Ледяной Ирис

Тем временем у ворот выстроились воины из личной охраны господина Курокавы: лишь недавно исцелившиеся от страшной хвори, они уже встали на ноги и готовились показать себя, если понадобится, в самом выгоднейшем свете. Не один ведь Сибори желает стать чем-то большим, чем простой слуга: в этом строю каждый хотя бы раз, но мнил себя будущим императором. Вот только Сибори не сомневался: ума на подобное ни у кого из не хватит, и это не упрёк. Как можно обвинять рабочие руки в том, что не по силам им самостоятельно размышлять, не имея головы?..

За своими воинами уже ожидал прибытия почётного гостя сам владыка Юга и его семья. Отчего-то непривычно бледным казался Йошимару, и не мог его странный вид укрыться от молодого лекаря. Вот бы напрямую поинтересоваться у сына Курокавы, что же так потревожило его, но тогда Сибори рисковал бы растерять тот самый ореол таинственности, что так упорно создавал вокруг себя. Для действий пока не время: нужно лишь наблюдать, и старания, верно, будут вознаграждены.

Ворота распахнулись, и показались трое всадников: остальные следовали поодаль. Двое следовавших по бокам не снимали закрытых шлемов, напоминающих жуткие маски, и потому тот, кого они сопровождали, мигом привлекал взоры. Облачённый в богато украшенные красные доспехи, с непреклонным, холодным взглядом, он выглядел подобно духу войны. Натянув узду, Сабуро Кадани заставил своего жеребца остановиться, и тотчас спешился. Лис же смотрел на него с восторгом, и не столько от величия и блеска владыки Востока, сколько из желания сей же час воплотить в жизнь сложившийся план.

Да и как могло бы быть иначе, если узнал Сибори в явившемся его взору человеке того смуглого воина, что ласкал под покровом лесных ветвей сына повелителя Южных земель, а не предназначенную ему в жёны дочь? Теперь можно понять и его нежелание брать в жёны молодую госпожу, и в то же время – стремление заключить союз с господином Курокавой. Теперь осталось подумать, к кому же лучше обратиться со своим разговором: к Йошимару или же к самому владыке Востока?..

Словно густой мёд, неторопливо тянулось время. Постепенно опускалась ночь, и Сибори с нескрываемым нетерпением направлялся к покоям Йошимару: после непродолжительных размышлений, решил он для своих целей избрать того, кто уже уверовал в нечеловеческую природу лекаря.

Как оказалось, сын владыки Юга не спал: стоя на балконе своей комнаты, глядел он куда-то вниз. Сибори бесшумно проскользнул в комнату и неспешно заговорил:

- Понимаю я ваше горе.

Вздрогнул Йошимару, торопливо оборачиваясь: погружённый в свои мысли, он не услышал шагов кравшегося Сибори. Лицо стройного юноши мигом побелело в ночном полумраке:

- О чём вы говорите?..

- Вы полагали, что от меня возможно что-то скрыть? – всеми силами придавал себе лис вид мудрого и всезнающего духа. – Я ведь говорил некогда, что в вашем сердцем не дева, но сильный воин. И воин этот – тот, кто предназначен в мужья вашей сестре.

Отвернувшись вновь, Йошимару схватился за голову. Слабый шёпот разнёсся по комнате:

- Прошу, не говорите отцу. Чего вы хотите от меня?.. Отец, быть может, и простит, но я не хочу причинить боль моей сестре: она ведь верит, что сумеет Сабуро полюбить её.

Пару мгновений обдумывал Сибори сказанное. С одной стороны, неплохо было бы заручиться поддержкой Йошимару. А с другой – разве надёжен тот союз, что заключен ценой принуждения? Нет, оно того не стоит: лучше придерживаться первоначального плана.

- Ваш отец всё знает, и не я тому виной: другой человек поведал ему о вашей любви.

Скажи эти слова кто-то иной, вряд ли бы мальчик вздумал ему довериться: но сейчас в мыслях своих говорил Йошимару не с человеком, а с бескорыстным духом, цели и ценности которого не понять простому непосвящённому существу.

- Но почему отец не обозлился на меня, и почему в таком случае желает он этой свадьбы? – прошептал Йошимару. Доверчивое дитя, не во многом отличное от сестры; такого нелегко убедить однажды, но после он готов поверить любой лжи.

