Страница 44 из 53
- Сколько камней? - простучал зубами Иржи.
- Три. Алмаз, сапфир и рубин. Юори, Иштван, Кареш.
- Моих родителей...
- Тоже она. У твоего отца был магический дар видеть сквозь землю руды, камни... она испугалась, что он может развиться.
- А почему ваша магия так называется: темная, светлая, а не как-то по-другому?
- Таковы ее внешние проявления. Смотри. - Юори поднес к нему свою призрачную ладонь. На ней вспыхнул темный огонек.
- Смотри! - это Лайрина поднесла к руке Юори свою ладошку. На ней загорелось ярко-белое пламя.
- Это просто внешнее выражение действующих сил. Ничего больше.
- Я так понимаю, вы снова хотите сразиться с ведьмой и вернуться домой. Правильно?
- Не совсем, драгоценный наш потомок. Сражаться будешь ты. Мы в проявленном мире можем только быть рядом и что-то тебе подсказывать.
- Но вернуться было бы здорово! - мечтательно улыбнулась Лайрина. - Мир двух красивейших солнц, разноцветные тени, мама и отец, свобода!
- А вы уверены, что там все живы и простили вас?
- Да. Мы живем долго! Мы выбирали мир, чтобы у нас прошло несколько лет. Но такой мир, как этот, мы нашли только один. К счастью, время здесь идет намного быстрее, чем у нас. Но...
Они оба посмотрели на Иржи.
- Шансов у нас практически нет. Ты - последний Саминьш.
- Что мне надо сделать? Собрать камни? А дальше?
- Ты сначала собери, а мы тебе потом подскажем. Иди, Иржи. Ты замерз.
- Выгоняете?
- Нет. Но в проявленном мире я чувствую какую-то проблему. А решать ее придется тебе.
- До свидания, Юори, Лайрина!
- До свидания, Иржи!
Спускаясь в темноту башни, он оглянулся. На фоне полной луны стояли, обнявшись, два прозрачных силуэта: женский, с длинными белыми волосами, и мужской, с черными. Ее рука обнимала его талию, а он крепко держал хрупкое девичье плечо. А над ними раскинулась от края до края горизонта вечная ночь.
Глава тринадцатая. Кража.
Возвратившись к себе, Иржи обнаружил, что прошло только двадцать минут времени. Поразившись и порадовавшись этому обстоятельству, поскольку бессонные ночи ему уже надоели, он разделся, погрелся в ванной и, надев пижамные штаны, завалился на кровать поразмыслить над увиденным и услышанным. Закрыв глаза всего на минуту, как ему показалось, он почувствовал сквозь сон, как разрывается звонкой трелью его коммуникатор, и кто-то настойчиво ломится в дверь.
В окно щедро светило весеннее солнце, пробивая яркими лучами даже занавески. Одной рукой граф нащупывал беснующийся аппарат, другой пытался попасть в рукав халата, чтобы в приличном виде открыть дверь.
- Слушаю! - Рявкнул он хриплым со сна голосом.
- Иржик! - Услышал он голос брата в коммуникаторе. - Ты что, еще спишь?
- Сплю! - Угрюмо отозвался тот, всовывая ноги в шлепки, чтобы не вставать теплыми ногами на холодный пол. В дверь продолжали долбить так, что она, похоже, собиралась развалиться. - Я перезвоню!
Он нажал на сброс и открыл замок. За дверью стояли Ковач и Фаркаш.
- Что случилось? У нас в отеле пожар, наводнение, землетрясение и цунами одновременно?
- Кража! - громко сказали они хором.
- И что? Какое это имеет отношение ко мне лично?
Снова затрезвонил коммуникатор.
- Бернат, я оденусь и приду к вам. Все. - Коротко сказал Иржи. - А пока я одеваюсь, умываюсь и чищу зубы, Ковач - готовь кофе, Фаркаш - докладывай.
Йожеф, как собачонка, пошел за Измирским в ванную комнату и, пока тот плескался, вкратце обрисовал ситуацию.
Где-то за полчаса до того, как господина Измирского начали с таким шумом поднимать, пришедший открыть выставку сменный наряд вневедомственной охраны обнаружил, что сигнализация отключена и одна из витрин взломана. Сразу поднялась паника, вызвали полицию, сообщили министру культуры, мэру города и стали разыскивать куратора выставки Эву Балог. Но коммуникатор женщины был вне зоны, а в номере она не ночевала. Полиция отправилась на ее городскую квартиру, но там тоже никого не было. И вот теперь ее ищут. Выставку опечатали и выставили охрану по периметру отеля.
