Осколки прошлого

Никита набрал на дисплее машины домашний адрес секретарши. Через час лётнокар опустился на лужайке перед её домом.

Анна Петровна вышла на полукруглый балкончик второго этажа и молча посмотрела на бывшего начальника, вышедшего из авто. Он поднял голову, увидел её щуплую, немного нескладную фигуру и спросил с болью в голосе:

– Вы знали, что моя жена погибла на той дороге?

Женщина обхватила руками плечи, словно ей стало холодно, тряхнула подсиненными краской седыми волосами. Пряди упали на строгое интеллигентное лицо, закрывая глаза.

– Значит, знали, – выдохнул Никита. – А кто находится сейчас в моём доме?

Анна Петровна убрала голубые пряди с лица.

– Идите к отцу, побеседуйте с ним. Я не вправе ничего вам говорить. – Она повернулась и ушла в комнату, плотно затворив за собой дверь.

Никита сел в лётнокар. Ярость и гнев овладели им, туманя голову. Не сразу смог разглядеть время на светящемся дисплее. Включился телефон. На экране показалась смеющееся лицо лже-Елены. Он тотчас выключил изображение.

– Эй, что случилось? – услышал Никита знакомый до боли голос. – Я соскучилась и жду тебя домой.

Он напрягся.

– Извини, сильно занят. Не жди меня, ужинай одна. Я приеду поздно.

Поднял авто в воздух и взял направление к дому родителей. В своё время отец разрешил ему спроектировать и построить новый дом на участке леса в шесть гектаров. Никита очень гордился оказанным доверием и вложил всю душу в его строительство. Это был его первый проект после окончания университета. До женитьбы на Елене он прожил в этом доме вместе с родителями шесть лет и очень любил своё детище. На открытой площадке возле дома стояло несколько лётнокаров и наземных машин. Никита вспомнил: по пятницам у родителей собирались друзья играть в баккару. Опустил машину на свободное место и направился в дом.

На открытой террасе за большим столом сидели родители и с десяток их старых друзей. При виде Никиты раздались приветственные возгласы, большинство этих людей знали его с пелёнок. Он тепло ответил на приветствия и попросил отца:

– Пап, мне нужно срочно поговорить с тобой.

Сергей Иванович извинился перед гостями, встал и молча пошёл в кабинет. Никита отправился следом. От волнения его слегка трясло, ладони стали мокрыми, он вытер их о полотняные брюки. Отец открыл дверь и жестом показал на диван. Они всегда беседовали, сидя рядом друг с другом, но сейчас от волнения Никита не мог сидеть. Сергей Иванович аккуратно поддёрнул брюки, удобно расположился на мягком кожаном диване и вопросительно посмотрел на сына.

Никита откашлялся и с дрожью в голосе поинтересовался:

– Папа, я хочу знать, где похоронили Елену, и кто теперь живёт рядом со мной?

Не ожидая такого вопроса, отец не сразу справился с растерянностью, поэтому долго молчал. Сын не сводил глаз с его сереющего лица и отчётливо понимал: сейчас разразится катастрофа. Ему вдруг захотелось закричать: "Не надо! Не говори ничего!"

– Рядом с тобой живёт твоя Елена, вернее её точная биокопия.

Никита похолодел. Он знал о разработках биороботов, но думал, от них отказались по этическим причинам. Наука остановилась на имплантатах или как шутили врачи – запчастях для человеческих тел. Биоимплантанты и разработка быстрой регенерации тканей стали прорывом в медицине и спасли тысячи жизней.

– Ты хочешь сказать: Елена – биоробот?

Отец горячо возразил:

– Нет. Она копия. Врачи клиники, кстати, принадлежащей нашей компании, сразу взяли биоматериал и в течение месяца вырастили копию Елены. Уже лет десять, как наша клиника научилась ускоренному производству…

– Но как вы добиваетесь нужного возраста? – удивился Никита.

На лице Сергея Ивановича появилась слабая, но гордая улыбка.

