Несговорчивая невеста

Би сделала легкий макияж, нанеся чуть-чуть теней на веки, чтобы подчеркнуть свои большие голубые глаза. Еще капельку темно-коричневой туши на длинные ресницы... Мягкий темно-розовый блеск на полные губы... Ну вот, она готова...

Вновь прозвучал звонок.

– Нетерпеливый нахал! – проворчала она, открывая дверь.

– Я все слышал, Фиби! – Леон, хмурый, раздраженный и невероятно привлекательный в черном смокинге, уставился на нее с циничной улыбкой на жестко очерченных губах. – Ты, как всегда, любезна.

Странно, но Би почувствовала, как краска прилила к ее лицу.

– Прости, – пробормотала она. И сразу же пожалела о вырвавшемся извинении. Это никак не соответствовало недавно обретенному ею новому, взрослому отношению к Леону.

Начало вечера было не особенно удачным. Однако, к своему удивлению, Би почувствовала, что совершенно расслабилась, сидя напротив Леона за столиком, сверкавшим хрусталем и белоснежной тончайшей скатертью. Леон привез ее в маленький первоклассный французский ресторан.

В течение всего вечера Леон был образцом галантности. Он расспрашивал Би о том, как она устроилась в лондонском офисе, интересовался ее мнением о сотрудниках и тем, как протекает работа в ее отделе. И что еще важнее – Леон внимательно выслушивал ее ответы. Они с Леоном болтали о всех направлениях бизнеса их компании, широко известной в мире, и Би подумала, что Леон впервые относится к ней как к умному взрослому человеку.

Да, время от времени она задерживалась взглядом на его чувственных губах, на пряди черных волос, упавшей на бровь, на длинных пальцах рук, которыми Леон выразительно жестикулировал, высказывая свои соображения. И тогда ей приходилось подавлять реакцию своего тела на его мужской магнетизм. Для этого Би просто вызвала в своем воображении образ Леона, оставшийся после вчерашнего вечера.

По иронии судьбы они сидели в том самом ресторане, который Леон покидал с фотомоделью прошлым вечером. Сидели, возможно, за тем же столиком, за которым он сидел со своей подругой. А на Леоне, вероятно, был тот же смокинг. Би вспомнила, как Леон целовал очаровательную фотомодель и усаживал ее в свой автомобиль...

Би мельком оглядела зал ресторана, погруженный в полумрак, и заметила, что большинство женщин украдкой бросают взоры на Леона. Би и не могла его осуждать. Исключительно привлекательный мужчина, притом богатый... Почему же он не может воспользоваться тем, что явно само идет к нему в руки? У Би не было права выносить приговор его образу жизни.

Она положила ложечку на тарелку и вздохнула. Ужин был просто восхитительным: за паштетом из копченого лосося последовали фаршированные куриные грудки с сырным соусом и спаржей. Все это завершал десерт – нежнейший пудинг.

– Все! Больше ничего не хочу.

– Ничего? Гм, – проговорил Леон с невероятным умильным выражением на лице. Би взглянула на него и уловила искорки озорного веселья в темных глазах. Уголки его губ тронула мимолетная усмешка, после чего Леон добавил: – Я бы мог прокомментировать, но не буду.

Подобревшая после чудесной еды и прекрасного вина, Би улыбнулась ему в ответ.

– Ты невозможный человек, Леон, – произнесла она, с сожалением покачав головой. Как он умудрялся самому обычному замечанию придать какой-то двусмысленный оттенок?

– Я такой только с тобой, – прошептал он, доставая большую бутылку из серебряного ведерка со льдом. – Еще шампанского? – вежливо предложил Леон и вновь наполнил ее бокал. – Тост за красивую женщину и невозможного мужчину!

Его черные глаза встретились с голубыми. В глубине его глаз таился какой-то вызов. Би окатила волна странного чувства, очень напоминающего страх. До этого момента она успешно убеждала себя, что Леон больше не представляет угрозы ее душевному спокойствию. Однако, подняв бокал и наблюдая, как Леон обхватывает длинными пальцами ножку своего бокала и подносит его ко рту, Би не была уже столь уверена в своих выводах.

– За партнеров! – твердо произнесла она, не желая поддаваться его чарам.

