Любить, чтобы ненавидеть

— Просто я рассуждаю здраво и рационально. Моя любовь к дяде не измеряется бессмысленным порывом. Когда он выпишется, я сразу же поеду навестить его.

— Нужно еще выжить, — бросил Андрей, перезвонил в аэрокассу и забронировал один билет.

Добравшись до Москвы, он первым делом отправился к матери Дануси. Она сказала, что жена Аркадия звонила, сообщила, что операция закончена, но потеря крови очень большая — вся брюшная полость была полна излившейся кровью. Сейчас ему постоянно делают переливание разных растворов, крови и кровезаменителей. Состояние оценивается как тяжелое.

Андрей, как мог, постарался успокоить и утешить женщину. На ее вопрос, почему не приехала Дануся, он решил не отвечать — с какой стати ему причинять боль бедной матери или лгать, придумывая оправдания жене. Поэтому он сначала спросил:

— А разве Дануся, когда вы с ней разговаривали, сама ничего не объяснила?

— Нет… — растерялась старушка.

— В таком случае, я полагаю, лучше спросить ее. К сожалению, она не просила меня ничего передать.

Женщина горько вздохнула, она-то хорошо знала характер своей дочери…

Потом Андрей, выяснив адрес больницы, поехал туда, встретился с женой и сыном Аркадия Семеновича, дождался, когда освободится врач, поговорил с ним.

— Да, — подтвердил хирург, — положение тяжелое, но можно сказать, что он родился в рубашке: еще несколько минут промедления, и мы не смогли бы его спасти. Вовремя доставили, иначе грозила смерть от невосполнимой кровопотери.

— Спасибо, доктор, — Андрей пожал ему руку. — Значит, есть надежда на оптимистичный прогноз?

— Давайте поговорим об этом завтра, я не люблю заниматься шапкозакидайством. Приезжайте не раньше четырнадцати часов, до этого у меня плановые операции. И постарайтесь увести домой родственников, от них сейчас проку мало.

Уговоры Андрея, как он и ожидал, не возымели никаких последствий — жена и сын остались в больнице. Спросили о Данусе.

Он ответил им так же, как и ее матери, откланялся, сказал, что приедет завтра к двум, и поехал в гостиницу «Минск».

Пока он оформлял номер в администрации, зазвонил телефон. Девушка, заполнявшая бланк, сняла трубку, ответила и улыбнулась Андрею:

— Это вас, Андрей Витальевич, супруга.

Только присутствие постороннего человека заставило его сдержаться. Он взял трубку и, не здороваясь, спросил:

— Что-нибудь случилось? — Выслушав ответ, через мгновение бросил: — Я еще сам не знаю, куда меня поместят, как я могу дать тебе номер телефона? Позвоню, когда узнаю.

Он поднялся в номер и сразу же позвонил домой:

— Зачем ты звонила, можешь объяснить?

Дануся ответила, что беспокоилась, как он долетел.

— Если это все, что тебя волновало, то, как видишь, вернее, слышишь, я жив и на месте. Больше вопросов нет?

Жена посетовала, что он грубит ей понапрасну, но ни словом не обмолвилась о здоровье и состоянии дяди. Андрей лишний раз подивился ее равнодушию к горячо любимому родственнику, и тут его вдруг осенило: почему он должен щадить ее, если она сама, по большому счету, никого не любит, не жалеет и лишь просчитывает степень необходимости для себя на данный момент того или иного близкого человека, включая даже мужа.

И вот тогда он решился: нужно позвонить Елене Андреевне и напроситься к ней на откровенный разговор, другой такой возможности не предвидится.

— Пожалуйста, не звони мне больше сегодня, — сказал он Данусе. — Я хочу отдохнуть.

Андрей положил трубку на аппарат и сразу же поднял ее, набрал номер сотового, так знакомого ему, что тотчас же защемило сердце.

— Елена Андреевна? Здравствуйте. Это Андрей Бурлаков.

— Слушаю, — довольно сухо откликнулась она, памятуя о прошлом звонке, который встревожил, но ничего не прояснил.

— Я прошу вас, Елена Андреевна… пожалуйста… мне очень нужно поговорить с вами…

— Вы полагаете, в этом есть смысл?

