Рубиновое сердце

— Пойдем! — Сказал Иржи Йожефу. — Нам пора готовиться к тренировке.

— Сегодня?

— Нам что-то может помешать? Или тебе не терпится поучаствовать в расследовании?

Когда они дошли до номера, и Иржи открывал дверь, охранное пламя сообщило, что кто-то чужой пару минут стоял у двери, сканируя защиту.

«Мужчина или женщина?» «Женщина». «Такая?» — он представил Эву. «Нет, другая». «Странно». — Подумал художник.

Он присел в гостиной на диван и включил новостной канал, без конца кричавший о том, что похищена величайшая драгоценность, пропала куратор, а полиция отказывается от комментариев.

— Скажи-ка мне, Фаркаш, как прошла твоя ночь?

— Абсолютно нормально. Я даже поспал под утро. Как стало светать, я лег к госпоже Юдифи и, чтобы она не выбралась, обнял ее рукой.

— Не выбралась?

— Нет! — неожиданно покраснел Йожеф.

Тренировка началась, как всегда, строго по расписанию, с дыхательных упражнений и разминки. Появившийся мастер Иштван в одном из углов зала расставил несколько предметов.

— Иржи! Тебе задание: попробуй пламенем захватить предмет и, не уронив, перенести его на другое место. Потом добейся того, чтобы пламя давало предметы тебе в руки. Третьим этапом ты должен разбить предметы. Четвертым — восстановить. Приступай. Фаркаш! Иди сюда!

Пока Иштван заставлял охранника вертеться и отмахиваться от метких и быстрых ударов, Иржи пытался подхватить огненными языками стеклянный шарик, лежавший рядом с ним на полу. Тот только покачивался и немного перекатывался дальше.

Художник опустил руки и сосредоточился на дыхании. Внутренний огонь дышал вместе с ним, чутко ожидая приказов хозяина. Иржи подумал и посмотрел на свою руку. Вызвал огонь наружу. Языки пламени радостно вырывались из пальцев. Измирский сжал кулак, потом разжал и собрал пальцы щепотью. Огонь точно повторял его движения. Иржи присел перед шаром и протянул руку. Немного не дотрагиваясь до его поверхности пальцами, он охватил его огнем и немного сжал руку. Потом потихоньку начал поднимать. Огненные пальцы крепко держали стекло, не нагревая и не оплавляя его.

— Умничка! — Похвалил он свой огонь и поставил шар на пол.

Повторил упражнение снова и снова. Потом, постепенно увеличивая расстояние между физическим телом и поверхностью предмета, начал подхватывать шар более длинными языками пламени. И только когда он свободно стал брать предмет на расстоянии пяти метров, то перешел к вазе, также начав с нескольких сантиметров. Постепенно, приноровившись ко всем вещам, он начал подтягивать их к рукам.

Когда огненные пальцы научились легко перемещать предметы в пространстве, мастер Иштван, не предупреждая, метнул в него свой клинок. Иржи, не успев даже задуматься, перехватил его огненными пальцами и метнул обратно. Иштван поймал и приказал Фаркашу:

— Бой с тенью!

А Измирскому предложил достать свой клинок. Ошеломленный Йожеф, раскрыв рот, смотрел, как люди сами по себе двигаются по земле, а между ними, тоже сами по себе, свищут, рассекая воздух, их острые клинки.

— Смешанный бой! — приказал мастер и тут же ужалил Иржи концом пламенного хлыста.

Иржи поставил защиту и одновременно начал нападать с разных концов, выпуская огненные стрелы, закручивая спирали и отбиваясь кинжалом.

— Молодец, быстро учишься. — Похвалил его мастер. — То, что ты сегодня делал, дают только к третьему-четвертому курсу Академии.

— Я подозревал, что все не так просто, мастер.

— Иди, учись разбивать и клеить.

— А это за какой курс? — невинно поинтересовался художник.

— Если ты этого не освоишь, курсы тебе уж точно не понадобятся. Фаркаш! Хватит отдыхать. Иди сюда!

А Иржи снова согнулся над шариком и задумался.

«Если бить его тупой силой, останется только стеклянная пыль. А мне его еще собирать! Может, попробовать разломать по молекулярной структуре материала?»

Художник представил, как мельчайшие частицы огня пролезают между частицами стекла, разрывая связи. Огонь, внимательно следивший за ходом его мысли, запустил в стекло свои щупальца и выделил из себя молекулы воздуха, выстраивая из них цепочку. Шар, тихо хрустнув, раскололся на четыре части. А теперь надо проделать обратный процесс, «склеив» поверхности так, чтобы шар оставался чистым и прозрачным, спаяв случайно сломанные частицы. Немного попыхтев над тем, как объяснить огню, чего он хочет, Иржи, наконец, получил ровный стеклянный шар, но внутри слегка мутноватый.

— Это тоже неплохо. — посмотрел мастер Иштван. — Мы закончили.

Фаркаш поклонился и унесся в раздевалку, а Иржи вернулся к мастеру с деньгами.

— Спасибо! — поклонился он.

— Мы закончили. — Еще раз сказал Иштван.

— Совсем?

— Завтра, возможно, будет не до занятий.

— Хорошо. Тогда, последний вопрос.

— Говори.

— Мастер, я белый или темный?

— Конечно, темный. Саминьши с начала времен были темными.

Иржи зажег на ладони оранжевый огонь.

— Какого цвета пламя Вы видите?

— Ты прячешь его от меня. Поэтому я не вижу твоего огня. Но на первом занятии, помнится, он был дымчато-синеватого окраса.

— Спасибо, мастер!

Немного передохнув после разминки и напившись кофе со свежими круассанами, Иржи стал собираться. Он надел высокие ботинки, плотные непромокаемые штаны, свитер и куртку.

— Я — с Вами! — Фаркаш быстро переоделся в немаркую охотничью экипировку. — Куда идем?

— На пристань за лодкой. Скоро нам уезжать, поэтому напоследок захотелось посмотреть водопад.

— Я закажу! — Фаркаш быстро вышел из номера и затопал по коридору.

Иржи поставил защиту и отправился следом.

Выгрузившись из лодки, как в прошлый раз, недалеко от устья реки, они поднялись по склону скалы, оставив пожилого лодочника курить на носу с обещанием скоро вернуться.

— Да хоть весь день гуляйте! Оплата у меня почасовая. — Пожал он плечами.

Выбравшись на поляну с бревнами, Измирский заозирался в поисках нужных кустиков.

— Кажется, здесь!

Пробившись сквозь распушившуюся зелень, они опять оказались на берегу падающей со скал реки.

— Вы опять хотите войти в эту жуткую пещеру? — Поинтересовался Фаркаш у штурмующего толстый ствол ели Иржи.

— Да. — Тот придержал ветку и обернулся. — Только ты будешь стоять снаружи.

Прекрасный водопад лил свои лучезарные струи по разнопестрым мокрым скалам, разбивая некоторые из потоков о выступающие на пути воды булыжники. И тогда в воздух мелкой пылью взлетала семицветная радуга, играющая на солнце то одним, то другим ясным цветным отблеском. Деревца, прижившиеся в расщелинах между скал, радостно подставляли свои бархатистые молодые листочки под мелкие капли, отращивая под теплым солнышком новые летние побеги.

— Как прекрасна дикая природа без людей! — неожиданно воскликнул Фаркаш.

Иржи заморгал ресницами, придерживаясь перчаткой за бок рыжего камня.

— Что-то случилось, Йожеф?

— Знаете, как трудно идти в бой, когда вот такое чистое небо, поют птицы, вода сверкает в ручье и течет по твоим пальцам… А ты знаешь, что через час этот лесок взорвется минами, автоматными очередями… Белые стволы берез окрасятся кровавыми каплями, а молодые веточки будут срезаны пулями… Замечутся зверушки, спасаясь от человеческого идиотизма… Кто-то идет убивать за деньги, а кто-то — умирать за веру… в кого? И нужна ли ему такая бестолковая смерть? Зачем тогда свыше нам дают эти жизни? Чтобы умереть ради прибыли очередного миллиардера в рассвете сил?

— Фаркаш. Присядь. — Иржи сел на нагретый солнцем камень и похлопал по нему же рукой. — Ты ведь воевал. Я знаю. Пошел работать охранником, поскольку тебя научили только стрелять и закрывать своим телом командира. Мир наш, Йожеф, действительно, устроен очень странно и если я останусь в живых, то попытаюсь добраться до тех, кто сможет ответить на некоторые мои вопросы. А сейчас я честно хочу тебя предупредить: меня хотят убить. Причем, такие силы, о которых ты и не подозреваешь. Поэтому рядом со мной находиться весьма опасно. И я тебе предлагаю расторгнуть наш договор. Я напишу записку для Берната. Он в курсе, и все поймет. А ты — живи, люби свою жену, радуйся красотам нашего мира, воспитывай детей.