Идущие на смерть…

Раб, наблюдавший за происходящим через смотровое отверстие в стене подиума, говорил Карпофору, что творилось на трибунах: «Император идет в свою ложу. Вот он остановился, чтобы поговорить с госпожой Ливией. Теперь он приветствует зрителей. А сейчас он разговаривает с остроголовым малышом, которого он всюду таскает за собой. Вот он садится».

Карпофор выбежал из Ворот Смерти и нырнул в отверстие, ведущее во внутреннее пространство груды валунов из штукатурки, изображавших скалы. Львы были уже там. Они находились в клетках, пол которых и был той подвижной платформой, на которой львов подняли наверх. Теперь по сигналу надо было выгнать львов из этих клеток прямо на арену.

В это же время еврейские пленники на подъемнике были доставлены в модель их родного города. Как только Домициан дал сигнал начать игры, евреи открыли двери по бокам модели города и вышли на ярко освещенную арену. По приказу Карпофора все они были в звериных шкурах. Пленников встретили свистом и оскорбительными выкриками: «Обрезанные собаки! Предатели! Теперь мы увидим, как вас спасает ваш бог. Выпускайте львов!»

Задняя стенка клеток, в которых находились львы, могла передвигаться. А в скалах имелись двери, которые сейчас и открыли. Подвижные задние стенки клетки стали двигаться вперед, вынуждая львов выйти через открытые в скалах двери на арену. Львы не вышли на арену, как казалось зрителям на трибунах, а их буквально вытолкнули туда. Теперь они носились большими прыжками вдоль внутреннего барьера, пытаясь отыскать путь к бегству. Несколько львов прыгнули на валуны, повисли на них, удерживаясь когтями, но через несколько мгновений сорвались вниз. Время от времени лев, бегающий по кругу, внезапно поворачивался и налетал на льва, следующего за ним. Раздавалось гневное рычание, животные обменивались ударами больших лап, быстрыми как молния, а затем разбегались, чтобы снова начать беспокойно бегать. Несколько львов приблизились к толпе людей, стоявших посредине арены, поглядывая на них, и отошли прочь.

Дети, оставшиеся со взрослыми пленниками, начали плакать. Несколько женщин упало в обморок. Мужчины попытались запеть гимн, но при виде ужасных зверей им изменили голоса, и пение затихло. Львица закружилась вокруг группы людей, не зная, что делать. Карпофор увидел, как старый раввин сделал шаг вперед и начал слегка двигать руками, как его проинструктировал Карпофор. Но львица попятилась от него. Молодой лев с оранжевой гривой разрывал лапами песок, то ли пытаясь найти воду, то ли чуя кровь под слоем свежего песка, которым посыпали арену, после того как с нее вытащили труп последнего меридиана. Лев поднял голову и зарычал на раввина. Тот сделал несколько шагов вперед. В конце концов, думал Карпофор, для них всех будет лучше, если все это кончится побыстрее. То, что приходилось сейчас переживать этим людям, было страшнее смерти.

Лев припал к земле. Карпофор следил за кончиком его хвоста. Он слегка двигался из стороны в сторону, и вдруг резко задергался. Сейчас, сейчас он прыгнет, думал Карпофор. Еще один шаг человека вперед, и лев прыгнет. Глупец, почему ты не шагнешь вперед? Карпофор с трудом подавил искушение крикнуть раввину, чтобы он сделал это, но его голос мог испугать льва.

Затем он увидел, как лев втянул когти, чтобы было удобнее прыгать. Раввин снова стал раскачиваться. Лев напал так неожиданно, что Карпофор увидел его уже на человеке. Он проглядел момент, когда лев оторвался от земли. Раввин упал. У евреев вырвался крик ужаса. А лев схватил упавшего человека за пояс и побежал с ним так легко, как бежит кошка, несущая мышь, чтобы найти укромное место и там съесть свою добычу. Молодой нубийский лев с черной гривой бросился вперед и схватил раввина за голову. Закричала женщина.

Запах крови возбудил остальных. Львица прыгнула прямо в середину плотно сбившейся группы и начала наносить удары направо и налево. Толпа рассыпалась, как овечье стадо, когда в его середину врывается колли. Львы терзали людей больше от страха, чем от голода. Раздался крик, и упала женщина. Еще один крик, и рухнул ребенок с разможженной одним ужасным ударом головой. Взрослый лев подкрался сзади к одному из мужчин и схватил его. Голова мужчины исчезла в пасти льва. Женщина бежала по арене, волоча львенка, вцепившегося ей в ногу. Львенок тряс головой и рычал, пытаясь сбить женщину с ног.

