Страница 33 из 51
— Хорошо, — согласилась Танька, — только дайте мне несколько дней, чтобы я могла подготовить старшую сестру, дать ей возможность найти мне замену.
На том и порешили.
В тот же день, словно по закону парности случаев, в доме Лили разгорелся скандал — не скандал, но громкий и принципиальный спор между дочерью и мамой.
Мать прекрасно знала о романе Лильки, Леха приходил к ним, даже порой оставался ночевать при матери. Но все это делалось как бы тайно: мать уходила в свою комнату, а Леха оставался. Правда, никаких возражений со стороны матери не возникало, она тоже играла в эту игру — ничего не вижу, ничего не слышу. Кроме того, она часто уезжала по своим «челночным» делам, и тогда все проблемы отпадали.
Но однажды, посоветовавшись с Лехой, Лиля решилась и попросила у матери разрешение на переезд Лехи к ним. Мать отреагировала мгновенно и решительно:
— Ты с ума сошла! Ни за что!
— Но почему? — удивилась Лилька. — Мы ведь все равно вместе, ты же знаешь.
— Не знаю и знать не хочу! Решили жить вместе — ради Бога, я не возражаю, он вроде хороший парень, хоть и Буратино. Только сделайте все по-людски — зарегистрируйтесь и живите себе на здоровье. А так, не расписавшись, даже и не проси.
— Мам, ну какая тебе разница — есть штамп в паспорте или нет? Что это меняет?
— Тебе моего примера мало? — возмутилась мать. — Обрюхатит и бросит. Ты этого хочешь?
— Мама, мамочка, — уговаривала ее Лилька, — разве тебе помог штамп в паспорте, когда отец ушел от нас, забыл и тебя, и меня?
— Он все-таки присылал хоть какие-то деньги… — уже не столь уверенно возразила мать.
— Ты уже и родила за нас ребенка, и развела, да еще про алименты не забыла… — Лилька заплакала.
— Не плачь понапрасну. Сказала нет, значит — нет! — вновь стояла на своем мать. — Почему, если все так просто, вы не идете жить к нему?
— Да потому, что у них двухкомнатная квартира — в одной Леха с младшим братом, в другой — родители. Куда нам деваться? За занавесочку?
— Никак я в толк не возьму, если уж такая любовь, отчего не пожениться? Значит, не доверяете друг другу или он не уверен, что хочет на тебе жениться.
— Совсем не в этом дело. У меня будущий год последний в училище, потом — я уже актриса и буду работать в театре. Надеюсь, и в кино. А Лехе еще два года учиться. Я не хочу иметь мужа-студента, понимаешь? Получится, вроде актриса содержит неоперившегося студента. Это и по моему престижу ударит, и Лехе будет неловко. Вот закончит он свою академию, станет врачом — мы сразу и поженимся.
— А пока, значит, я буду содержать вас обоих? На это не рассчитывай! Я не для того корячусь в этих поездках, себя не жалею, забыла, что я женщина… — И мать заплакала.
Лилька бросилась ее утешать:
— Ну мама, мамочка, не плачь, пожалуйста, я прошу тебя, не будем ссориться… Я знаю, как обязана всем, что у меня есть, тебе, вижу, как трудно добываются деньги, но и ты меня пойми…
— Престиж… — сквозь рыдания произнесла мать, — ты знаешь, что означает это модное словечко? Ты еще заслужи, заработай свой престиж… Думаешь, мне, научному сотруднику, престижно таскать тюки с турецким и китайским товаром!
— Я ведь тоже кое-что зарабатываю — и стипендия, и разовые выходы в спектаклях, а Леха в «Ростиксе» прирабатывает к стипендии, и родители помогают.
— Это пока он живет с ними, а как переедет сюда, так и перестанут помогать.
— Откуда ты знаешь? Ни разу их не видела, а уже все за них решила. Нельзя же так, — возражала Лиля.
Мать ничего не ответила — разговор прервал телефонный звонок. Звонила Танька, сказала, что у нее срочное дело.
Вечер был окончательно испорчен, и Лилька решила, хоть и позднее время, ехать к Ореховым сегодня же.
— Я к Таньке. Ненадолго, — бросила на ходу Лилька и вылетела из квартиры.
