Страница 41 из 73
— Мы справимся, — рычу сдержанно.
— НЕ ХОЧУ! Не хочу!!! Не хочу… — злобно, но уже как-то смиренно, поддается на мое молчание, непоколебимость. Еще попытка разорвать мою хватку — и обиженно обвисла. Напряжение спало. — Не хочу быть бабой… Не хочу…
* * *
Просидели так… немало, пока ее взрывы буйства не стали реже… и у меня не появился хоть какой-то шанс ее нормально осмотреть, а там — и вовсе, дотащить до спальни. Закрыть дверь на ключ. В сейф — за таблетками и засунуть, почти на сухую (воды в стакане — пару капель) заставить ее проглотить. Из наркоты — одну… Посмотрим на такой вариант…
Плачет, ревет, гасит на меня… всем, чем только можно, с каким только дерьмом не мешает — похуй. Прощаю, всё прощаю — лишь бы… помогло. Еще минуты ожидания прихода, покоя — и обмерла. Улеглась на полу около кровати, свернулась в клубок — и тихо ноет.
Шаги к двери. Включить свет — дрогнула, но сказать — ничего не сказала. Зажмурила веки.
Отрыть замок, на кухню — набрать воды.
Дать запить недавний бой — мой напор, веление — и поддалась… уже легче.
А там — и до ванны довести удалось. Осмотреть — новых ран наделала, но как-то хаотично: видимо, пока резала волосы этим тупым уеба*ом, а не ножом. Умыть, намазать зеленкой, переодеть. Какие-то еще странные лоскутки черные на ней — но уже плевать. Не до этого сейчас. Взять ножницы из сейфа — и подравнять ее «великолепие».
— В туалет? — шепнул ей на ухо.
Уставила на меня свой взор. Мутный, слегка потерянный, но уже хоть в одной со мной вселенной.
Нервно сглотнула слюну. Пристыжено опустила очи.
Поддаюсь — провел. Едва попытался стащить с нее штаны, как тотчас дернулась, вздрогнула. Тихим, кротким шепотом:
— А сама…
Игнорирую. Не сегодня. Пусть завтра, вернее сегодня, но днем дам ей шанс — а снова сейчас воевать в душе… уже ни сил, ни желания нет. Силой творю затеянное и усаживаю на унитаз.
Разворот — и вышел. Захлопнул за собой дверь.
Прижаться спиной к деревянному полотну — и устремить бесцельно взгляд пред собой.
И как долго я так смогу? Вот честно… с самим собой. Как долго еще у меня хватит сил, терпения… тяги? Играть во весь этот больной спектакль? А?
Вдруг звон. Что-то упало и пронзительно завыло, скача, видимо, на плитке.
Кольнуло, сжалось все у меня внутри.
Опять что-то не доглядел. Молнией движение — за ручку — и рванул дверь. Стоит, плачет. На полу разбитое бабье зеркальце.
«С хуе оно тут забыло?! Какая Сука?..» — живо присесть и собрать с пола осколки, пока эта не умудрилась еще больше себя распанахать. Осталось еще и стопы порезать — и все…
блядь! Всхлипы все сильнее — истерика явной волной — только что наркота притормаживает. Обхватил ее свободной рукой — и прижал к себе. Поддалась. Поцелуй в макушку:
— И че ты полезла? — машинально за грубостью прячу тревогу, неловкость. — Рожу давно свою не видела? Полюбоваться хотела?
Взвизгнула, уткнулась носом мне в грудь — прижалась.
— Нашла чем башку захламлять. Тут вон жрать нечего, а она…
Не договорил, так и не родив более-менее толковую шутку.
Шумный вздох:
— Ты мне и такая нравишься. А на остальных — похуй.
Повел на кухню — выбросить осколки в мусор. Усадил за стол.
— Есть дошик, есть колбаса с батоном. Но, может, из ресторана че заказать? Суши ешь?
Не смотрит, сидит… давится соплями, тупит.
— Тьфу, блядь! — нервно сплюнул я в сторону. — Не молчи! Я же тоже не железный! — взор растерянный по сторонам. Обмер. — Или тебя опять клинит?
Молчит. Моргает. Но взгляд уже явно осознанный — лихорадочно пляшет. Да и до этого… если я уже сам себя не запутал, звуки издавала.
— Ты жрать будешь?! — заорал дико, упершись руками в стол. Да только крик этот вовсе не на нее — на себя… и на тех уебаков. Как же хочется их размотать, разорвать на части. И себя заодно… что не уберег, что… ничего не сделал, чтоб этого не случилось. Даже… если и не должен был. Понимаю — и, тем не менее, от всего этого не легче.
— Ладно, — сдержано. Присел рядом. Опустил голову: — Прости… Я просто… я не знаю. Мне кажется, я сам скоро рехнусь. Я же… никогда ни за кем толком не… не ухаживал. Понимаешь? — взор на нее — не реагирует. Опустил вновь очи я. — Я привык… приходить и брать все готовое. А если что не так — то ломать или доламывать. А тут — всё не так. Да еще и ты… сопротивляешься. — Немного помолчав, взгляд ей в лицо, жующей свои сопли-слезы: — Ну, ради мести-то хотя бы… ты можешь жить? А?.. Или только мне одному хочется этих ушлепков четвертовать?
— Только тебе, — тихо, убивающе.
Казалось, в этот миг меня словно кто электромолотилкой всего изнутри раскромсал. Нервно сглотнул слюну. Долгий, пристальный взор — выискивая хоть намек на вранье — тщетно.
Живо сорвался с места, сплюнув яд:
— Ну и дохни с голоду тогда!
Пройтись в коридор, отыскать в карманах сигареты, зажигалку — и пойти на кухню, сесть рядом с ней.
Прикурил. Взляд в лицо. Затяжка — и выпустил дым в другую сторону:
— Я ж все равно от тебя не отстану. Ради принципа. И даже не мечтай.
— Я спать хочу, — тихо… шепотом.
Не сразу и разобрал.
— Че? — приблизился вплотную. — Спать?! ЖРАТЬ сначала! А то еще реально коней мне двинешь. Заживать надо — а не еще больше истощаться и гнить.
— Ради чего? — подвела глаза. — Ради чего мне жить?
Жуткая, палящая схватка взглядов. Не выдерживаю первым я этого ее яростного, полного презрения ко всему человечеству, взора.
Отвел очи в сторону. Затяжку — и выдох. Прокашлялся невольно. Сбил пепел в тарелку, что еще от вчерашней трапезы осталась.
— Ну-у… — протянул несмело, действительно не зная ответа на этот вопрос. — Ради… Рожи хотя бы твоего.
Ни единой эмоции, только что взгляд еще больше, казалось, вцепился в меня… желая все жилы изнутри выдрать.
— Его все равно закроют. А там — я ему не нужна.
— В смысле? — оторопел я. — За что?
Зажужжало что-то, застучало… а затем глухой удар.
Черт, телефон на вибро. Поддаюсь. Еще один вдох «вредного» дыма — и потушил сигарету под краном. Выбросил бычок в мусор.
— Думай, че жрать будем.
Шаги в комнату.
Схватил уже спящий аппарат: взгляд на экран — Кряга очнулся. Как вовремя. Иди ты нахуй!
Включить звук, спрятать телефон в карман. Шаги на кухню к своей Статуе.
Хоть бы пока я там ходил, ничего нового не отчебучила… А то с голодухи… я уже сам за себя не ручаюсь.
— Надумала?
— Мне все равно.
— Ну и ладно… значит, пицца.
…
— Да, две больших. А суп, картошка или что-то в этом стиле есть? О-о, отлично, давайте! Да, и пиццу тоже! Ждем. А, и еще… Пластиковую посуду. Не, это есть. Нам бы вилки, ножики… есть? Отлично. Приплюсуйте. Сча адрес смс-ну. — Отбить звонок. Устремить взор мимолетом на Бунтующую. — Можешь реветь дальше. Тебе вон бульончику привезут. хуе я тебе дам сдохнуть! А надумаешь опять вытворить что-то в стиле того, что было ночью, — к кровати пристегну. Добесишь.
…
Оплатить заказ, навернув сверху чаевых побольше… и вдогонку всучить чертов пакет с мусором курьеру — не хватало мне еще одной эпопеи с этими ебанными осколками.
* * *
Полудохлая, но гордая наша птица. Как с туалетом — попыталась сама справиться с ложкой. Не срослось — только облилась, зараза. Благо, рот мой был занят — жевал пиццу, а так бы точно выругался — опять ее переодевай. Взять самому ложку и вновь приняться за «любимое» монотонное занятие…
Но ниче… сегодня уже позитивнее пошло.
* * *
Довел до спальни. Переодел — и затолкал под одеяло. Лег рядом — втыкать в телек, пока вновь не усну.
* * *
Часов десять было вечера, как какой-то мохнатый ублюдок сделал дозвон мне на телефон. Только, хренов гусь, разбудил нас обоих — ибо был послан со своими проблемами восвояси. Черт, это этой же надо вовремя таблетки дать с утра — поставил будильник.