- Что украли? - поинтересовался Иржи, застегивая рубашку и, в принципе, догадываясь об ответе.
- Вы даже не представляете! - Воскликнул Ковач, входя в спальню с двумя чашками кофе. - Украли рубин, который описывался, как один из ценнейших экспонатов!
- Что говорит полиция?
- Пока неизвестно, но гостей просили не разъезжаться и полностью содействовать органам правопорядка.
Мужчины быстро втроем выпили кофе.
- Идите оба в коридор и ждите у двери. Я скоро.
Иржи выпроводил охранников, встал посредине гостиной и призвал свое внутреннее пламя. Оно тут же отозвалось, довольно протягивая свои язычки в пальцы рук и ног, голову, делая четче и объемнее зрение. Художник вытянул руку и внимательно просканировал гостиную. Следов черного огня здесь не было. Таким же образом он прошел по спальне, ванным, лоджии и подсобным помещениям. Потом сделал пламя невидимым для проявленного мира и спокойно вышел из номера, заперев его не только карточкой, но и поставив огненную преграду, приказав охранять периметр. Удивительно, но огонь беспрекословно ему подчинился.
Когда он зашел в апартаменты к Бернату и Эстер, то сначала молча все обошел, поставил защиту, прописав доступ только сидящим здесь людям, а только потом улыбнулся и обнял брата:
- Я так испугался! Думал, с вами что-то произошло!
- Поэтому ты тут бегал, как лунатик?
- Конечно! Ты который день меня поднимаешь, не дав выспаться? С тобой не только лунатиком, а красноглазым вампиром станешь! Госпожа Измирская! - он поцеловал ручку польщенной этим обращением Эстер. - Как спалось? Этот старый греховодник не очень безобразничал? За звездами на небо не лазил? Нет? Значит, незаметно подкралась старость!
Охранники тихо присели на диванчик в прихожей, а Бернат, позвонив в ресторан, заказал завтрак в номер всем сразу.
Эстер, разрумянившись, с тихой любовью смотрела на Иржи, а на нее смотрел Бернат и радовался, что женщина-мечта так по-матерински нежно относится к брату, а не виснет с объятиями на его шее. Иржи, говоря им двоим комплименты, думал о рубине и о том, что Эва начала готовить новый обряд, в котором ему отводится почетная роль нового донора или вечной батарейки.
Когда пришла девушка с тележкой, он сам лично ее встретил и, не пуская на порог, вместе с охранниками забрал завтрак.
- Ты чего чудишь? - поинтересовался Бернат.
- Ты помнишь, о чем еще недавно мы с тобой говорили? Нет? Тогда просто будь аккуратней. А еще лучше, если вы с Эстер прямо сейчас уедете в свадебное путешествие недельки на две. Можно дней на десять. Думаю, к вашему приезду все уже утрясется.
- Все так серьезно?
- Да, братик.
- Тогда уедем вместе!
- От судьбы не убежишь, Бернат. Ее только можно под себя подмять. Либо принять то, что она приготовила.
- Значит, ты решил ввязаться в бой?
- Я - последний в роду, Бернат. И это - мое сражение. На мне всё, так или иначе, закончится.
- Лучше - иначе. Боже, да что за глупости ты говоришь! - Вдруг разозлился Измирский - старший. - Я окружу тебя охраной и ни одна мышь, ни одна муха не проскочит!
Госпожа Эстер, внимательно слушавшая их разговор, не выдержала:
- Иржи, тебе грозит опасность?
- Только быть повергнутым ниц к Вашим ножкам, леди!
Он томно посмотрел ей в глаза. Она покраснела.
- Иржи! Ай-яй-яй!
- Боюсь, боюсь! Леди, извините, но мой брат весьма суров. И если я не хочу получить по шее от этого здоровяка, мне надо держаться от Вас подальше!
Эстер улыбнулась:
- Мальчики! Вы мне зубки не заговаривайте! Я задала вопрос, но на него мне никто не ответил!
- Я тоже боюсь воровства. Мои эскизы, а тем паче, недописанный холст, стоят весьма приличных денег. Поэтому, дорогая Эстер, я прошу Вас, именно Вас, как менее импульсивного и более непредвзятого члена нашей семьи: возьмите их и уезжайте!