Эксгумация

Алан и Дороти заставили себя ждать и, наверное, радовались этому, ведь ко мне каждую минуту подкатывали местные гомики. Когда супруги наконец появились, они, конечно же, не принесли извинений.

Алан в своем поношенном пальто выглядел стопроцентным, открытым всем ветрам валлийцем; Дороти, в ярких красках этнических африканских узоров, была олицетворением менопаузы.

Мы прогуливались по тротуару, разговаривая вполголоса. При этом прохожие вполне могли принять меня за сына Алана и Дороти, что меня забавляло, — они не предусмотрели такую возможность. Любой, кто нас видел, мог предположить, что сын привел сюда родителей, чтобы сообщить, что он голубой, что именно здесь он знакомился со своими партнерами и что им придется принять его таким, каков он есть.

Меня также радовало, что Алана и Дороти, кажется, никто не узнавал. Жизнь с Лили научила меня вовремя отходить в сторону, пока она давала автографы. Однако, хотя последние два месяца улицы Лондона были увешаны афишами с Аланом и Дороти, никто не обращал на них ни малейшего внимания. Они работали в театре; Лили появлялась на ТВ. Они добились всего того, к чему стремилась Лили, но для большинства людей они были никем.

— Давайте покончим со всем этим как можно быстрее, хорошо? — попросила Дороти, обращаясь не только ко мне, но и к Алану.

Прими удар, имела в виду она. Будь мужчиной. Будь тем, за кого я выходила замуж. Будь открытым всем ветрам валлийцем.

— О чем ты хочешь узнать? — спросил Алан слабым голосом.

— Когда вы должны были встретиться с Лили в тот вечер, о чем, по-вашему, она хотела поговорить? — спросил я.

— А ты как думаешь? — вмешалась Дороти.

— …о нас, — ответил Алан.

— Но вы отменили встречу и сказали ей, что все кончено.

— Все действительно было кончено, — вставила Дороти.

— Алан?

— С моей стороны да, — подтвердил он.

— А как насчет Лили?

— Ее было не так легко убедить.

— Скажите, Алан, вы обманывали Дороти, обещая, что порвете с Лили, но продолжая встречаться с ней?

— Это не твое дело.

— Хорошо, тогда другой вопрос: полиция брала у вас кровь?

— Да, — ответил он. — Они взяли у меня кровь во время первого допроса.

— Вы были отцом ребенка?

— Они не сообщили мне результаты. Но меня обязали выступить на суде и попросили не покидать страну без ведома полиции.

— Нам даже пришлось отменить гастроли в Канаде, — сказала Дороти.

— Вас тоже обязали явиться на суд? — спросил я ее. Ее рот запал по краям — как у женщин со вставной челюстью.

— Да, — пробормотала она.

Я спросил ее прямо:

— Вы имели какое-то отношение к тому, что в меня и Лили стреляли, так?

Алан начал отвечать:

— Это неправда. Дело в том…

Я продолжил атаку на Дороти:

— Дело было в Лоренсе, так? У Лили либо начался роман с ним, либо вот-вот должен был начаться, так? И вы не могли этого стерпеть.

— Это неправда, — взвыла Дороти. — Я думала, что это так, но я ошибалась. Я спросила его — Мы спросили, Мы открыто обратились к нему, — и он поклялся, что между ними ничего не было. И мы ему верим. Он не врет нам, по крайней мере, когда мы задаем ему прямые вопросы.

— Что знает полиция?

— Мы им все рассказали, — ответила Дороти.

— То, что вы не сказали мне? — спросил я.

— Ты все услышишь на суде, — бросила она.

— Что я услышу? — спросил я. — О том, как Саб Овердейл познакомил вас с Тони Смартом? Который познакомил вас с настоящими убийцами? Как вы с ними познакомились? Как вас, Дороти, занесло? Как вы из ревности и страха заказали убийство? Как что-то пошло не так? Как Алан узнал и отменил встречу, чтобы не попасть под пули? Или как вы испугались и предупредили его, чтобы он не ходил, а Лили расстреляли с тем, кого она пригласила вместо Алана?

— Это самая нелепая выдумка, которую я слышала в своей жизни, — заявила Дороти.