– Узнаю своего мальчика. Нужно было сразу тебе рассказать. Ты ведь знаешь о прогерии – ускоренном старении. Так вот мы научились останавливать природное старение, и нашли способ включения быстрого состаривания для биокопий. Сложнее оказалось с мозгом. Мы сумели его воспроизвести, но новый орган приходится учить и прививать привычки прежнего хозяина. Зато можно добавить нужные качества, которых не существовало у погибшего человека, то есть улучшить получившийся материал.

Никита схватился за голову.

– Ты сейчас говоришь о копиях, как будто рассуждаешь о строительстве дома.

Отец усмехнулся:

– Не такая уж и большая разница. Думаешь, для чего все проходят обследование и сдают на хранение биоматериал? Для чего снимаются показания мозговой деятельности? Подробные видеосьёмки, беседы с психологом, тесты? – Сергей Иванович поглядел на потрясённое лицо сына. – Вот для таких несчастных случаев, внезапно обрывающих жизнь человека. Делается копия, и люди больше не страдают от потери близких.

– Но эта копия, не моя жена. Я не люблю её! Я чувствую, что она совершенно чужой мне человек и никогда не сможет заменить Елену, – воскликнул Никита. Всей своей сутью он не мог принять доводы и слова отца.

Сергей Иванович попытался взять сына за руку. Тот быстро убрал руку и отвернулся.

– Мне захотелось сделать Елену более совершенной. Помнишь, ты жаловался, что жена слишком упёртая, боится высоты, с трудом переносит общение с людьми. Мы учли это, изменили некоторые вкусовые пристрастия и добавили кое-какие качества. Разве новая Елена не стала лучше? Что тебя не устраивает?

Никита посмотрел на отца полными муки и боли глазами.

– А душу? Душу Елены вы тоже можете возродить? Да пойми же. Эта женщина не моя жена. Как можно похоронить человека, а потом быстренько слепить копию и успокоиться на этом. Нельзя так делать! Так вы скоро детей будете производить по заказу клиентов.

– Уже производим. Умные люди не пускают дело на самотёк. Заказывают младенцев с нужными параметрами и внешностью.

– О господи! Что вы о себе возомнили? Решили взять на себя функции Бога? Я думал, ты занимаешься строительством домов?

Сергей Иванович встал с дивана и попытался обнять сына за плечи. Никита отступил от него к двери. Отец вздохнул:

– Занимаюсь. А клиника пока только для узкого круга посвящённых. Я собирался всё рассказать тебе со временем.

– Ты, правда, считаешь, что копия может заменить живого человека? – Никита чувствовал полное бессилие и неспособность объяснить отцу своё состояние.

– Да считаю. Разве лучше страдать от потери близкого существа? А душа у копий точно есть. Уж не знаю, вселяется прежняя душа или как-то восстанавливается вместе с новой оболочкой, – Сергей Иванович приблизился к столу, щёлкнул кнопкой. Включился экран. Появилось изображение опушки леса и мужчины с мальчиком. На плече мужчины висел охотничий карабин, у мальчика лёгкая почти детская винтовка. Они брели по колено в траве. – Помнишь? – Отец пристально посмотрел на сына.

– Конечно, помню. Мы с тобой на охоте в Карелии. И что? Что ты этим хочешь мне сказать? – сердито буркнул Никита.

– А то, что ты копия этого мальчика. Он тогда погиб на охоте от случайного выстрела. Я чуть не умер от горя. Когда ты возродился, мы с мамой ожили. У тебя есть душа. Что, сын, она сейчас болит?

Точка падения

Молодая женщина лет тридцати бежала по перрону железнодорожного вокзала. Одной рукой она волочила большой коричневый чемодан на колёсиках, другой крепко держала вихрастого мальчика лет шести. Возле вагона номер десять женщина резко притормозила, шумно дыша и хватая воздух ртом, обратилась к стоящей в тамбуре проводнице.

– У нас места в ваш вагон.

Рыжеволосая служащая с несколько грубоватыми чертами лица нехотя откинула ступеньки и отошла вглубь тамбура.

– Только швыдче, состав сейчас тронется.

Пассажирка подсадила мальчика, забросила чемодан и торопливо поднялась в вагон. Двигаясь по проходу вслед за сыном, она тихо наставляла его.

– Олежек, если опять услышишь что-то тайное для людей, пожалуйста, не говори это вслух. Хорошо?