: Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны и тверды. Все у вас да будет с любовью (1 Кор. 16, 13–14). Чутко сострадая всему окружающему, носили они свою печаль в себе. Уже тогда ради Бога они любили всех людей и скорбели за попавших в сети миродержца.
Всем сердцем веровать и жить среди мира, погибающего по собственной греховной воле – не подвиг ли это? Ответ вновь находим у нового Златоуста, святителя Игнатия: «Нашему времени дан подвиг, сопряженный с многими трудностями и преткновениями. Нам пришлось совершать путешествие – не днем, не при солнечном ясном свете, а ночью, при бледном свете луны и звезд. Нам даны в руководство Священное и Святое Писание: это прямо говорят святые отцы позднейших времен. При руководстве Писанием полезен и совет ближних, именно тех, которые сами руководствуются Писаниями отцов.
Не думайте, чтоб подвиг наш лишен был скорбей и венцов: нет! Он сопряжен с мученичеством. Это мученичество подобно томлению Лота в Содоме: душа праведника томилась при виде непрестанного и необузданного любодеяния. И мы томимся, отовсюду окруженные умами, нарушившими верность истине, вступившими в блудную связь с ложью, заразившимися ненавистию против писаний, вдохновенных Богом, вооружившихся на них хулою, клеветою и насмешкою адскою. Наш подвиг имеет цену перед Богом: на весах Его взвешены и немощь наша, и средства наши, и обстоятельства, и самое время…
Не будем унывать! Не будем безрассудно стремиться к блестящим подвигам, превышающим наши силы, примем с благоговением смиренный подвиг, очень соответствующий немощи нашей, подаяемый как бы видимо рукою Божией. Совершим этот подвиг с верностью святой Истине – и, среди мира, пройдем к Богу по стезе узкой послушания Церкви и святым отцам. Не многие идут по этой стезе? – Что до того! Сказал Спаситель: Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство. Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Лк. 12, 32; Мф. 7, 13–14)» [5, с. 442–444].
Отступивший от Бога, безумствующий мир все ускорял бег по широкому пути к своему грозному, неотвратимому концу. Все безлюднее становилось на узком пути, ведущем в живот вечный. Лишь редкие странники совершали по нему восхождение к небу в самих себе. Это была та Россия, которая еще жила благодатным общением с Церковью Небесной. Это была та Россия, для которой, по-прежнему, были дороги ее святыни…
1903 год. Дивен Бог во святых Своих! (Пс. 67, 36). Милость Божия покрыла Русскую землю, даровав ей еще одного молитвенного заступника в лице новопрославленного преподобного Серафима Саровского. Словно луч света просиял во мраке, с каждым годом все плотнее и плотнее покрывавшем Россию.
Множество священнослужителей, Его Императорское Величество и Августейшая фамилия, вся православная Россия приняли участие в Саровских торжествах. Нелегко передать словами все то, что ощутили тогда верные чада Матери Церкви и Отечества. Казалось, что небеса приблизились к земле и Ангелы ликовали вместе с человеками. И «запели среди лета Пасху», как и предсказывал о том сам отец Серафим. Глубоко замирали сердца и никто не скрывал теплых искренних слез…
Саровские торжества, участниками которых Господь сподобил быть и супругов Муравьевых. Справа от Государя Императора Николая II – архимандрит Серафим (Чичагов).
Сподобил Господь и Василия с Ольгой побывать в те удивительные дни в Саровской обители. На всю жизнь сохранили о них благоговейную память благочестивые супруги Муравьевы. Василий Николаевич от юности своей глубоко почитал батюшку Серафима. С верою открывал преподобному свою душу Василий Николаевич и постоянно обращался к отцу Серафиму с молитвой о заступлении и помощи.
Этому немало способствовало то, что великий Саровский подвижник происходил из купеческого рода и в годы своей молодости, как и Василий Николаевич, занимался торговлей. Молодой петербургский купец видел в отце Серафиме убедительный пример святого жития, учился у него претворять в жизнь высокие идеалы христианства. Жизнь и подвиги батюшки Серафима были для него действенным образом спасения. Недаром святой Иоанн Лествичник говорит: «Повествования о подвигах и добродетелях отцов ум и душу возбуждают к ревности, а слушание поучений их наставляет и руководствует ревнителей к подражанию» [8, Слово 26, Поучение 135].
Многие великие подвижники благочестия подражали в своей жизни кому-либо из прежде просиявших святых, например: преподобный Макарий Великий подражал святому Антонию Великому, святой Иоанн Златоуст подражал святому апостолу Павлу, преподобный Нил Сорский – преподобному Ефрему Сирину. Многие благочестивые люди во все времена христианства искали в жизни святых примеры для подражания. Следовавший отеческим путем, Василий Муравьев был верным ревнителем преподобного Серафима Саровского. Впоследствии, приняв в схиме имя преподобного Серафима, он не раз признавался, что чувствует особую близость по духу своего небесного покровителя.
Из Сарова супруги Муравьевы привезли несколько замечательных икон преподобного, которые живо напоминали их сердцам о Саровских торжествах и помогали молитвенному общению с батюшкой Серафимом.