Страница 12 из 24
Соглашаясь с Фрейдом, что каждый ребенок в процессе своего развития сталкивается с явлениями сепарации и утраты, первыми и наиболее значительными утратами Кляйн считает рождение и отлучение от груди. Однако, по ее мнению, рождение не связано с недифференцированным состоянием между Эго и объектом, как считал Фрейд, а субъект обладает врожденной способностью распознавать внешний объект. Прототипом всех последующих утрат становится наиболее травматичная для Эго утрата – отлучение от груди. Такая сепарация от объекта способствует дифференциации материнской и отцовской фигур, ранее воспринимавшихся как единое целое, и у индивида появляются чувства зависти, ревности и автономии (Кляйн, 1997).
Рассматривая взгляды Кляйн на сепарационную тревогу и потерю объекта, Ж.-М. Кинодо отмечает, что сначала благодаря сепарации происходит мобилизация всемогущей проективной идентификации с объектом, которая препятствует осознанию ребенком объекта как отдельно существующего. Затем по мере восприятия объекта как отдельного мать перестает восприниматься как принадлежащая исключительно ребенку (но видится в паре с отцом) и ребенок переживает чувство исключенности из родительской сексуальности. Такое переживание сопровождается желанием идентификации с родителем своего пола в соответствии с эдиповым комплексом и помогает нормальному протеканию процесса внутренней сепарации (Кинодо, 2008).
Идентификация позволяет ребенку восстановить реально потерянный любимый объект и «хороших родителей», которые в результате потери тоже оказались в опасности, построить заново внутренний мир и приобрести чувство безопасности и гармонии (Кляйн, 2007).
Р. Фэйрберн, пересмотревший взгляды Фрейда на стремящееся к удовольствию либидо, утверждал, что либидо в основном занято поиском объекта, но не удовольствия (Fairbairn, 1941). Либидинальное Эго, с его точки зрения, присуще ребенку с самого рождения. По мере развития ребенка в соответствии со степенью проработки сепарационной тревоги и дифференциации будет формироваться уровень его зависимости от объекта. Отношения с матерью с момента рождения ребенка являются для него решающими в дальнейшем развитии объектных отношений (Fairbairn, 1958).
Новым импульсом к изучению ранних детских переживаний сепарационной тревоги стали наблюдения А. Фрейд и Д. Берлингем (1945) за младенцами, воспитывающимися в отсутствие матери, что положило начало эмпирическим исследованиям в данной области. В результате таких исследований Фрейд пришла к выводу, что расставания, которые взрослому кажутся незначительными, для ребенка могут стать психической травмой и вызвать хроническую уязвимость, особенно, если они совпадают с критическими периодами развития ребенка, когда он лишается поддержки взрослых, доступных в качестве эмпатических заместителей хорошей матери (Фрейд, 2003).
Прослеживая дальнейшее развитие детей, разлученных с матерями, она обнаружила, что в подростковом возрасте дети, выросшие без близких взрослых, развивают примитивные связи с окружающими; у них появляются «замещающие» связи со сверстниками или с группой сверстников; многие дети ищут истинных материнских отношений с каким-нибудь лицом, без чего их переход к зрелости и автономности становится невозможным (Фрейд, 1991).
Особое внимание стоит обратить на исследования Р. А. Шпицем (1946) детей, потерявших в годы войны родителей и оказавшихся в больницах или детских домах. Согласно его исследованиям, у этих детей были выявлены задержки когнитивного, эмоционального и социального развития. Для обозначения этого феномена он использовал понятие «госпитализм».
Госпитализм (нем. hospital – лечебное учреждение) – в буквальном смысле совокупность психических и соматических расстройств, обусловленных длительным пребыванием ребенка в больничном стационаре в отрыве от близких людей и дома (Словарь психолога…, 2001). К симптомам госпитализма у детей Шпиц относил замедление психического и физического развития, отставание в развитии речи, пониженный уровень адаптации к окружению, слабую сопротивляемость инфекциям и т. п. Последствия госпитализма у детей носят долговременный и часто необратимый характер. В тяжелых случаях развитие такого состояния приводит к смерти.