— Я надеюсь, когда вы узнаете все, то согласитесь, что я ни в чем не виноват перед Катей… пожалуйста…

— Хорошо, — согласилась она, — только мне хотелось бы, я считаю нужным, чтобы присутствовал и отец Кати.

— Разумеется, я буду только рад. Скажите, где и когда я могу встретиться с вами.

— Виктор возвращается из театра не раньше начала двенадцатого. Вы сможете в это время?

— Конечно, в любое время!

— Тогда приезжайте сегодня к нам. Мы живем сейчас вместе. — Записывайте адрес, — она продиктовала адрес и подробно объяснила, как добраться от гостиницы «Минск».

Андрей приехал примерно через десять минут после возвращения Виктора Елагина из театра. Тот ужинал на кухне, когда раздался звонок в дверь.

Елена Андреевна пошла открывать, но Виктор остановил ее:

— Погоди, я сам его встречу.

Он отложил вилку, вытер салфеткой губы, встал из-за стола и вышел в прихожую. Не стал спрашивать, кто там, сразу открыл дверь и жестом пригласил гостя войти.

Андрей слегка растерялся, хотя и знал, что отец Кати тоже ждет его, и потому немножко замешкался.

— Проходите, проходите, Андрей Витальевич, и давайте знакомиться: я — грозный отец Кати, Виктор Александрович Елагин, а это, — он указал на Елену, — моя жена. Впрочем, с ней вы, кажется, знакомы.

Мужчины пожали друг другу руки.

Елене Андреевне Бурлаков, склонившись, поцеловал руку. Она сразу прошла на кухню, выставила бутылку вина, бокалы, еще что-то съестное, и все это буквально в одно мгновение, жестом фокусника.

— Присоединяйтесь ко мне, — пригласил Виктор гостя. — Правда, ужин поздний, но такова актерская судьба с перевернутым вверх тормашками режимом. Зато могу гарантировать, что все вкусно.

— Спасибо, я уже успел поужинать в гостинице.

— В любом случае надо выпить за знакомство, — категорически заявил Виктор и повел Андрея на кухню.

— Простите мое нетерпение, — сказал тот, смущаясь, но решительно, — Катя вышла замуж?

— Сегодня утром она еще не была замужем. У вас есть более свежая информация? — Виктор наполнил вином три бокала.

— Вы уверены? — спросил Андрей, боясь, что ослышался.

— Леночка, мы уверены?

— Разумеется, — ответила Елена Андреевна.

— Но вы сказали мне, когда я позвонил в сентябре, что она уехала к Ладиславу.

— Не к Ладиславу, а в Прагу, работать в его фирме, по контракту на шесть месяцев, — уточнила Елена. — Именно так я вам сказала.

Андрей сел, взял бокал и молча выпил:

— Вы даже не представляете, что сейчас сделали для меня… Я все эти месяцы места себе не находил, не знал, что предпринять, как позвонить Кате… Даже мысль такая была — позвонить прямо Ладиславу, у нас есть координаты его фирмы, но потом подумал, что ничего бестактнее и глупее не может быть… Что я скажу? Не женился ли ты на Кате? Бред…

— Но Катя говорила мне, что вы предали ее, выбрали между бизнесом и ею ваш бизнес… — с сожалением в голосе сказала Елена Андреевна.

— Я?! Предал Катю? Да в ней вся моя жизнь, с первой встречи, с первой минуты, с первого разговора! Не знаю, почему она не поняла меня, не поверила… — и Андрей стал рассказывать все, как оно было на самом деле, со всеми подробностями, со всеми сложностями, преодолеть которые он намеревался, не вводя Катю в детали задуманной операции.

— Почему же вы не рассказали всего этого ей? Она не могла не понять — вот мы ведь с Леночкой, люди далекие от бизнеса, все из того, что вы излагали сейчас, поняли. А Катя за годы работы в фирме тем более разбирается в этих вопросах, — недоумевал Виктор.

— Рассказать по телефону? Вы просто не знакомы с подобными операциями, поэтому полагаете, что можно вот так вот снять трубку и все рассказать. Я и сейчас решился изложить суть дела только лишь из абсолютного доверия к вам. Такие вещи по телефону? Это самоубийственно, все равно что идти во весь рост на стреляющее оружие, никаких гарантий, что у вас лишь один собеседник.

— Простите мою тупость, — вновь вступила в разговор Елена, — я не могу понять, какая связь между вашим разводом и биржевой игрой?