Ледяной Ирис

- Верно, добрая госпожа.

Радостная улыбка озарила круглое лицо женщины: ещё бы, получила она живое подтверждение услышанным в детстве сказкам. Тотчас она заговорила снова:

- Поймите, не стала бы я вас тревожить, но дело такое важное! Брат у меня есть, и служит он в войске нашего правителя, господина Курокавы. Да только случилась беда: я вам точно говорю, прокляли солдат его! Кашляют они кровью, а потом – раз! – и падают замертво, точно изнутри их кто-то пожрал! Ежели вы колдун, так прошу, помогите брату моему, отыщите демона, что смерть над войском посеял. Уверяю вас, благодарности моей не будет предела, и всегда буду рада я вас принять у себя…

Несмотря на откровенную ерунду, что несла женщина, заинтересовался Сибори. Решившись, улыбнулся он: в конце концов, ничего сложного нет в роли колдуна, что травами исцеляет. А там, глядишь, доведётся ему и на поле боя доблесть свою проявить… Старался не думать Сибори, что идёт едва ли не тем же путём, что недавно предложил Шигэру. Не думать о Шигэру, забыть…

До самого утра спал Сибори, не заплатив и гроша за ночлег; наутро же вместе с караваном торговым направился к резиденции господина Курокавы.

========== Глава VIII: Лис. ==========

Вот, наконец, остановилась телега у окраины деревни.

- Дальше уже сами ступайте, - проговорил торговец, - У нас тут свои дела имеются. Но вы только уж не забудьте сказать, ежели что, мол, старый Сэн вам помог до деревни добраться.

- Всенепременно, добрый господин, - чуть поклонился Сибори, мысленно отмечая: ни за что имя старика этого не упоминать. Вот ещё, беспокоится о других. Тем более что он за время пути уже успел разузнать – старик не вхож ни в один из знатных домов, да и не сильно богат. А следовательно, знакомство с ним никакой ценности не представляет.

Всё же немного денег Сибори позволил себе потратить перед отъездом – он приобрёл небольшой кусок тёмно-зелёной ткани, которой и укрыл голову и плечи, словно бы прячась от солнца. Не хотелось юноше раньше времени демонстрировать окружающим свои волосы и глаза – ведь тогда ему, быть может, и слова не дадут молвить, а сразу же проткнут клинками насквозь, как лисицу, забравшуюся в курятник.

Деревня постепенно просыпалась, и странно: всё было таким же, как и в знакомых местах, но одновременно с этим – неуловимо по-другому. Чужие люди, которые и не обращали внимания на проходящего мимо мужчину, не смущали, нет: он был даже доволен, что не привлекает к себе лишнего внимания.

Об одном он напряжённо размышлял по дороге к резиденции: как же ему аудиенции добиться? Ведь многие правители из страха перед убийцами, коих подсылали к ним желавшие им смерти соседи в великом множестве, не позволяли никому проходить в дома свои. А Сибори, хоть и считал себя талантливым во многом, не мог с уверенностью сказать, что сумеет стражу уговорить. О том же, чтобы тайком пробраться на охраняемую территорию, и речи быть не могло. Безусловно, впечатлился бы правитель, если б возник колдун словно из ниоткуда, но Сибори понимал: есть в мире вещи, на которые он не способен. И в числе их – способность красться в ночи, подобно кошке дикой: не умел юноша и не желал ни от кого прятаться.

Но понимал он: нет ни шанса вечно притворяться колдуном, ведающим тайными знаниями, за счёт одних лишь огненно-рыжих волос и светлых глаз. Ведь будут ожидать от него чудес, а значит, нужно быть готовым эти чудеса показать. И Сибори уже знал, какое чудо покажет, чтобы пропустили его к правителю. Для того купил он у торговки маленький, туго набитый мешочек с зерном. Денег оставалось совсем немного, и Сибори понимал: неплохо бы поторопиться с исполнением первой части плана своего.

Аккуратно зажав мешочек подмышкой, так, чтобы его невозможно было разглядеть, не присматриваясь, направился он к воротам. Словно не замечая стражу, шёл он вперёд, и, естественно, немедленно остановлен был:

- Куда это собрался ты?! Шёл бы обратно в деревню. Господин Курокава не терпит, когда у его дома нищие обретаются. Ежели денег пришёл просить – тем более вон ступай, нет здесь для тебя подаяния.

- Неужели так сильно похож я на нищего? – вкрадчиво начал Сибори, - Ведь пришёл я, чтобы помочь вашему правителю.

