Страница 33 из 52
— А Юдифь? О вас обоих много писали в светской прессе. Неужели Вы не были влюблены в эту красавицу?
— Во времена юношеского становления и поисков себя — был. Но что такое влюбленность? Детский эгоизм, жажда обладания красивой женщиной. Но, при всей нашей тяге друг к другу, мы — очень независимые люди, и всегда шли разными путями, которые иногда пересекались. Тогда мы были юными и с удовольствием играли в игры, навязанные нам судьбой.
— А сейчас разве вы не встречаетесь?
— Если только на общих мероприятиях. — немного слукавил Иржи. — Мы расстались, так и не объединившись. Единственный человек, которого я ценю и уважаю, повторюсь — это Бернат. Добрый, внимательный, тонко чувствующий… Вы не представляете, как ему досталось от жизни: восемнадцатилетний студент остался сиротой с младенцем на руках, да и еще с родительской фирмой в нагрузку. Причем добрые дяди пытались ее отсудить, а добрые тети — поместить меня в интернат. Так что ему пришлось срочно учиться быть боссом, юристом, экономистом и мамой одновременно. Как-то так.
— Мне очень жаль. Теперь я понимаю, господин Измирский, что у нас с Вами вряд ли что получилось. Я думала, Вы, подобно мне, увлекающаяся, горячая, импульсивная натура, а на самом деле…
— Скучный философ? Да, мой ночной цветок, я — весьма прагматичная личность, все рассчитывающая и просчитывающая наперед. Сожалею, что не оправдал надежд.
Иржи встал и протянул ей руку.
— Но тогда, в ресторане, мне показалось…
— Я был пьян, извините. Просто захотелось красивую женщину.
— Мне очень жаль, что тогда я Вас оттолкнула. Может, все сложилось бы по-другому?
— Не думаю. Утренний мужчина забывает ночных возлюбленных. Пойдемте, я хотел немного поработать.
— Знаете, — Эстер встала напротив него, — и все-таки я все равно Вас люблю! Пусть Вы и не верите в существование этого чувства. — Она горько рассмеялась. — Ко всем прочим достоинствам, сегодня я оценила Ваш ум!
— Польщен. — Он огляделся по сторонам. — Идемте, идемте! Смотрите, вон та пожилая пара вокруг нас нарезает уже четвертый круг. Ручаюсь, в вечерних или утренних новостях о Вас расскажут в разделе светской хроники, как об очередном моем увлечении.
Эстер повеселела, и они отправились в отель.
Обходя здание кругом и любуясь распустившими за два последних дня все свои соцветья кустарниками и деревьями, господин Измирский и госпожа Эстер неспешно подошли к центральному входу. На дороге перед подъездом стояли пара грузовиков и три минивэна.
— Интересно, кто-то продал свой трехэтажный коттедж, чтобы взять здесь номер? — Спросила женщина, а потом воскликнула: — Смотрите, госпожа Эва Балог, а с ней репортеры с видеокамерами!
— Так пойдемте же быстрей туда! Если, конечно, Вы не передумали попасть в вечерние новости!
Эстер засмеялась:
— И все-таки, Вы еще такой мальчишка!
Нагнувшись, он поцеловал ей пальцы:
— Спасибо, что не девчонка. Не хотелось бы заморачиваться еще одной пикантной сплетней в столь зрелом возрасте!
— Вы — чудо!
— Чудо, думаю, нам скоро предстоит увидеть на выставке древних украшений. Эва Балог — искусствовед, производитель модных аксессуаров и, по совместительству, куратор выставки.
— Здорово! Вероятно, эта женщина готовит сенсацию.
— Что ж, пойдемте и немного примажемся к чужой славе.
Они подошли к подъезду как раз тогда, когда Эва давала очередное интервью очередному телеканалу. Хорошенькая ведущая, как истая журналистка, краем глаза уловив нечто знакомое в подходящей паре, сразу развернулась и устремилась к ней, одновременно извиняясь перед Эвой и подманивая оператора.
— Господин Измирский! Как приятно снова видеть Вас! Скажите, что Вы здесь делаете, и кем является Ваша очаровательная спутница. — Выпалила девушка на одном дыхании, пожирая глазами лицо знаменитости.
— Здравствуйте, госпожа…?
— Кадо. Кристина Кадо. Канал «Новости искусства».
