Страница 28 из 34
Ледяной девушке было сейчас настолько больно, что её было больно кричать. Ей было больно даже шелохнуться, и она знала, что ещё немного, и смерть заберет её. Она безразлично повернула голову в сторону: вон там стая русалок плывет к её разодранному на куски телу. Вот эти две русалки прогрызли её руку до костей. Но, Амалия, с трудом подняв глаза вверх, сквозь разломанный лед увидела, что небо стало ярко-оранжевого оттенка. Русалки стали быстро плыть вниз от огня, который был везде, куда не взгляни. Тысячи, а может быть и миллионы монстров плыли в оранжевой воде вниз.
Тело Амалии стало медленно опускаться всё ниже и ниже. И тут она стала видеть блеклые воспоминания:
Маленькая девочка нашла птенца. Это была прекрасная канарейка, которая сияла от солнечных лучей. Птенчику было больно, и девочка умоляла взять свою приемную мать канарейку.
Кислород в виде пузырьков уже перестал подниматься вверх. Легкие полностью заполнились водой.
Амалия бежала под лучами летнего солнца, держа в руке воздушного змея. Она была босая и мягкая, шелковистая трава щекотала её ноги. Смех девочки был слышен по всей округе.
Струйка крови поднималась вверх и растворилась в воде. Вода окрасилась в алый оттенок.
К ним в дом пришел неизвестный. Она назвался Леоном и сказал, что он возьмет девочку к себе на воспитание в частную школу. Амалия обняла свою приемную мать и со слезами просила её остаться дома.
Белоснежные волосы плавали по течению, блистая от света. Было ощущение, что девушка летит.
Девочка познакомилась с рыжеволосым мальчиков, которого взяли чуть раньше её. Его звали Май. Девочка сразу же сдружилась с ним, и они постоянно играли.
Рука Бонфаера, которую он отпустил. Он дал ей умереть, сказав на последок:
— Прости за это, правда…
В глазах было настолько темно, что Амалия не видела ничего вокруг, кроме тьмы.
— Я буду скучать по тебе…
Холодное, безжизненное тело упало на песок, уронив голову на бок. Глаза стали пустые, а сердце перестало биться. Лишь кровь всё ещё выходила из тела и оседала на многочисленных скелетах, лежащих на дне.
Кто-то горячий, словно солнце, приближается к ней. Ему уже были не страшны русалки, ему была важна лишь она. Вон она, лежит на дне, вся истерзанная… Нет, она ещё жива… Жива…
Взяв её холодное, как лед тело, неизвестный пытался найти хоть один признак жизни в пустых глазах, но их не было. Стеклянные, серые глаза смотрели куда-то вдаль. Жизнь покинула это тело.
Когда он плыл наверх, то чувствовал, что грудь вот-вот разорвет на части.
«Она мертва…» — шептали ему волны.
«Она жива!» — кричало его сердце.
Русалки окружили неизвестного со всех сторон, и, он почувствовал, как гнев подступает к нему. Это они причинили ей боль. Эти уродливые чудовища… Обняв девушку, он закричал. Такого гнева он не испытывал никогда. Огонь, исходящий от него, смог сжечь всё, что находилось вокруг него. Вода превратилась в расплавленную лаву. Крики и щелканье чудищ затихало. И теперь, вместо круговорота русалок и гор из скелетов, в воде плавали лишь кусочки пепла. Тишина… Он выплыл из воды, от которой шел пар.
Май вынес на руках безжизненное тело Амалии на сушу, упав на колени. Он стал смотреть на её холодное тело, на её пустые глаза. Он взял за часть руки, которая осталась и начал искать пульс. Но тот предательски молчал. Его взгляд пробегал по местам, где русалки разорвали её плоть на части. Из её тела всё ещё сочилась кровь. Некогда розовые губы, чуть розовый нос теперь окрасились синего оттенка. Он взял подругу за лицо и начал смотреть в её пепельные, стеклянные глаза.
«Она мертва…» — шептал ему ветер.
«Она мертва» — согласились глаза.
По его лицу начали лить слезы, которые оставляли ожоги на его коже. И, когда он осознал, что Амалии больше нет, то закричал:
— Нет! Не-ет! Не-е-ет! — он поднял глаза к небу. Огонь, исходивший от юноши, зажег всё вокруг. Горело небо, горело озеро, горели леса. — Она мертва! — кричало его сердце.