- Не нужна ему твоя помощь, - нахмурился один из стражей, и шрам у его брови чуть дёрнулся. Сибори же не смутился, продолжая говорить:

- Доводилось мне слышать, что на войско господина порчу наслали. Мог бы я с этой порчей справиться, поверьте.

Второй стражник рассмеялся:

- С чего бы нам верить тебе? И до тебя десятки шарлатанов приходили, твердили, что колдовством владеют, да только ни один не мог доказать, что и правда какими-то силами владеет. Лучше ступай подобру-поздорову, пока мы бока тебе не намяли!

Лишь уголком рта улыбнулся Сибори:

- Если бы я пожелал, я мог бы заставить ваши сердца остановиться взглядом одним, но не хочу тратить на вас свои силы.

С этими словами он как бы невзначай потянул край укрывавшей голову ткани, и та соскользнула, являя взглядам стражи рыжие волосы и глаза цвета травы весенней. Заворожено уставились стражи на странника: теперь уже отчасти убедились они в том, что не совсем человек перед ними. Один из них вздрогнул:

- Ты, никак, оборотень?!

Сибори ещё по пути сюда ответ придумал, а потому без запинки ответил:

- На удивление проницательны вы. Есть ли у вас сомнения, что дитя лисицы способно магией не владеть? Уж сотня лет, как хожу я по этой земле, и видал я ещё те века, когда правила прекрасная императрица Ишихимэ. Пропустите меня, и сумею я господину Курокаве послужить. Готов я обещание дать, а ведь знаете вы: коли дал оборотень обещание, всегда он слово сдержит.

Но некоторые сомнения у стражников оставались ещё, и в который раз похвалил себя Сибори за предусмотрительность. Один из стражей усмехнулся:

- Ну так давай, в лисицу обратно обратись, коли ты колдун! Хотел я всегда на это взглянуть, да только никак не мог духа увидать.

Второй молчал, видимо, из страха. Сибори же чуть плечами повёл:

- Не желаю я обращаться в лисицу: знаю я, сколько времени и сил обратное превращение отберёт. Другое чудо я вам показать могу.

Тут и второй страж заинтересовался: похоже, он и ранее безоговорочно словам Сибори верил. Рыжеволосый юноша же спокойно проговорил:

- Ведь известно вам, что в любом существе живом ток крови можно ощутить?

- Уж не считай за дураков! – фыркнул первый страж, и Сибори заулыбался ещё шире:

- Знаете ведь вы тогда, что можно на запястье прощупать, бьётся ли кровь в человеке. Ваш ток крови останавливать не стану я, потому что не желаю вам смерти: но в себе могу я остановить кровь, а позже – вновь пустить её по жилам. Дотроньтесь до руки моей.

Первый стражник и не пошевелился, зато второй приблизился несмело: похоже, от одной мысли, какое чудо предстоит увидеть ему, он утратил страх перед «оборотнем». Настал самый ответственный момент, и Сибори с силой зажал подмышкой мешочек с зерном. И долго наблюдал рыжеволосый юноша, как вытягивается постепенно лицо стражника, что отчётливо ощущал, как замедляется пульс чужой, но видел при этом живого и здорового Сибори.

- Правду он говорит! – воскликнул, отскакивая, второй стражник, - А коли не веришь, сам дотронься!

- Вот ещё – до демона дотрагиваться, - фыркнул первый, и стало ясно: словам напарника поверил он. Сибори мысленно восторжествовал: значит, пропустят его.

- Поклянись перед тем, как войдёшь, что вреда никому из деревни нашей не причинишь! – потребовал первый стражник, заметив, что направился Сибори вновь к воротам. – А то знаю я вашу лисью породу: того и гляди, обманете.

Сибори улыбнулся и, распрямившись, торжественно произнёс:

- Клянусь я, что не наврежу никому из обитающих в деревне этой. Ведь знаете вы: лисы всегда выполняют клятвы свои.

========== Глава IX: На грани ==========

Такео Курокава, грузный мужчина пятидесяти лет от роду, лениво оглядывал лежащую перед ним на столе старую карту. Вот уже много лет, как правил он этими землями, но минувшие года почти не отразились на его некрасивом, но мужественном лице. Тонкие седые усы над потрескавшимися губами, внимательные, совсем ещё не поблекшие тёмные глаза, отражающие живой и пытливый ум – таким был властелин земель к югу от столицы. Отведя взгляд от тонких переплетений чернильных линий на пожелтевшем пергаменте, Курокава со смехом обратился к стоящему рядом сыну: