Страница 40 из 48
Сколько дней она провела в прострации, Алекс не помнила. Помнила только, что лежала на кровати, прижимая к себе его рубашку и вдыхая запах. Эта рубашка была мостиком между реальным миром и миром отчаяния, куда она загоняла себя.Алекс не понимала себя: что ей хотелось больше? Быть с ним, ощущать его, прикасаться к нему или, наоборот, убежать от душивших ее чувств, воспоминаний, эмоций.Очнулась на третьи сутки: солнце ярко светило, в распахнутое окно врывался теплый морской ветерок, мужской смех и лай собаки ворвались в ее сознание.Алекс встала и подошла к окну. На лужайке, полуголый Федор играл с большим лохматым псом. Пес был чудо как смешон. Этакий шарик на ножках. И даже глаз из-за густой челки видно не было.Фёдор не сразу обратил на неё внимание, увлёкшись игрой, но, увидев ее, радостно рассмеялся:- Алекс, проснулась? Идем, поплаваем, - просто произнес он, как будто ничего в этом мире не произошло.И Алекс кивнула, сбрасывая с себя апатию. Принимая мир таким какой тот есть, с его разочарованием и синим морем, слезами и ярким солнцем, надеждой на чудо и верой в будущее.***Я выбежала на улицу. Теплое солнце, запах моря, мелкий желтый песок. Я никогда не умела хандрить подолгу, если честно, это было первое, страшное горе или не горе, одно поняла, что буду ждать, когда наступит срок моим женским дням, а ещё будто очень-очень надеятся на чудо. если хорошо подумать, у всех в жизни происходит какое-то чудо. Почему же ему не случится со мной?А ещё я знала, что во мне растет маленькая жизнь, и четко была уверена, что у нас с Каем будем мальчик. Я уже была с ним на связи, я разговаривала с ним, пела песни, любила его. Где-то в глубине души все-таки ворочался червячок сомнения, но я знала, что сын растет во мне: осознав этим утром, я поняла, что сейчас в эти самые мгновения, я самая счастливая и никто: ни Кай, ни Федор - никто не заставит меня больше страдать, я буду счастлива, ради моего сына, моего мальчика.Разбежалась и со смехом влетела в воду. Сын - это океан! Он большой, сильный и могучий. Вот сейчас пойдет волна! Чувствуешь ее! Круто, правда? Я знаю, что тебе нравится! Если у всех матерей такая связь со своими детьми, как же здорово быть мамой!Вышла не берег, отжимая мокрые волосы и глупо улыбаясь. Улеглась на теплый песок, подставляя солнцу животик, чувствуя, как солнце ласкает меня и моего сына, заряжая нас энергией.Федор сел рядом:- Алекс, нам надо поговорить, - сказал и замолчал.Я лениво приоткрыла глаз, сейчас я была добра, да я самая миролюбивая и терпеливая из всех:- Говори, раз надо, - согласилась, улыбаясь своему внутреннему миру.Федор молчал минут пять, собираясь с мыслями.- Я не хочу, чтобы ты снова уходила в себя, - грустно проговорил он. - Твой отец говорил что-то насчет детей, что ты хочешь стать матерью. Алекс, я - готов. Если ты хочешь детей, значит, они у нас будут. Будут, сколько ты захочешь: двое, трое, пятеро. Я буду любить их всех! Ведь они от тебя! От моей самой любимой женщины на свете! Мы можем заняться этим сегодня, хочешь - прямо сейчас.И он положил свою горячую руку на мой живот, поглаживая его, словно там уже был его малыш. Все во мне всколыхнулось против этого жеста. От душевного равновесия ни осталось и следа. Я вскочила, не отдавая себе отчет, что сейчас на моем лице отражалось только чувство брезгливости:- Никогда, слышишь, никогда ты не будешь отцом моему сыну! Никогда не трогай меня, не прикасайся ко мне! Уходи! Сейчас же! - крикнула ему в лицо, отвернулась и побежала к дому.Федор закрыл лицо руками и сел на песок. Как? Как можно было за одну ночь так привязать ее к себе, что теперь все остальные мужчины стали противны? Что он сделал, чтобы добиться такого расположения? О каком сыне она твердит? Федор медленно осознавал факт беременности и не мог поверить. Прошла неделя, не может она знать, не может все случиться так быстро! Он убьет его!Федор вскочил и побежал вслед за Алекс. Догнав ее на крыльце, резко развернул и прижал к своей груди, не давай вырваться:- Алекс, - зашептал он в лицо девушки, - даже если ты беременна не от меня, мне все равно. Я уже люблю этого ребенка, я буду хорошим отцом, пожалуйста, поверь мне. Он никогда не узнает, что мне не родной. Главное, что это твой сын. Алекс, я люблю тебя, - простонал Федор, отпуская вырывающуюся девушку.