Поход

Вернулись люди что сообщили о первой успешной находке тайников с кошелями с серебром и соскочив с повозок, а прибыли они почему то на трёх повозках, когда отъезжали всего на одной, своей — тут же потребовали тайного разговора с бароном Гундобадом, своим господином.

— Что то случилось? — немного обеспокоенным голосом спросил барон, опасаясь новых осложнений и возможно уже начавшейся погони за сбежавшим Руфусом, и не понимая откуда у его людей появились новые повозки.

— Невероятное, господин! — зашептал старший из группы, что по пути где то раздобыла «лишние» повозки. — Мы обнаружили на складе, в брошенном каменном карьере — шесть телег: три, с разобранными по одной штуке, в каждой из них, бомбардами, а остальными — с сухим порохом в бочонках! У нас теперь есть артиллерия и нам городские стены совершенно нипочём!

Не веря услышанному, Гундобад на деревянных ногах подошёл к повозкам и узнав где порох, а где бомбарды, ибо оказалось что его люди привезли одну бомбарду и одну телегу с порохом, оставив у подобного важнейшего схрона свой пост и надеялись, немедленно получив ещё людей и лошадей, себе в помощь, отправиться далее за столь бесценными находками — он осторожно осветил немного издали повозку с бомбардой, боясь размахивать факелом в ночи, даже перед плотно закрытыми бочками со взрывающемся порошком. Барон помнил что бывает с неосторожными бомбардирами…

Большой ствол орудия был разобран на части. Отдельно лежала каморра и подставка из гранита, на которой и крепилась бомбарда. Всё казалось совершенно новым, словно бы не давно, более двадцати лет, ожидало «честных», а было привезено совершенно недавно из каких неведомых арсеналов.

Гундобад стал на колени перед повозкой и истово стал молиться во славу «честного и святого Светила и праведности посланника его, Руфуса», его действия тут же повторили все стоявшие рядом слуги.

Через короткий промежуток времени все вскочили на ноги и получив указания от Гундобада, новая поисковая команда отправилась за оставшимся порохом и бомбардами.

Выяснилось, в процессе подготовки, что людям барона пришлось просто украсть, в ближайшем селе, нескольких лошадей, пригрозив выскочившим хозяевам животных смертью, что бы поскорее запрячь в повозки как можно большее количество тягловой животины и привезти хоть одну бомбарду и запас пороха, поскорее в замок Гундобада.

Объяснить почему бомбарда выглядела как новёхонькая, а порох сухим, после стольких лет ожидания — никто из поисковиков не мог, все верили в чудеса что творит Руфус после своего освобождения.

Не было толкового объяснения случившемуся и у самого барона. Он конечно всегда верил, что Руфус святой — что в молодые годы, что сейчас, но что бы вот так: после стольких лет хранения металл орудия не заржавел, а порох всё это время оставался сухим и готовым к использованию — казалось барону просто необъяснимым.

Прежде чем, ближе к самому рассвету, прибыли наконец повозки с оставленными в каменном карьере агентами Дезидерия, бомбардами из арсеналов небольших имперских провинциальных крепостей, чьи спившиеся командиры поверили подложным приказам из мастерской Брейхеля и не раздумывая отдали свои орудия и порох — в замок барона Гундобада прибыли ещё всё новые многочисленные возвращавшиеся поисковые команды. Некотрые за ночь успевали совершить по три четыре поиска «закладок» оружия и денег агентами министра Дезидерия.

Утром, перед самым завтраком, что по задумке Гундобада должен был пройти под председательствованием Руфуса за столом и при его мудрых речах, которые и объяснят что им всем в дальнейшем надлежало исполнить и в каком виде — были проведены подсчёты найденных за одну ночь запасов, примерно половину из того, что ранее указали Марк и Шильд перед своим отъездом из замка: лари с золотыми монетами — три штуки, по пять, три и две тысячи монет, в каждом. Десять кошелей с серебром — две тысячи монет, восемь мешков с серебром — тридцать две тысячи монет и наконец шесть сундуков с серебряными монетами — ещё полтораста тысяч. Всего выходило что найдено десять тысяч золотыми деньгами и ещё сто восемьдесят четыре тысячи серебряных. Огромная сумма, которой хватит для быстрых закупок провизии, подкупа местных магистратов и найма разведчиков, тайной покупки оружия и лошадей — да всего!

