Страница 43 из 73
— Да не мельтеши! — гаркнул на меня Серега, перебивая. — Сча всё будет!
(Н и к а)
Зашли оба, Мирашев и этот его знакомый, Доктор, следом за мной в кабинет к гинекологу, нагло игнорируя скопившихся под дверью бабулек и пару студенток.
— Вот та, о которой я рассказывал, — учтиво представил меня сидящим за столом: молодому мужчине и девушке, в белых халатах. — Вы уж постарайтесь, — скривился в игривой улыбке.
— Обижаешь, — рассмеялся в ответ незнакомец.
— Ладно, пошли, — прикрикнул на Мирашева его товарищ, отчего я тотчас испуганно обернулась. Схватил оного за локоть, за свитер, — и потащил на выход. Поддался мой Надсмотрщик, но нехотя, явно тормозя, все еще буря, изучая меня взглядом.
— Я, если че, за дверью, — обронил Мирон.
Еще мгновение — и осталась наедине с этими двумя.
— Ну-с, — протянул мужчина, отчего я невольно вздрогнула. Резко встал из-за стола — прошелся к инструментам. Схватил перчатки и стал их натягивать. — Давайте на кресло, так посмотрю — а там, если надо будет, если непонятно, то на УЗИ. Принимали что-то из препаратов?
— Последние месячные когда были? — тихо, несмело перебила его девушка, устремив взор на меня.
Обомлела я от ужаса. Похолодело все внутри. Мышцы сжались от страха. И уже боль, что просто измором, жутким ноем меня брала вот сколько времени, потеряла свою значимость. Попятилась испуганно я к двери.
— Ну? — огорошивая, гаркнул, отчего тотчас замерла я, словно вор. — Чего стоим? Раздевайтесь по пояс — и на кресло.
А я стою, смотрю, впиваюсь взором в эти его огромные, одутловатые, грубые мужские ручища, пальцы — и током пронзает. Взор в лицо — еще больше трясет. Так и вижу тех сук перед собой.
Резвый заворот — молнией кидаюсь на выход.
— Эй, ты куда?! — отчаянное женское мне в спину.
Пнула дверь — и выскочила я, захлебываясь слезами. Практически уже не вижу ничего перед собой. Ошарашено по сторонам — в поисках пути отхода.
В мгновение шорох, движение — живо ухватил, сжал меня кто-то до боли. Мира… Узнаю запах, тепло, что уже за эти несколько дней мне стали и за яд, и за… кислород.
— Че случилось? Че сказали?
— Девушка, вернитесь! — взволнованно акушерка за моей спиной.
— Простите, а можно уже заходить? — резво перебил ее кто-то.
— Нет, не сейчас! — злобное, с раздражением. — Девушка! Молодой человек, заведите ее обратно!
— Что такое? — тихо мне на ухо, заботливо, но не без напряжения. Еще секунды — и вдруг разворот — потащил меня к кабинету: — Сейчас разберемся! — деспотически, шальным взрывом.
— Стой! — пищу отчаянно, едва не падая, заплетаясь в своих ногах.
— Вы че, охуели?! — бешено взревел Мирашев, впиваясь взором во врача с акушеркой. Лязгнула за нашими спинами дверь, оповещая о «массовом тет-а-тете».
— А че мы? — взвизгнула возмущенно барышня.
— Молодой человек, вы что себе позволяете?! — грозное мужчины.
— О-о-о! — едкое. Резво выпустил меня из хватки Мирон и кинулся к намеченной жертве. — Ты, блядь, даже не представляешь, что я себе позволяю!
Живо стерла я влагу с глаз, невольно шмыгнув носом, — и тотчас бросилась к своему Безбашенному: уже схватил за грудки испуганного врача.
— Немедленно отпустите! — завизжала девушка.
— Отпусти! — рыком повторила и я за ней.
Вздрогнул. Дернулся, в момент обернулся ко мне — но еще не поддается.
— Мы сейчас охрану вызовем! — из последних сил вступается за свою честь Несчастный.
— Отпусти его!.. — попытка сказать громче, но вышло нелепо, шепотом.
Мгновения за и против — и отступил.
— Че вы ей сказали?! — гневное в лицо мужчине, что уже лихорадочно принялся поправлять халат. Обернулся вновь ко мне взволнованный Мирашев. Стоит, сверлит, изучает меня взглядом. Кривится, жует эмоции, едва сдерживая брань.
— Ничего! — злобно. — Сказал по стандарту: раздеваться и на кресло. А она сразу в сопли — и на выход.
