Страница 13 из 13
* * * Страна моя! Огонь рябин над кручей. Отчизна милая, зеленый сон Мошнинской рощи, некогда дремучей, Теперь прозрачной с четырех сторон. Лишь так же плещет галочье кочевье… Но верю я и в том поруку дам — Мы еще краше вырастим деревья, Цветенье буйное дадим садам. И я шумел на уличном собранье, Где грудились фуражки да платки, Где, подписав Стокгольмское Воззванье, Не расходились долго земляки. И первым делом вынесли решенье Зарыть окоп, войны минувшей след, Что для шоферской ругани мишенью Недаром служит целых восемь лет. Где бруствер был — засохшей глины кучи. И спуск в окоп зарос полынью весь. Понадобится — выкопаем лучше. Привычка есть. Лишь будем рыть не здесь! * * * Разбуженных деревьев смутен ропот. А вот упало яблоко в саду. Ступая по зарытому окопу. На середину улицы пройду. Озерная, она как луговина, На ней роса по вечерам и мгла. И заросла травой наполовину И на две трети кочками пошла. Но для того она всех прочих краше, Кто некогда, в один из многих дней, Когда сады черемухою машут, И глянул в мир, и задышал на ней. На ней ему когда-то дали имя. На ней и первая тропинка та, Которой он ножонками босыми Шагнул за дедовские ворота. Здесь он впервые солнцу улыбнулся И замер, не сводя со сказки глаз. Здесь в первый раз о камень он споткнулся, От боли не заплакав первый раз. Здесь он со смертью как-то повстречался. И, навсегда решив солдатом стать, Перед домами этими поклялся Их от войны с оружьем защищать. Чем хороша она? Не даст ответа. Все рытвины ее он знает сам. Но все ж при слове — родина от века Она его является глазам! В садах, нагими сучьями стучащих, Иль вся в снегу, иль в яблонном дыму, Она, незамощенная, все чаще В ином обличье видится ему: Блестя асфальтом, окнами сверкая, Гордясь балконами на этажах. Короче говоря, совсем такая, Как на его заветных чертежах… * * * Какая широта! В каком покое Сады, сквозь сон вздыхая, шелестят! Все-все заснуло. Только эти двое Идут себе куда глаза глядят. А их глаза глядят в такие дали, Что у обоих замирает грудь. Какие дни они там увидали? Какими подвигами славный путь? Им нынче все принадлежит на свете, И нет мечтам ни счета, ни помех. Лишь слышно: «А еще куда поедем?» И снова шепотом. И снова смех. Чтоб быть счастливым — тысячи причин. И ночь тиха. И путь конца не знает. И уплывает шепот, уплывает, Уже от шелеста неотличим… 1950