— Если бы у нас было подобное двадцать лет назад… — сокрушался барон Гундобад, озирая в своей запертой комнате-казне, найденные его людьми богатства. — Как бы мы тогда быстро расширились и не было впустую потрачено два десятилетия жизни! Есть монеты и все проблемы снабжения становятся не столь тягостны: не надо грабить нищих крестьян что станут партизанить против твоих отрядов в дальнейшем, обирать ремесленников в городах и опасаться что они специально что испортят при починке повозок или оружия, оскорблять невыплатами тех из купцов, что готовы были доставать редкие, необходимые нам тогда в походе, вещи, вроде того же пороха… Ээ-э-эхх!

Кроме того, было обнаружено три орудия, средней величины бомбарды и три телеги пороха к ним.

Из оружия, это были самые веские, во всех смыслах, находки, что позволяли сразу же начать полноценную военную кампанию хотя бы в одной имперской провинции и немедля приступить к осадам или штурмам городов, особенно небольших, но в которых отливались колокола и бомбарды для империи, или подойти с требованиями к укреплениям, за стенами которых работали пороховые мельницы и в случае отказа поставлять порох «честным» — обстрелять их ядрами или бомбами, и скорее всего уничтожить…

Пара подобных акций устрашения заставят поставлять, в армию праведника Руфуса, новые бомбарды и бочки с порохом всех местных, немногих, производителей, а это давало просто невообразимые сейчас, бароном Гундобадом, возможности в дальнейшем — для увеличения мятежа против нынешнего миропорядка империи.

Также люди барона нашли тайники в которых находились две с половиной тысячи алебард в ветоше, восемь сотен булав, пять сотен мечей. Около тысячи двуручных топоров и коротких топориков, что явно уступали алебардам и мечам в использовании в бою, но тоже могли пригодиться, ибо были настоящим оружием, а не переделкой крестьянских вил или топоров дровосеков.

Утренняя общая трапеза была проведена прямо во дворе замка, что бы участвовало как можно больше людей.

Во двор вывели, держа под руки, самого праведника Руфуса, который уже отошёл от сонной настойки и говорил живо и страстно, не понимая, правда, как оказался здесь и не имея возможности объяснить своё столь внезапное освобождение.

Старику показали трофеи ночного поиска и спросили что им далее делать.

— Бороться! У нас теперь есть всё для победы «святого и честного Светила» и новых правил и законов, когда все будут равны, без указания на знатность или жреческий сан! — возвестил Руфус под одобрительные крики собравшихся людей. — Собираем наших сторонников возле замка. Готовим отряды для дальних провинций и выступаем на ближайшие города сами: оружие у нас есть, а веру в сердцах — никому не отнять!

После крайне оживлённой трапезы, когда Руфус немного рассказал собравшимся как жил все эти годы заточения и что понял, находясь в нём, старика отправили, вместе с парой слуг, в помещения для помывки, о чём он очень просил, а Гундобад, ставший фактически правой рукой при вернувшемся в мир праведнике «честных», стал держать совет со старшими из своих людей, которые, по его задумке, должны были в дальнейшем возглавить отряды или службы, при всё расширяющемся движении новых «честных» и их борьбе против империи, и старых порядков в ней.

Решено было пригласить наблюдателей, из всех сёл и городков, что бы они лично убедились что Руфус вернулся и вместе с ним пришло и благословение Светила, что подарило бойцам армии праведника оружие и деньги. Часть представителей самых бедных городков следовало одарить монетой…

Немедленно стоило также отправлять гонцов в ближайшие города и поднимать там бучу, или хотя бы начинать организовывать группы поддержки, если местная стража попытается активно мешать.