— Но вы должны признать, — сказал я, — что кто-то хотел убить обоих сидящих за столиком: Лили и ее спутника. И поскольку этим спутником должен был быть Алан, напрашивается мысль, что существует только один человек, который мог этого захотеть, — вы.

— Ты хочешь сказать, что я хотела смерти собственного мужа?

— Да, думаю, что в какой-то момент у вас было такое желание.

— Ложь, абсолютная ложь, — сказала Дороти. — Это было совпадение, только и всего. Алан отменил встречу. Лили договорилась с кем-то еще. Откуда ты знаешь, что они не хотели убить ее и тебя?

— Только Алан и Лили знали, что они будут в ресторане в это время. Если Лили никому не сказала, значит, о встрече мог знать только еще один человек — вы.

Ветер немного усилился. Из-за горизонта послышались робкие раскаты грома.

— Пошли, — сказала Дороти Алану. — Мы уходим.

— Что ты собираешься предпринять? — спросил Алан.

— Успокойся, — сказала Дороти. — Он не может ничего доказать.

Алан обнял Дороти за плечо.

— Я знаю, это может показаться странным, но на самом деле я очень благодарен жене за то, что она сделала, — проговорил он.

— Замолчи! — крикнула Дороти, но он не замолчал. Наконец-то он предстал открытым всем ветрам валлийцем.

— Мои отношения с Лили были глупыми, незрелыми, ошибочными и опасными. В конечном итоге кто-то неизбежно должен был пострадать, и не только эмоционально. Лили не отличалась уравновешенностью, тебе это известно не хуже меня. Иногда она просто теряла контроль над собой. Она была безумно ревнива. По сути, я оказался между двух очагов ревности, но одна объяснялась любовью, а другая — жаждой обладания. Лили не могла вынести того, что ей придется меня потерять, а главное — вернуть жене. Гордыня ее не могла такого вынести. Сам знаешь, на что она была способна. Иногда она меня просто ужасала — своей привычкой причинять себе боль, чтобы сделать больно другим. У нее все сводилось к декларации или ультиматуму. Ничего не существовало на здравом, бытовом уровне. А я именно там живу, оставляя все страсти для сцены. Актерам в жизни они и не нужны, ведь можно гневаться в пьесах Шекспира, страдать у Чехова. Большинство актеров живут очень спокойной жизнью обывателей. Но Лили не могла этого вынести. Дороти поняла, что происходит, и спасла меня. Она сыграла. Ставки были высоки. Она выиграла. Лили проиграла. Но этого Лили и хотела с самого начала — обезличенной трагедии ей было недостаточно, ей хотелось все пережить самой. Она хотела стать совершенной жертвой, в которой бы никто не усомнился. На самом деле Дороти просто помогла ей осуществить ее призвание. Но теперь я думаю, что мы рассказали тебе все, что знаем и можем рассказать. Полиция долго и подробно записывала наши показания. Мы невиновны, как и ты. Вернись к нормальной жизни. Хватит жить прошлым.

Дороти грубо дернула его за руку и увлекла вниз по холму. Было слышно, как она отчитывала его за то, что он слишком много разболтал.

Теперь у меня в голове сложилась окончательная картина произошедшего: Алан договорился с Лили о встрече в ресторане; Дороти узнала об этом; Дороти взбесилась, попав в плен одновременно нескольких чувств: ревности, ненависти, страха, ярости; Дороти наняла киллера, чтобы убить Лили и мужчину, который будет с ней в ресторане; благодаря телерекламе киллер знал, как выглядит жертва; Дороти предупредила Алана, чтобы он не ходил в ресторан, потому что, если он пойдет на встречу, ему не жить; Алан ей поверил и отменил встречу с Лили; Алан не сказал Лили о планирующемся убийстве, он просто предупредил ее, чтобы она не приходила; уязвленная Лили из упрямства не отменила заказ; Лили пригласила меня, как единственного человека, которого она могла застать так поздно в пятницу вечером; по какой-то причине убийство все равно состоялось…

Дурацкая ошибка, но, как ни крути, смерть Лили была прежде всего на совести Дороти.

Возвращаясь со встречи, я был совершенно спокоен. Однако постепенно гладкому ходу моих мыслей начала мешать ненависть.