Страница 14 из 16
- Ты должна его убить! - раздался женский голос сзади. Девушка вздрогнула, но не испугалась, а в ее голове раздался другой голос, который эхом повторил за женским: "Должна его убить..."
Девушка села рядом с юношей, посмотрела на его красивое и спокойное лицо и прошептала:
- Но я же люблю его... Как я могу?
- Можешь! - крикнул женский голос.
"Можешь..."
- Чтобы стать сильнее! - опять крикнул женский голос, и его обладательница появилась перед девушкой. Длинное темное платье, красивая фигура, светлые локоны, вьющиеся на плечах, но вот лица не видно, лишь глаза, цвета хмурого и пасмурного неба.
"Чтобы стать сильнее..." - снова повторяет голос внутри. Девушка хочет сопротивляться такому прессингу, но ей тяжело. Рука, с зажатым в ней атамом, трясется, не решаясь ни сделать замах, ни выбросить клинок.
- Что ты медлишь, девочка моя? Мы же обе хотим этого? Любви нет, Лилит, а все мужчины предатели. И предать они могут в любой момент... Твое сердце в любом случае станет каменным. Так пусть нам взамен останется сила, которой никогда и ни у кого не было! - женщина говорила уверенно, девушка слушала ее и кивала. - Мы сила, воздух и камень, пророчество было написано про нас, девочка моя!
"Сила! Воздух и камень..."
Девушка с клинком продолжает кивать и вдруг делает замах. Но в последний момент зажмуривается и, не глядя, резко опускает руку с крепко зажитым в ней атамом. Обоюдноострое лезвие вонзается в тело, которое даже не вздрогнуло, и только видя кровь, девушка осознает, что же она сделала.
- Молодец, Лилит, - улыбается женщина.
"Молодец..."
- Что ты наделала? - раздается совсем другой, но тоже женский голос. Девушке сначала кажется, что он тоже звучит в ее голове, но потом она понимает, что это кто-то третий, кто находится с ними здесь, на этом кладбище. И тут она видит пожилую женщину, которая бежит к ним со стороны церквушки. Слезы наполняют зеленые девичьи глаза, а стук сердца в груди постепенно замедляется.
- Поздно, мама, - усмехается женщина в черном.
- Никогда не поздно, - отвечает она и, взмахнув рукой, отшвыривает дочь к соседней ограде. Та падает на землю и теряет сознание.
- Бабушка, я... Я не хотела... Я люблю его... Как, как я смогла? Не понимаю... - шепчет девушка, уставившись на атам, который так и остался в груди юноши.
- Ничего, мы все исправим... - отвечает женщина и достает из небольшой сумки рыжие перья и красную блестящую нить. - Но ты все сделаешь, как я велю...
Задыхаясь от увиденного я вернулась из туманного ведения... Так что же это, я смогла? Но крыса же сказала, что я не убила Петроса. А это значит... Веда смогла спасти его. И это за него она отдала свою душу, чтобы... мое сердце не стало каменным. Я нервно огляделась, крыса, увидев что мое сознание вернулось, завертелась у меня в ногах:
- Лилит! Беда! - но она опять не смогла договорить. Пар поднял из котла прозрачное перо и густым клубом прошелся по комнате, но вдруг замер возле стола, на котором сидела сова. Птица взмахнула крыльями и попыталась улететь от настигающего ее пара. Но не тут-то было. Пар догнал и окутал сову. Рыжие перья птицы стали лететь в разные стороны, а когда туман рассеялся, перед нашими с духом глазами предстал юноша. Совершенно голый.
- Петрос? - ошарашенно спросила я, не веря своим глазам. Он почти не изменился: красивый, высокий, пепельный блондин с голубыми глазами.
- Здравствуй, Лилит... - с трудом выговорил он и закашлялся. - Извини, за столько лет так непривычно говорить.
- Ничего, - ответила я и вдруг поймала себя на мысли, что уже бесстыдно начинаю рассматривать эту мужскую наготу. Хорош, мой Петрос. Моя первая и единственная любовь. Чувствуя, как мои щеки наливаются краской, я отвернулась, но последним брошенным взглядом успела заметить шрам на груди Петра. Который я ему оставила... И мне стало так нестерпимо стыдно и больно.
- Прости меня... - сказала я, понимая, что этого мало. Такое не прощается. И не забывается.
Петрос сначала шагнул к кровате, взял покрывало, и обмотал его вокруг бедер, а потом подошел ко мне. Нежно обнял меня сзади за плечи.
- Я все знаю, - прошептал он. - Веда рассказала мне, я в теле совы иногда все слышал и понимал... Сколько лет прошло?
- Пять, - ответила я и опять повторила. - Прости меня...
- Это конечно много, но лучше, чем смерть, - сказал Петрос. Он взял меня за руку и, потрогав кольцо на безымянном пальце, улыбнулся. Потом нежно, едва касаясь, прикоснулся губами к моим губам. И я почувствовала такое приятное тепло во всем теле. Он - моя судьба, я - его. Мы все еще любим друг друга.
- Все, конечно, понимаю я, - подала голос серая живность, - После лет стольких воссоединение влюбленных, но... Лилит, тебе выслушать нужно меня. Важно очень это.
Мы с Петросом молча уставились на дух и он поведал:
- Дух чужой в дом попал наш.
- Какой дух?
- Похожий на тот, что пять лет назад сотворила Ольга. Чтобы разумом завладеть твоим. Ночью этой сделать это пытался он... - сообщила крыса, и я сразу вспомнила свой сегодняшний такой явный сон. Ласки и прикосновения, похожие на те, которыми одаривал меня полупрозрачный образ в тот момент, когда между мной и Петросом случился первый раз в разрушенной церквушке.
- Где-то рядом тетка твоя. Ее не видела ты? - спросила крыса, поводив носом в воздухе.
- Я даже не знаю, как она сейчас выглядит.
Лысохвостый дух призадумался, а потом выдал:
- На территорию дома зайти не может она. Запрет такой поставила Веда... Значит, дух принесла ты... И употребила.
- Что значит употребила? - не поняла я.
- В тело твое попасть должен был он... Вспоминай, кто и что давал тебе.
Первое, кто пришел мне в голову это соседка. Она вчера как раз принесла мне перепелиные яйца, которые я как раз и "употребила", и на участок заходить она отказалась. Да и по возрасту и внешности подходит: сероглазая блондинка.
Здесь что-то резко ударилось в окно. Да с такой силой, что стекло разбилось. И в дом влетел ворон. Он сделал круг по комнате и приземлился на столе. В его изогнутом клюве была небольшая бумажка, которую черная птица положила на стол, и, расправив крылья, вылетела в разбитое окно. Я взяла бумажку и прочитала:
- Кладбище за церквушкой. Жду вас.
Мы с Петросом переглянулись.
- Вас - то есть нас двоих? - спросил Петр и взял меня за руку. Я с тревогой посмотрела на Петроса и спросила у серого духа: