Страница 18 из 22
Среди аулов горных в темноте.
Сырой туман навеивал тревогу,
И он курил и сплевывал под ноги,
И взор тонул в небесной пустоте.
Он воевал. Он знал, что это нужно,
Но вот кому - сказать бы он не смог.
Судьба замкнулась в четкую окружность,
Где в центре - родина, покой и дружба,
А по краям - война, чужбина, рок.
А он мечтал лечить детей в деревне,
Где был рожден, где травы до колен,
Где средь цветов стоит домишко древний,
Где мама ждет, где песни всех напевней,
Где нас хранит тепло родимых стен.
Он ехал в край, огнём сожженный, жуткий,
Оставив след колёс живой строкой,
Курил, и папироса-самокрутка
Мерцала, как свеча, что через сутки
Поставит мать ему - за упокой...
Жертвы лихолетья
Нам профессией стало - терпеть...
Остальному, увы, разучились.
И косила нас скука - не смерть.
В душах, как и за окнами,- стылость.
Но, устав от тревог и забот,
Мы сидели порой на привале,
И душа проступала, как пот,
И платком мы её вытирали.
Мы могли голодать, холодать,
На безденежье были в обиде,
Но мы грудь не могли раскопать,
Чтобы золото сердца увидеть.
Но, как десны ребенка, могилы
Припухали, чтоб позже из них
Проросла, свежей полная силы,
Мудрость, всех драгоценнее книг...
Круг третий. Смерть
Над пропастью во ржи
Затягивает глубина
Над пропастью во ржи...
Олег Чертов
Тревожит душу соловей
Над пропастью во ржи.
И песня льётся - от ветвей
До золотой межи.
И в грозных небесах ночных
Над пропастью во ржи
Мелькают лица, взоры, сны,
Мелькают миражи.
Два раза в жизни в том краю
Дано нам побывать, -
Чтоб отыскать стезю свою,
Чтоб кротко потерять.
Все тропки знаем наизусть
Над пропастью во ржи:
Здесь не отнять уста от уст
И душу - от души.
Здесь - я люблю. Здесь я - любим.
Но здесь ночной порой
Из пропасти струится дым,
Коварный, горький, злой...
Кладут морщины на лицо
Равно и плач, и смех,
А тот, что мнит себя ловцом, -
Тот к бездне ближе всех.
Мы, осознав, как жизнь темна,
Молчим на боль в ответ
И знаем, рожь примяв: она
Не сохранит наш след.
Развеются следы от сна,
Как в памяти моей -
И поле ржи, и вышина,
И в небе - соловей!
Летит, летит за годом год...
Где этот сон, ответь?
Я мчусь в кругу своих забот:
Труды, усталость, смерть...
Но, если в смерть я вдруг сорвусь,
То сразу вспомню наизусть
Весь горький путь души, -
И в этот миг вновь окажусь
Над пропастью во ржи.
Почую дрожь. Умру... И что - ж?
Замрет слезой в глазах
Тот вечный край, где Ты живешь,
Где - ветер, звезды, свежесть, рожь
И на губах - роса!
Терпенье корней
Быть корнем древесным
И соки земли впитать,
Отречься от света,
Чтоб свету весь век служить--
Есть горькая в этом
И странная благодать,
Для этого стоит
Земную потратить жизнь!
Скрыться от солнца
В сырую земную тьму,
Скрыться от счастья,
Поверить, забыв про смерть,
Проросшему слуху,
Зрению, и уму,
Жить-- и терпеть,
Жить-- и терпеть,
Жить-- и терпеть!
Помнить о свете,
Как ни был бы мрак тяжёл,
Землю сжимать
Меж корнями, как прах в горсти--
Всё это нужно,
Ведь только тогда твой ствол
Будет расти,
Будет расти,
Будет расти!
* * *
...Быть может, так и нужно - в горький миг
Припомнить детство, снова стать ребёнком,
Шептать молитвы голосом негромким,
Не ведая учёности и книг?
Я позабыл всё то, что прежде знал,
Я помню лишь дорогу сквозь метели
От дома - к школе... и густые ели,
И ветер, острый, твёрдый, как металл.
...И я пойду по снегу января,
Как первоклашка, в стареньком пальтишке,
Опять, туда, туда, где свет, заря,
Где школа ждет... Но поздно, поздно слишком
Я вышел в путь, расстался я с теплом,
И снег метет, и ветер режет щёки...
Как тяжелы, Господь, твои уроки,
Как горек хлеб и как непрочен дом!
И Смерть меня потреплет по щеке,
Как будто мама, и возьмёт за ручку,
И я за ней пойду, ведь это лучше,
Чем мёрзнуть от родимых вдалеке.
А все тропинки снегом замело.
И мы идем сквозь вьюгу пустырями.
И к Смерти я прижмусь, как будто к маме,
Чтоб вновь родное ощутить тепло...
* * *
Когда я буду умирать,
Хочу, чтоб смог я прошептать
О том наивном, самом главном,
Что нынче не могу сказать.
Чтоб был я нищ, угрюм, забыт,
Оставлен всеми, брошен в быт,
Который давит, мучит, душит,
Чтоб я горел в аду обид.
И чтобы не было со мной
Друзей, родни, детей с женой,
Чтоб я наедине остался
С нелёгкой правдою земной.
...Но чтобы рядом в тишине
Белела яблоня в окне,
Цвела, пьянела, полыхала,
Протягивая ветку мне!
Завещание дороге
Я памятник себе воздвиг...
Я оставил свой след на горячем асфальте дороги.
Я оставил свой след. Он заметен пока что немногим.
Но я знаю, что эта печать, этот тоненький след -
Завершенье мучительной цепи негромких побед,
Что дарил мне Господь, и теперь, в темноту уходя,
Слышу я, как мой след наполняется влагой дождя.
Так природа заполнит пустоты невзрачных стихов,
Что писал я в плену заблуждений, ошибок, грехов.
Завещаю дороге свой след, мной оставленный след.
Завещаю земле шум падений своих и побед.
Завещаю я радуге боль, что трепещет во мне.
Завещаю тревогу живую свою тишине.
Завещаю поэзии душу, и разум, и дух.
Завещаю рассвету я чувство, и зренье, и слух.
...Это страшно сказать - я ещё не готов умирать,
Я боюсь, так боюсь потерять чуткий дар - благодать,
Я боюсь потеряться, исчезнуть, навеки пропасть,
Я не верю, что могут погибнуть душа, сердце, страсть.
Да, я брежу сейчас, я дурак, да, я шут, я смешон,
Но и в бреде моем луч ослепшей любви отражен.
И дорога, что помнит мой первый неопытный шаг,
Подтвердит, что боюсь я один отправляться во мрак.
Только и без меня будет радуга в небе сверкать,
Только и без меня будет литься с небес благодать,
Только люди, не зная, кто только что к мертвым ушел,