Карпофор слышал безумный, дикий рев толпы. Петроний, ценитель элегантности, презрительно заметил: «Эти сборщики лохмотьев наслаждаются своим кровавым карнавалом». Сейчас крики толпы не были похожи на приветствия во время состязаний на колесницах или на выражение восторга, вызванное искусным владением оружием. Высота гула толпы изменилась, как меняется лай стаи гончих, когда они увидят перед собой добычу. Карпофор знал, что, когда чернь была в таком состоянии, мужчины и женщины в приступе возбуждения бросались на арену и пили кровь из луж на песке. Он знал, что женщины на трибунах царапали себе щеки ногтями, а мужчины били по мраморным сиденьям кулаками, пока они не начинали кровоточить. Скучное бессмысленное существование римской черни было бы невыносимым, если бы их эмоции не имели выхода. Игры и существовали для этого. Желания народа могли удовлетворить только зрелища смерти, крови и мучений. Люди пьянели от вида страданий. Только смерть и секс еще возбуждали их чувства. Вид раздираемой львом женщины был зрелищем одновременно и жестоким, и сексуальным.

Все евреи были уже мертвы. Львы начали пожирать их тела. Слышался явственный хруст костей. Карпофор отвернулся от смотрового отверстия. Он знал, что сейчас произойдет. Этих львов не оставят в живых, как оставляли тренированных людоедов, так как арена должна быть очищена для следующего зрелища.

Эфиопские лучники в великолепных головных уборах, украшенных страусовыми перьями, силой пробили себе дорогу по переполненным проходам к балконам на стенах подиума. Отворачиваясь, Карпофор услышал, как зазвенели тетивы луков и как заревели поражаемые звери. Когда он покидал внутренний барьер, рабы с крючьями кинулись на арену, чтобы вытащить тела мертвых животных и людей. За ними бежали рабы с корзинками, наполненными свежим песком, и кувшинами с ароматизированной водой для полива арены. Ароматы были необходимы. На подиуме патриции подносили к носу кусочки сухих духов, и даже плебеи на трибунах закрывали лица платками. Кровь и внутренности, покрывающие арену, издавали сильный неприятный запах. Рабы поставили на трибунах курильницы с благовониями. Из фонтанов били струи ароматизированной шафраном и вербеной воды. Карпофор обратил внимание на молодого эдитора, стоявшего в своей ложе и обменивавшегося с толпой шутками, чтобы показать всем, какой он демократ. Зрители шутили с ним доброжелательно. До сих пор игры соответствовали стандартам, и толпа была соответственно настроена по отношению к молодому искателю должности. Но если зрелища в последующие дни окажутся хуже, они не будут голосовать за эдитора, хотя юнец и его мать разорили себя, чтобы устроить эти игры.

Внутренний барьер был спешно убран, и арена была освобождена для состязаний на колесницах. Это должны были быть особые состязания. Настоящие состязания на колесницах проходили только в Большом цирке, специально для них построенном. Удовлетворяя требования болельщиков, Домициан увеличил число состязающихся упряжек с 4 до 6, создав команды Золотых и Пурпурных. Он устраивал до 100 состязаний в день, уменьшив количество кругов, которые делали колесницы вокруг Спины, с 7 до 5, чтобы увеличить количество заездов. Однако обширная арена Колизея была недостаточно велика для свободного маневрирования 6 квадриг, поэтому проходившие на ней состязания были скорее шуточными.

Состязания на колесницах начались. Сперва соревновались колесницы, запряженные страусами, затем верблюдами, потом африканскими антилопами. Поскольку возничие совершенно не могли управлять этими животными, каждое состязание заканчивалось большой свалкой. Их и устраивали в расчете на такое окончание. После истерического возбуждения, вызванного бойней евреев, эта интерлюдия своим комизмом развлекала зрителей и давала им возможность расслабиться. Между колесницами бегали карлики в шутовских костюмах. Они специально пугали животных и притворялись, что их переехала колесница. Один из карликов забыл, что страусы бьют ногами вперед, а не назад, как лошади, и подставил себя под удар, который вырвал ему внутренности. Толпа долго смеялась и посчитала, что это был самый забавный случай за все время игр.