— Уважаемая госпожа Кадо из канала «Новости искусства». Прежде всего, я удовлетворю Ваше несомненное любопытство ответом на вопрос «что я здесь делаю».
Девушка даже запрыгала:
— Да!
— Итак. Я приехал на открытие эксклюзивной выставки старинных ювелирных украшений, любезно предоставленной для показа в нашей стране господином Тамашем, коллекционером и меценатом. Куратором которой является отличный специалист своего дела — госпожа Балог. По существу, думаю, она расскажет лучше меня.
— Представьте, пожалуйста, Вашу спутницу! — отчаянно заигрывая и кокетничая, журналистка улыбалась Иржи.
Тот через ее плечо посмотрел на Эву. В ее синих глазах красными отсветами пылала ярость. И тогда Иржи послал ей воздушный поцелуй, вложив в него немного своего огня. Она дернулась, словно ее ударили. Красные огоньки медленно затухали, меняясь на темную озабоченность. Она еще немного постояла и ушла к грузовикам, из которых рабочие выносили тяжелые сейфы.
— Что Вы сказали? — Вернулся к интервью Иржи.
— Как зовут Вашу спутницу? Кто она для Вас?
— Зовут ее госпожа Эстер. Она — певица. Такой профессиональный канал должен знать ее в лицо! — Мягко укорил Иржи и добавил: — Кто она для меня? Близкий человек. Невеста моего брата Берната Измирского.
— Да Вы что? — голубые глаза девушки вспыхнули восторгом от этой сенсации.
— Только — тс-с! — Иржи приложил к губам палец. — Пока об этом никто не знает!
— Конечно! — девица запрыгала так радостно, что стало ясно, первое место в рейтинге вечерних новостей каналу обеспечено.
— Извините, нам пора.
Иржи потянул Эстер в холл отеля.
— Зачем Вы так сказали? — недовольно произнесла Эстер.
— Ну Вы же получили, чего хотели? Я рядом с Вами, Вы — в центре внимания и все такое…
— Но зачем Вы приплели сюда, как Вы сказали, любимого, брата? Он, узнав об этом, обязательно расстроится!
— Милая Эстер! Конечно, расстроится! Не он же первый узнал о весьма значительном событии в своей жизни. А потом, Вы только что говорили мне, что готовы на все, лишь бы встречаться со мной. А регулярно я вижусь только с ним. Увы. Но утештесь: у вас обоих так много общего!
— Что именно, господин Измирский?
— Я, конечно!
Он довел ее до номера и поцеловал пальчики.
— Надеюсь, мы еще увидимся? — Нежно улыбнулся замороченной женщине этот непостижимый человек.
Сраженная до глубины души его ласковым взглядом, женщина пролепетала:
— Я постараюсь!
Зайдя в свой номер, Иржи бросил свою куртку на спящего Фаркаша.
— Солдат спит, служба идет? — поинтересовался он у хлопающей спросонья глазами головы, восставшей с подушки.
— Ну, вы, господин, и погуляли! А сказали, что на минутку! — обиженно пробубнил Йожеф.
— Ну разве на прогулке с дамой на часы смотришь?
— Чего она хотела?
— Спрашивала про графа Измирского старшего.
— У Вас? — Фаркаш свесил ноги с дивана, но натянул на плечи плед. — Да в Вашем обществе дамочки только млеют и вздыхают, не в силах выдавить ни слова.
— Значит, она — другая. Единственная, кто устоял перед моим неподражаемым обаянием.
— А я думал…
— Думать — это правильно. Но сейчас нам надо действовать!
— Что, даже кофе не попьем?
— Позже, Фаркаш, позже. Вставай!
Через полчаса, аккуратно одетые и причесанные молодые люди спускались в лифте на первый этаж. Войдя в большой выставочный зал, где до сегодняшнего дня стояли рыцарские доспехи и обнаженные беломраморные дивы эпохи псевдоренессанса, они внимательно огляделись. Везде сновали рабочие, собирая стеллажи и витрины. Бригада слаботочников ругалась с охраной отеля, требуя снять с потолка осветительные приборы, поскольку именно на этих местах должны висеть видеокамеры и лазерная установка. Несколько человек в хороших дорогих костюмах стояли около сейфов, общаясь с куратором.
— Не вынесут! Нет, ничего не случится. Сегодня же установят сигнализацию и видеонаблюдение. Да, круглосуточный мониторинг. — Устало вещала Эва.