Срочное дело заключалось в Танькиной идее порекомендовать на свое место в клинику Леху. Она знала, что он — человек исполнительный, ответственный, быстро обучаемый.
Лилька обрадовалась, тут же стала звонить Алексею, договариваться, потом передала трубку Таньке.
— Почему ты решила бросить работу? — спросил Леха.
— Я тебе потом, при встрече расскажу. Не волнуйся, тут нет никакого подвоха. Главное — произвести впечатление на старшую сестру. От нее многое зависит. Завтра и начнем штурм, идет?
— Договорились, — ответил Леха. Потом Лиля быстренько пересказала свой разговор с матерью и грустно добавила:
— С твоими родителями наверняка такая проблема не возникла бы. Мою маму никак не уломать…
— А ты не при на рожон, пойди обходным путем, — посоветовала Танька.
— Да я уж и так, и эдак — ничего не хочет слышать, вынь да положь ей ЗАГС и желательно Мендельсона.
— Дуреха, все очень просто. Ты должна согласиться с мамой…
— Ну вот еще! — перебила ее Лилька.
— Да погоди ты! Скажи, что все понимаешь, и поэтому вы с Лехой решили снимать квартиру…
— На какие шиши? — снова перебила Лилька.
— Ты можешь выслушать меня или так и будешь перебивать?
— Ну, слушаю.
— Вот так и скажи: решили снять квартиру, комнату, не важно что. Поэтому все ваши деньги пойдут только на жилье, и вам придется голодать, перебиваться с хлеба на воду.
— Гениально! — воскликнула Лиля.
Все получилось, как и задумали подруги: Леху взяли на работу в клинику на Танькино место с условием, что он возьмет полставки без всяких льгот. Леху это вполне устраивало. Это была первая часть женского заговора.
Вторая часть превзошла все ожидания Лильки: когда она объявила матери, что Леха устроился на работу и теперь они станут снимать комнату, та всполошилась не на шутку:
— Да что я зверь какой, чтобы родную дочь из дому выставить? Для кого, спрашивается, я зарабатываю деньги, если ты собираешься голодать где-то там, на чужой квартире! Ладно уж, пусть переезжает, как-нибудь устроимся… если так приспичило… Только сначала я генеральную уборку проверну, чтобы все блестело и нам с тобой не позориться.
Лилька была на седьмом небе от радости, не знала, как благодарить мать, целовала ее, тискала, обнимала, чуть с ног не сбила.
— Мама, мамочка… — только и твердила она.
— Значит, сильно его любишь?
— Да, да…
— Тогда держи его в руках и не возводи на пьедестал.
— Вот и не надо никакой уборки, он ведь уже был у нас, все видел. А когда потребуется, сам как миленький сделает — он такой рукастый…
— Как знаешь, — улыбнулась мать.
…Через три дня Леха переехал к Лиле и вскоре так прижился и расположил к себе будущую тещу, что Лиля диву давалась.
С работой тоже все сладилось: он быстро вошел в курс дела, четко соблюдал распорядок, принятый в отделении и, главное, пришелся ко двору и старшей сестре, и всему медицинскому персоналу.
На четвертом Лехином дежурстве, около девяти часов вечера, когда в отделении все стихло и ничто не предвещало бурных событий, неожиданно в коридоре появился высокий моложавый блондин с красивой шевелюрой. Яркий пуловер обтягивал его стройную спортивную фигуру, которая не очень уверенно двигалась к столику дежурного медбрата. Алексей мгновенно понял, что мужчина пьян, встал, чтобы преградить ему путь.
— Вы куда? Посещения давно закончились.
— Таню позови… — произнес незнакомец, стараясь, как это обычно бывает у пьяных, четко выговаривать слова.
— Какую Таню? Вы понимаете, где находитесь? — начал закипать Леха.
— В Академии имени Сеченова, — все так же подчеркнуто выговаривая каждое слово, ответил блондин. — Мне нужна сестричка Таня… она сегодня дежурит, я знаю…
Леха наконец понял, кого ищет посетитель.
— Таня больше здесь не работает. Пожалуйста, покиньте отделение.
— А где она работает?
— Она нигде не работает, — теряя терпение, ответил Леха и снова повторил: — Прошу покинуть отделение.
— А ты кто? — не унимался незнакомец.
— Я медбрат, работаю здесь. Если вы сейчас же не уйдете, я вызову охранников.