Вторая молодость любви

Лиля лежала под градом его поцелуев, не смея шевельнуться, чтобы не закончился этот сон, это наваждение. Когда они в мощном порыве вдруг слились в единое целое и задвигались в волшебном, синхронном ритме, Лиля, закусив пересохшие губы, зашептала:

— Еще… еще.

Конца этой безумной ночи не было…

Утром Леха не пошел на последний экзамен. Он лежал в нежных объятиях Лильки и, казалось, не собирался вообще вставать из постели.

И все повторялось снова и снова…

— Я люблю тебя, ты это знаешь? — тихо спросила Лиля.

— Теперь знаю.

— А раньше не знал? — удивилась она.

— Догадывался, — улыбнулся Леха.

— Что же ты так долго догадывался, догадывался…

— Я не знал, какая ты…

— Может, потому, что видел только Таню?

— Я не думал об этом. Понимаешь, — он чмокнул Лильку в щеку и положил ладонь на ее обнаженную грудь, — мне не нравится вообще анализировать, копаться в себе и все такое… Иди ко мне, я все время хочу тебя.

Лиля с готовностью откликнулась на призыв, рыбкой поднырнув под него.

— Мы вместе, и нам хорошо… Молчи и слушайся меня.

— Да… да… нам хорошо… — эхом отозвалась Лиля.

Когда они оторвались друг от друга, Леха, закрыв глаза, объявил:

— Знаешь, я не пошел на экзамен.

— Ты с ума сошел! Что теперь будет? — взволновалась Лилька.

— Если мы сейчас не съедим чего-нибудь из твоих запасов, то умрем голодной смертью вместе в один день и в один час, — ответил Леха и, направляясь в ванную, добавил: — А экзамен я пойду сдавать послезавтра с другой группой.

Леха оставался у Лили всю следующую ночь и день. На экзамен пошел прямо от нее…

Последнее время Таня все чаще ловила себя на мысли, что ей до слез, до боли в сердце хочется влюбиться. Ну нельзя же отношения с милым, до кончика длинного носа изученным Лехой считать любовью?! Это даже на флирт не тянуло. Вот он был влюблен в нее, в этом Танька не сомневалась. Хотя влюбленность не мешала ему хорошо учиться, верховодить в КВН и быть любимцем курса.

Большинство ее подружек и приятельниц уже испытали, если судить по многочисленным романам, это восхитительное чувство. Ей же, Таньке, умной, общительной, ироничной, компанейской, красивой, наконец, черт побери, было не дано.

Эта мечта о любви, неясное девичье томление, причину которого студентка второго курса Медицинской академии Орехова теоретически понимала, преследовала Таньку. Она ждала, она мечтала, она была готова, но любовь, вернее, тот, единственный, к кому это вожделенное чувство могло бы пробудиться, все не приходил. Танька стала плохо спать, худела и даже, к неудовольствию мамы, заметно снизила успеваемость. Она ругала себя, презирала, но в каждом вновь встреченном молодом человеке готова была увидеть Его, но не видела. Казалось, она стала более общительной: с радостью откликалась на тусовки, лыжные походы за город, дискотеки, хотя и честно говорила, что терпеть их не может. Как бы ей хотелось, чтобы пушкинская фраза, сказанная о Татьяне Лариной: «Пора пришла, она влюбилась», — могла быть отнесена и к ней.

И тут, как гром среди ясного неба, грянуло непостижимое событие: Леха не явился на экзамен! Он не был болен, с ним не случилось ничего из ряда вон выходящего — так, во всяком случае, объяснил он мальчишкам своей группы, — ну влюбился, просто влюбился, с головой ринулся в безумный роман и всего-то на пару дней позже сдал последний экзамен за второй курс.

Новость мгновенно разлетелась, несмотря на то что уже начинались каникулы и в академии студентов поубавилось. Танька ловила на себе любопытствующие взгляды, какое-то повышенное внимание, словно к ней присматривались и ждали, как она отреагирует.

Днем, когда Таньки не было дома, позвонила Галина и напросилась на пару слов. Сашенька только что вернулась с утреннего приема и охотно согласилась, предложив ей вместе пообедать.

