Страница 3 из 8
Она ничего не ответила.
– Если ты не можешь на это решиться, то я могу принять это решение за нас двоих.
– И ты пойдешь против меня?
Северный Ветер сердито сверкнула глазами и отвернулась.
– Успокойся, сестра. Ну что ты? С ранних лет я поклялся быть во всем тебе опорой. Ты знаешь, что с юности нет для меня ничего важнее, чем оберегать тебя. Большего мне не нужно. Разве стал бы я убеждать тебя сделать что-то во вред?
Красная Скала обнял ее за плечи, и она не стала отстраняться.
– Что же нам делать, брат? Как будут мои дети и внуки править Городами Севера без власти над огнем?
– Как-нибудь будут. Поверь, выбора у тебя немного. Мы потеряли уже более половины переселенцев. Большая часть взрослых погибла, отражая нападения хищников. Если оставить людей без огня еще на один день, то потеряем всех.
Как будто в подтверждение его слов, налетевший порыв ветра на мгновение сдернул полог – и в жилище проскользнула ледяная стужа.
Северный Ветер прильнула к Красной Скале. В глазах у нее стояли слезы.
– Думал ли ты брат, что когда-нибудь нам придется так беспокоиться о каждой человеческой жизни, о простых людях? Что когда-нибудь тебе может прийти в голову мысль дать людям огонь? В Долине Начала, или в Главном Городе, за одну мысль об этом священные рода растерзали бы нас. А здесь мы теперь говорим об этом всерьез. Да, не так я все себе представляла.
– У нас осталась уже лишь горстка людей. В основном, совсем юные сестры и дети. Те, кто не будет растерзан хищниками, просто замерзнут от холода. Но если нападения хищников зависят от воли Небес, то борьба с холодом в наших руках. В твоих и моих. Ты же не хочешь допустить, чтобы последние остатки людей, что пришли с нами, замерзли до смерти этой зимой?
– Как же так, брат? – поежилась Северный Ветер. – Нарушить самые основы наших обычаев? Нарушить заветы Праматерей?
– Все будет хорошо, сестра. Это будут не первые законы Праматерей, что ты нарушила, – он обнял ее еще крепче.
Она не нашлась, что ответить. Но впервые в жизни ей стало по-настоящему страшно…
I
Они затащили меня на самый верх самой высокой башни. В ту самую комнату, откуда я так любил смотреть на святую гору. Деревянная дверь гулко хлопнула, с обратной стороны зашумел засов. Теперь они могли быть спокойны.
Я лежал на холодном полу и содрогался от боли. Левый глаз, которого уже не было, дико чесался. Я силился вспомнить, приходилось ли мне раньше испытывать столько боли. Но, наверное, все-таки нет. Никто и никогда не смел избивать меня так, как они это сделали сегодня.
Не знаю, как долго я оставался лежать. Помню только, как подполз к окну, когда первые лучи солнца стали пробиваться через узкую щель. Я с трудом встал на колени, чтобы увидеть рассвет. Смотрел на могучие воды пролива, на то, как проголодавшаяся толпа постепенно стекается к Лобному месту. Нет, я не думал о пище. Боль во всем теле полностью затмила чувство голода.
Святая гора. Лобное место. Главный Город. Впервые за долгое время я задумался о том, как все начиналось. Я вспоминал ту историю, которую из уст в уста передавали Матери своим детям. Голос Белой Волчицы словно вновь зашептал над моим ухом, одновременно и убаюкивая меня, и пробуждая во мне интерес. «Верховный жрец был невероятно стар, – говорила она. – Ходили слухи, что когда он был молод…»
* * *
Территория современной Турции.
Восточный берег пролива Босфор, гора Юши.
Верховный жрец был невероятно стар. Ходили слухи, что когда он был молод, то застал еще те времена, когда люди основали самый первый Город в долине Реки Начала.
Старик эти слухи не подтверждал, но и не говорил ничего против. Так или иначе, люди знали его так долго, как помнили себя. Для всех сгорбленный морщинистый жрец и окружающий мир были единым целым.