Однако ее намерение было подвергнуто серьезному испытанию, когда Леон, оплатив счет и подождав, пока Би поднимется из-за стола, вдруг обнял ее за талию. В его темных глазах плясали насмешливые искорки. Он наклонил голову и нежно чмокнул ее прямо в макушку.

Ее иммунитет к Леону улетучился с той же скоростью, с какой до ее носа долетел запах его туалетной воды. А тепло, исходившее от сильного тела, казалось, окутало ее всю. Пальцы Леона лениво поигрывали на ее талии, но, как только Би попыталась освободиться, они довольно ощутимо сжались.

– Спокойнее, Фиби. Не волнуйся! Я просто помогаю тебе выйти из ресторана. Ты как-то очень неустойчива на этих смешных высоченных каблуках.

Би надела эти туфли в слабой надежде, что Леон будет не очень уж возвышаться над ней и подавлять ее своим ростом и мощью.

– Они не смешные, и я могу дойти сама, – раздраженно заявила она.

– Захотелось поскандалить, дорогая Фиби? – ехидно поинтересовался Леон, подводя ее к ожидавшему автомобилю.

– Нет, – возразила Би, окончательно освобождаясь от его объятий. Главная опасность, исходящая от Леона, горько подумала она, – это его полная и абсолютная уверенность в своем мужском обаянии. Он наверняка знает, как действует на женщин. И сейчас наслаждается происходящим.

– Не надо так волноваться, скоро ты будешь дома и заберешься в свою постель. – Леон открыл перед ней дверцу машины и добавил: – А у меня есть какой-нибудь шанс забраться туда же, дорогая Фиби?

Би послала ему испепеляющий взгляд, усаживаясь на переднее сиденье, и с ужасом увидела, что его темноволосая голова начала склоняться к ней. Если Леон сейчас посмеет ее поцеловать, повторив сцену, свидетелем которой она оказалась вчера вечером, она точно стукнет его по носу. Но Леон не поцеловал ее. Вместо этого он перегнулся через Би, потянул ремень безопасности и пристегнул его. Затем обошел автомобиль спереди и скользнул на водительское сиденье.

– Судя по твоему молчанию, Фиби, я предполагаю, что ответом будет «нет», – медленно произнес Леон с досадной усмешкой, заводя машину и трогаясь с места.

– Ты, грязный развратник, очень сообразительный. Но почему ты все время называешь меня Фиби? Я люблю, когда меня называют Би.

– Би не подходит тебе. Когда я думаю о пчеле / Имя Би произносится так же, как английское bee– пчела. – Прим. перев./, то представляю себе злобное жужжащее черно-желтое насекомое с жалом. – Леон на секунду оторвал взгляд от дороги и перевел его на пылавшее лицо Би. Его темные глаза заблестели, встретившись с ее разъяренным взором. – Хотя, возможно, это имя и впрямь подходит тебе. Конечно, тебя ведь легко разозлить. – И, вновь сосредоточив свое внимание на дороге, он добавил: – И ужалить ты можешь. Я знаю.

– Вот и называй меня Би. – Ей не понравилось, что ее сравнили с жалящим насекомым, но это лучше, чем быть Фиби.

– Никогда.

– Но почему? – Би метнула на него свирепый взгляд.

– Увидев тебя первый раз, еще ребенком, я был поражен, насколько твое имя подходит тебе, – спокойно отозвался Леон. – Я знал твое имя. Каждый раз, приезжая на Кипр, твой отец рассказывал о своей маленькой девочке... Помню, это было в вашем доме, в Нортумберленде. Я тогда только вошел и, остановившись посреди квадратного холла, посмотрел вверх, в большое окно с витражами над площадкой между лестничными пролетами. Сквозь окно пробивался одинокий солнечный луч. Совсем неплохо для английского лета, – высказал он свое мнение со сдержанным юмором. – Вдруг маленькая девчушка – облако серебристых волос, белое платьице и совсем незагорелые ноги, – усевшись на перила задом наперед, со свистом съехала вниз. Слетев с перил, ты плюхнулась на пол. Потом развернулась, твое лицо попало под этот лучик солнца, и я понял, что ты на самом деле Фиби. Это греческое имя, оно значит «лучезарная». А ты именно такая.

– Я этого не помню, – произнесла Би, странным образом тронутая словами Леона.