Резко устремил очи на него:
— Гляди, как бы ты сча в сопли — и не подался на выход! Из окна — по-быстрому…
И снова взор на меня:
— Че не так?! — криком, отчего я вмиг оторопела. Обмерла, окоченев. Шаг ближе. Раздраженно: — Я уже небая не понимаю! Че опять не так?! НИКА!
Виновато опустила глаза. Стою, жаром заливаюсь от стыда. Чувствую, как трясет — вот-вот вновь разрыдаюсь, что еще страшнее — учитывая его и без того уже разбушевавшийся гнев.
— Я просто, — едва попыталась оправдаться, как тотчас перебил.
— А?! — гаркнул. Движение ближе — и едва не вплотную к моим губам ухом. — Я, блядь, нихура не слышу! Что такое? — обернулся. Глаза в глаза, на расстоянии вдоха. — Ну?!
И снова позорно опускаю очи. Силой выдавливаю из себя громче:
— Я просто не хочу… чтоб меня мужчина осматривал.
Виновато поджала губы. Еще сильнее дрожу. Кажется, меня сейчас уже и раздерет от моей придури. Но чтоб этот… меня лапал, трогал своими ручищами, смотрел на меня голую — и того невыносимей. Лучше уж так: что бы там не было со мной, пусть как есть. Быстрее сдохну… как и хотела ранее.
Но сдержался. Скривился. Шумный вздох. Отстранился. Резвый заворот — ядовитым, ехидным залпом:
— У вас че, блядь, во всем отделении ни одной бабы-врача не нашлось?! Или что?!
— Вообще-то, это — заведующий. И он лучший, — учтиво прокомментировала акушерка.
— Да мне похуй. Хоть сам Царь! Бабу нашли нам… быстро!
(М и р а)
Нашли. Еще как нашли — быстро, и без лишних пререканий.
И ну его нахур их эти недосказы. Завалился я на стул за ширмой в кабинете — и принялся выжидать.
— Молодой человек, — недовольно гаркнула на меня новоприбывшая бабулька. — Может, вы выйдете? Все-таки осмотр у доктора… да и стерильно у нас, а вы вон, даже бахилы не надели.
— А я сам по себе — стерильный, — гневно оскалился. — Смотрите да лечите уже ее, а то так и коней двинет, пока мы тут бегать будем.
Скривилась, замотала головой, но отвернулась. Живо надела перчатки — и подалась к пациентке.
— Ну что… — задумчиво. — Ничего такого я тут не вижу, — обернулась к этому, «зав. отделением». Беглый взор на меня, а затем снова на мою Мальвину. — Рубцы есть, свежие, но не думаю, что они кровоточат — заживает потихоньку. В остальном… Не дергайся, пожалуйста, — тихо Нике. — Я всего лишь мазки возьму. Расслабь живот. Зая, расслабь… Вот, умница.
Не по себе стало. Даже левая бабенция к ней больше нежности проявляет, чем я. Черти что… Будто я просился в няньки. Вернее… а *** с ним!
Шумный вздох.
— Вставай, — послышалось женское.
Задергалась, зазвенела моя красавица. И я подчинился — спохватился со стула. Шаги ближе, игнорируя перекошенные рожи свидетелей. К Веронике — и обхватил, помог сползти с этой раскарючки.
Залились краской ее щеки, но не выдиралась, не фыркала… не истерила.
Помог одеть штаны. Присел — застегнул обувь.
Встал, обернулся.
Странные, ошарашенные взоры на меня, будто что-то ахинейское увидели.
— Ну так че? УЗИ? — рявкнул я на них. — Или че? Че с ней?
— Ну, может, месячные раньше пришли… На фоне стресса сбой произошел, — задумчиво протянула женщина.
— А препараты точно никакие не принимали специфические? Противозачаточные экстренные? — резво отозвался и «Зав».
Побледнела вдруг резко Вероника. Пошатнулась — тотчас удержал, прижал к себе.
— Нет… — несмелое ее.
— Принимала, — перебиваю я, отчего вмиг в шоке уставилась на меня Мальвина. Отвечаю ей на мгновение взглядом — но не выдерживаю и в момент отворачиваюсь. Взор на врачей.
— Какое? Название? — поспешно женщина.
— Да хур его знает. На букву Х.
Рассмеялся едко не то от нервов, не то неоправданной храбрости, недобитый кутёнок. Скривился.
— Вы хоть бы инструкцию читали…
— Читал, — гневное мое.
Шумный вздох того, смолчал. Отвернулся.
— Бывает так, — торопливо вклинилась бабка. — Ничего страшного. Еще и месячные могут немного задержаться дней на пять-семь. Тоже в пределах нормы.