У старика не было имени с того далекого дня, как Старшие Матери священных родов избрали его Верховным Жрецом. С тех пор он всем был известен как Всевышний. Его слово имело наибольший вес среди жрецов всех Городов населенного мира.
Орлиное Перо внимательно наблюдала за стариком все долгие дни их путешествия. Она следила за каждым его жестом, за каждым словом. Но так и не смогла понять, зачем они отправились в путь из Долины Начала. А сам он все это время хранил молчание.
Ремешок сандалии на ее ноге неожиданно лопнул. Орлиное Перо запнулась и полетела на землю. В самый последний момент один из охранников подхватил ее. Совсем юный мальчик.
– Госпожа…
Орлиное Перо перехватила его взгляд и довольно улыбнулась. Было приятно видеть, что ее голая грудь еще могла возбуждать. Она сама давно уже не была юной девочкой. Успела родить уже троих детей, двое из которых выжили. Но грудь ее все еще не обвисла окончательно, как у многих сестер.
Она сняла вторую сандалию и теперь осторожно ступала босыми ногами по траве. К ее радости, они уже вскоре были на месте.
Слуги медленно опустили носилки, на которых сидел Верховный Жрец.
– Это же одно из тех плодоносных деревьев, сестра? – голос у жреца был такой же древний и скрипучий, как и он сам. – А впрочем, не отвечай. Я теперь и так вижу.
Он подал знак слугам, которые тут же бережно сняли его с носилок и усадили на сухую траву.
– Ну ты только посмотри, какая красота! Посмотри, как плоды этого древа переливаются под первыми лучами солнца. А ну-ка, сестра, подай мне вон тот, что покрупнее!
Жрец по-забывчивости попытался указать посохом на нужный ему плод, но руки его только задрожали и выронили палку. Впрочем, Орлиное Перо проследила за взглядом старика и без труда угадала его желание.
Она опустилась на колени перед жрецом и поцеловала протянутую ей дрожащую руку. Потом вручила старику сорванный с дерева плод.
– Благодарю тебя, сестра.
Старик положил плод перед собой и, кряхтя, повернулся лицом к восходящему солнцу. Он сбросил с себя накидку из шкур, полностью обнажив свое костлявое тело с обвисшей коричневой кожей.
Орлиное Перо сделала знак людям – и они расположились на земле вслед за жрецом. Все вместе они теперь простирали ладони к солнцу и обращали к Небесам свои молитвы.
Наконец Верховный Жрец опустил свои дрожащие руки. Он впился в плод единственным уцелевшим зубом и с хрустом отгрыз сочный кусок. Некоторое время он, закатив от удовольствия глаза, неспешно пережевывал пищу челюстями.
– Поистине обнаружили мы в этих землях бесценный дар. И широкий соленый пролив, что простирается внизу, – не простая река. Это и есть то семя, что пролилось с Небес на землю и породило все сущее в нашем мире!
Старик снова схватился обеими руками за плод и, превозмогая дрожь, поднес его ко рту.
Орлиное Перо и остальные спутники жреца тем временем обратили восхищенные взоры на дерево, а затем и на пролив. Все они сейчас располагались на высоком холме, с которого открывался вид на его безмятежные воды.
Первые лучи солнца еще не добрались до поверхности воды, оттого пролив своей непроглядной чернотой внушал взирающим на него людям священный трепет.
Вдруг старик издал протяжный стон. Орлиное Перо и стоявшие рядом слуги тут же бросились к нему, но старик лишь грустно улыбнулся и потряс головой.
– Последний…
Жрец показал огрызок плода, из которого торчал его последний остававшийся зуб. Старик не без труда подцепил прогнивший зуб длинными ногтями. Некоторое время он задумчиво вертел его в руке.
– Последний, – повторил старик, но на этот раз совсем тихо и даже обреченно. Потом с неожиданной решимостью в лице кивнул в сторону восходящего солнца: – Ну что же, Небеса уже давно проснулись и солнце начинает согревать нас своими лучами. Пора начинать.