========== Часть 2. Май. Глава 16 ==========
Жизнь — это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы.
Джон Леннон.
Рыжий юноша сидел перед свеже зарытой могилой, перебирая в руке бледно голубой, небольшой цветок. Тень печали оставила свой отпечаток на его лице. С тех пор, как всё произошло, прошло около двух дней, а на его лице так и не было улыбки. Некогда яркие рыжие волосы потеряли свой блеск и были с серым оттенком. А огненные глаза больше не горели — теперь они стали черные, словно уголь.
Он рассматривал цветок в рука и начал говорить:
— Знаешь, тебе бы тут понравилось… Я про то, что тут почти также, как было у нас дома. Кругом хвойные деревья, заросшие мхом, папоротники… — он замолчал. По его лицу начали струиться слезы. Несколько капнули на сырую землю, растворившись в ней.
Обсидиан также переживал потерю. Рана в груди теперь болела не переставая. Его бросало то в жар, то в холод. А кожа на лице выглядела так, словно он только что поднялся из могилы, облитый холодным потом.
Он подошел сзади к юноше, огонь которого померк и положил руку ему на плечо. Темный принц должен был быть сильным в глазах Мая, поэтому старался держаться, как мог.
— Май, пойдем… — сказал он голосом, который сотрясался на каждом слоге.
Кивнув, юноша положил цветок к земле на могилу и медленно встал и устало посмотрел вперед. Если он хоть на мгновение бросит взгляд в её сторону, то останется тут навсегда.
«Амалии бы это не понравилось…»— подумал однажды он про себя, и только эта мысль помогала ему двигаться дальше.
Они подошли к Бонфаеру, который укрылся от дождя под огромной веткой кедра. Огненный принц лишь сочувствующе посмотрел на своих путников. А затем они двинулись дальше, по тропе, идущей через лес. Оникс вернулся к своему бывшему хозяину и летел над ними, словно тень.
— И так, мне кажется, что лучше нам будем дойти до ближайшей деревни. — Бонфаер с опаской посмотрел на кронпринца. — Боюсь, что до самого озера ты просто не сможешь дойти, брат.
Леон сделал вид, будто не слышал. Он шел, смотря себе под ноги.
— Нам до неё идти не так уж и долго, около двух дней пути. Если поторопимся и найдем короткий путь, то сможем там быть уже сегодня вечером. — чуть приободряющие сказал принц.
— Что, хочешь ещё кого-нибудь угробить? — резко сказал Май, подняв на него свирепый взгляд. Черные, демонические глаза смотрела на него с явной угрозой.
Май был уверен, что если бы они тогда пошли через озеро днем, то ничего не случилось. Он обвинял в смерти девушки Бонфаера и только Бонфаера.
Обсидиан только сейчас поднял глаза от сырой земли и начал спокойно говорить, обращаясь к своему брату:
— Он прав, лучше не рисковать так снова. И я смогу продержаться до конца. — сердце кольнуло. — Только, добыть бы в той деревне лекарства, чтобы притупить боль.
Нахмурившись, Бонфаер ему ничего не ответил и отвернулся ото всех. Обсидиан и Май шли за ним, опустив головы. Потеря ужасно сказалась на каждом из них.
Май при каждом шаге понимал, что ему придётся отпустить девушку. Он должен двигаться дальше, иначе он потеряет еще одного друга. Его взгляд уловил белый силуэт, мелькнувший за дерево. Думая, что это показалось, огненный юноша опустил глаза вниз.
Моросил дождь и серовато-красные волосы стали влажными. Май до сих пор вспоминал момент, как он ныряет в воду, как тело девушки лежит на дне. Эти мысли постоянно окружали его и днём и ночью. Из-за этого огненный юноша старался не спать, потому что знал, что если уснёт, то снова увидит, как русалки разрывают её на части.
Иногда ему казалось, что он понимает, какую боль испытывает в груди Обсидиан. Тишина и одиночество нестерпимо терзали, и хотелось скрыться от этой муки. Хотелось, чтобы пустая чаша души наполнилась её голосом, улыбкой, хоть чем, кроме удушающих воспоминаний.