Исходя из идей классического психоанализа, Шпиц полагал, что если лишить ребенка отношений с матерью и не предоставить ему адекватной замены, которую ребенок мог бы принять, то он лишится источника либидо. Резерв либидо оказывается недостаточным даже при частичной депривации отношений ребенка с матерью. В зависимости от того, насколько ребенок лишен источников либидо, последствия могут быть сведены к двум категориям: а) частичная депривация и б) полная депривация или сепарация.
Вместе с К. Вольфом он описал синдром анаклитической депрессии, который возникает у ребенка в ситуации разлуки с матерью. Синдром включает симптомы тревожного опасения, уныния и тоски, слезливости, ухода в себя, отказа от еды и появляется у детей около девятимесячного возраста. Если разлука продолжается более трех месяцев, симптомы становятся все более выраженными и могут привести к бессоннице, снижению веса, задержке развития, апатии, ступору и даже смертельному исходу (Шпиц, Коблинер, 2006).
Продолжая развивать тему внешней сепарации, представитель Эго-психологии Э. Эриксон писал о том, что в ситуации отделенности от матери у ребенка формируется чувство базового недоверия, закрытости, настороженности (Эриксон, 2000).
Под влиянием работ Кляйн и Фрейд находился Дж. Боулби, исследования которого выполнены на стыке психоаналитической и этологической теорий. Так как предметом его исследований было поведение детей в отсутствие матери, то более детально его концепция будет рассмотрена в следующем параграфе.
В дальнейшем проблема сепарации или отделения Я от не-Я была затронута Д. Винникоттом (1953), который вводит понятие «переходный объект» – первый принадлежащий ребенку и отличный от него предмет, например, одеяло или кукла. Он осязаем, его можно взять в руки, обнять. Ученый подчеркивает важность переходного объекта для развития, роста и устойчивости человеческой психики. Когда ребенок начинает дифференцировать Я от не-Я, он переходит от стадии полной зависимости к стадии относительной самостоятельности при помощи переходных объектов, которые ослабляют стресс, связанный с отделением, и успокаивают ребенка. Дети 2,5–3,5 лет реагируют на сепарацию плачем, расстройством сна, повышенной пугливостью, снижением познавательных процессов, неопрятностью, пристрастием к собственным вещам и игрушкам, так называемым «переходным объектам». Если ребенок чувствует фрустрацию, страх, то с помощью переходного объекта, который символически заменяет отсутствующего родителя, он быстрее справляется с этими эмоциями (Wi
Переворот в теории объектных отношений сделал Г. Лёвальд, который считал, что ядро личности ребенка формируется не из интернализованных объектов, а из интернализации моделей самого раннего взаимодействия матери и ребенка, и настаивал на том, что базовые влечения, так же как бессознательные представления о себе и объектах, развиваются из интернализации паттернов ранних взаимодействий матери и ребенка (Loewald, 1978). Именно интернализованные взаимодействия, а не сами объекты (в противоположность теории объектных отношений) формируют ядро психической структуры индивида.
На роль межличностного взаимодействия в развитии индивидуальности, Самости указывает теория объектных отношений O. Кернберга, который объединил в своей концепции взгляды Фрейда, Кляйн и Малер. Он подчеркивает значимость репрезентаций собственной Самости и репрезентаций других (так называемых «объектных репрезентаций») в опосредовании межличностных взаимоотношений, а также указывает на первичную потребность в связанности с людьми уже в раннем детстве (Кернберг, 2000).
Из понятия о недифференцированности чувства собственной Самости и других чувств у новорожденных исходит также концепция Самости Х. Кохута, который предлагает модель компенсации дефицита. Для гармоничного развития личности требуется компенсация дефицитов, накопленных взрослым человеком в детстве, обусловленных отсутствием родительских фигур или их нечувствительностью к потребностям своего ребенка. Необходимо, чтобы воспитатель обладал способностью эмпатии к потребностям ребенка, а также собственной защищенностью и адекватной самооценкой. При этом для Кохута первичными мотивационными системами сепарации выступают чувство связанности, непрерывности, честолюбие, идеалы и потребность в самоуважении (Кохут, 2002).