Галя показалась ей усталой, подряблевшей, если так можно выразиться, но все-таки чувствовалась в ней порода, стать, чего никакие пластические операции или макияж не в состоянии придать лицу.

— Ты неплохо выглядишь, — сказала Сашенька.

— Конечно, — грустно отозвалась Галина, — особенно если надеть на меня паранджу.

— Шуточки у тебя, — улыбнулась Сашенька.

Женщины начали обмен животрепещущими новостями. Собственно, главной причиной визита Гали оставалась хроническая проблема — поиски какой-нибудь соответствующей ее вкусам и жизненным принципам работы. Но где и кто мог предоставить ей занятие, хотя бы отдаленно приближенное к ее запросам, ни она, ни Сашенька не представляли.

К концу трапезы разговор незаметно перешел на события в семье Ореховых. Галина острым глазом истинной женщины заметила перемены в Таньке. Пришлось рассказать ей о романе Лехи с Лилей. Галя была не из болтливых, а ее доброжелательность и богатый опыт могли подсказать Сашеньке многое — она видела, как новость подействовала на Таньку, как ее возмутило поведение Лехи и Лильки, — дочь считала, что ее предали, что так друзья не поступают, и никакие резоны матери, что парень, не добившись взаимности, может влюбиться в другую, не действовали. «А как же Генрих, — спрашивала она упрямо, — ведь он же продолжал любить тебя и нашел в себе силы стать другом тебе и даже папе!» И как ее вразумить, как убедить, что бывают редкие исключения, которые вовсе не подтверждают правило, а так и остаются, словно белые вороны, Саша не знала.

Галя слушала внимательно и все покачивала головой, словно хотела сказать, что все это она знала давно, что ничего нового в этом лучшем из миров не происходит.

— Видишь ли, девочка за два года привыкла считать Алексея почти что своей собственностью, ей и в голову не приходило, что он, возможно, страдает от ее холодности, безразличия к нему. Он был ей нужен, я бы даже сказала, полезен и удобен: вот лежит под рукой необходимый предмет, захочу — возьму, когда понадобится, не захочу — пусть так и лежит, это мое! А у него словно пелена с глаз спала, и он увидел в другой женщине то, чего не нашел в Татьяне.

— Хочешь сказать, — перебила ее Сашенька, — одна любовь кончилась, а другая вдруг началась?

— Ты что же, считаешь обиду Танюши справедливой? — удивилась Галя.

— Нет, нет, я с тобой абсолютно согласна, к тому же со стороны Татоши не было любви, они просто друзья. Ее вообще не волнуют ровесники. Для меня вся эта история — сплошная загадка: с чего вдруг Таньке расстраиваться, обижаться на Лилю — не должна же Лиля спрашивать у нее разрешения, тем более что ей прекрасно известно: Таня в Леху никогда не была влюблена. И еще не пойму никак — два года ходит парень, вздыхает по девушке, а потом в одночасье влюбляется в другую. Что это? Может, сперва влюбился, а потом уж так, по привычке хвостиком ходил — то у них КВН, то химию Татоша просила его разъяснить. Сплошная загадка.

— О Господи, все привыкли твердить, что женщина — загадка, и никому невдомек, что мужчина — не меньшая загадка. Пушкин, влюбленный в Анну Керн, посвятил ей стихи, которые пережили их и еще многие века останутся вершиной божественной поэзии и самым ярким символом любви. Ты только послушай:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

И тот же Пушкин называл ее в письмах вавилонской блудницей! Это ли не загадка!

— Одни знаки вопроса… — вздохнула Сашенька.

— Правильно! На этом все и построено: все взаимоотношения, все любови, все романы, всякий интерес мужчины к женщине и женщины к мужчине. Они всю жизнь отгадывают загадку в нас, а мы — в них. Вот что притягивает нас друг к другу. Иначе — не интересно, иначе получается один голый секс, недолговечный и ненадежный, который со временем изнашивается и приедается, как платье устаревшего фасона или давно прочитанная книга. Разве это интересно, скажи мне, пожалуйста?