- Покуда мне ещё неведомо, кто сделал это и отчего так спокоен ваш достопочтенный отец. Но, коли пожелаете, я мог бы выяснить это: не желаю я, чтобы сходились два чужих друг другу сердца, и страдали двое влюблённых.

В глазах Йошимару зажёгся огонёк надежды. Сибори же тем временем прикидывал, каким образом можно провернуть необходимую авантюру…

========== Глава XIV: Сожжённый цветок ==========

Пусть уж давно ночь сгустилась над резиденцией, Сибори не собирался отходить ко сну: он помнил, что сегодня ещё один человек с нетерпением ожидает его визита. То молодая госпожа, Юмихимэ. Но сейчас следует быть осторожнее, чем прежде: об этом визите уж точно не должен узнать никто из семьи Курокава, кроме самой девочки. Своё посещение ночью спальни Йошимару Сибори мог объяснить некой другой необходимостью, однако же вряд ли господин Курокава столь же легко поверит, будто не желает колдун воспользоваться невинностью юной госпожи и склонить её к непристойным деяниям.

Покуда госпожа Юмихимэ ещё не спала: она и в самом деле дожидалась, когда же явится следом за нею обещавший помощь лис. Сибори, едва приблизившись к открытой двери её спальни, приложил палец к губам и поманил девушку за собою.

Лишь в саду резиденции, среди стрекота цикад и аромата тех цветов, что раскрываются лишь в ночную пору, Сибори позволил себе заговорить с молодой госпожой:

- Теперь я видел этого человека, и хочу всё же помочь вам, моя госпожа: вы показали, что достойны взаимной любви.

Глядя на то, как ярко загорелись в ночной темноте глаза юной Юмихимэ, с трудом подавил в себе усмешку мнимый колдун: верит это дитя, будто с помощью той же магии духов, что исцелила солдат её отца, сможет она обрести счастье. Что же, не стоит её разубеждать: чем сильнее верит она, тем больше шансов на осуществление задуманного плана.

Сейчас требовалось вновь колдуном прикинуться – и приказал Сибори:

- Не могу я увидеть покуда, что мешает ему полюбить вас. Но могу я это узнать – с вашею помощью, и никак иначе.

- Что же я должна сделать? – спросила девочка, комкая в руках лёгкую ткань широких рукавов. Лис, осмотревшись, указал на распустившийся у воды ночной цветок:

- Взгляните; этот цветок так же прекрасен, как вы. Прежде всего – сорвите этот цветок, и пусть он станет символом вашего сердца.

Покорно бросилась Юмихимэ к самой воде, срывая нужный цветок, с которого тотчас вспорхнула, врезавшись в грудь её, ночная бабочка. Но даже не вскрикнула юная госпожа: похоже, посчитала она это частью некоего ритуала. Стараясь как можно увереннее казаться, Сибори вновь огляделся:

- Теперь нужно развести огонь – не здесь, разумеется. Не хотелось бы, чтобы выгорел столь прекрасный сад; пойдёмте на задний двор.

Пусть уже не хранила земля следы некогда нарисованных на этом месте молодым лекарем «магических» символов, он легко очертил новые, собирая малые обломки и ветвей и складывая их. Не нужно, чтобы горело долго: надобно лишь убедить девочку в том, что нечто магическое происходит на её глазах.

Молодая госпожа протянула цветок, и Сибори задумался: как же извлечь огонь? Найдя выход, приказал он девочке:

- Теперь разожгите. Это должны сделать вы: пусть огонь станет символом вашей любви к будущему супругу.

Покорная, как дитя, юная госпожа удалилась – лишь затем, чтобы после вернуться из дома со всем необходимым. Закатав рукава, дабы те ненароком не попали в маленький костерок, Юмихимэ высекла искру – и заплясало робкое пламя, постепенно разгоравшееся и поглощавшее цветок. С благоговением смотрела молодая госпожа на лиса, что так легко произносил слова на незнакомом ей языке, столь походящие на неведомые заклинания. Прекрасно, что столь доверчива юная Юмихимэ: будет легче ввести её в заблуждение подобными красивыми действиями.

Сибори не заканчивал говорить на чуждом языке до тех пор, пока не обратился прекрасный цветок в пригоршню пепла. Наконец, угасло пламя, и с волнением спросила дочь господина Курокавы: