Страница 16 из 36
Следует отметить, что именно классическая модель, допускающая относительно точное прогнозирование следствий практических вмешательств и позволяющая на основании контролируемых данных аргументировать оптимальность тех или иных вариантов развития, является оптимальной для решения стратегических задач, возникающих перед обществом. Принятие государственных решений в оптимальном варианте должно осуществляться на основании знаний, существующих в отчужденной и в этом смысле объективной форме. Предсказание должно основываться на объективных, независимых от личностей основаниях. В противном случае увеличивается простор для субъективизма, чреватого негативными следствиями.
Неслучайно в этом плане, что именно инженерная психология, приведенная выше как пример реализации классической схемы, стала той областью, которая в 1960–1970-х годах привлекла внимание представителей государства к развитию психологической науки в нашей стране (Журавлев, Ушаков, 2006). Неклассическая модель, включающая большую долю «личностного знания», оказывается насыщенной субъективными элементами.
Таким образом, программа-максимум представляет собой огромный проект, который обещает отдачу не только в сфере психотерапии, но и в других вопросах государственной важности. Однако это вопрос долгосрочной перспективы, который зависит во многом от вложения усилий в фундаментальную науку.
Тем не менее в среднесрочной перспективе можно ожидать существенного расширения взаимодействия теоретико-экспериментальной психологии с практикой на основе проведения исследований, приводящих к разработке локальных моделей, и внедрения их в консультационную практику. Локальные модели механизмов и модели условий протекания процессов могут найти широкое применение в психологической практике и существенно повысить эффективность применяемых технологий.
В-взаимодействие для многих областей психологической практики представляет собой необходимое звено нормального существования, интенсивность развития которого иллюстрируют данные о бурном росте научных публикаций в этой сфере. Этот вид взаимодействия выполняет корректирующую функцию, которая состоит в том, чтобы показывать, какие методы имеет смысл практиковать, а какие – разрабатывать заново. Эксперимент включается в процесс оценки эффективности метода, что позволяет осуществить надежную обратную связь, свободную от субъективного мнения практикующего клинициста. Происходит вторичное сближение экспериментальной психологии и практики.
В то же время это сближение в настоящее время не обеспечивает того уровня поступления эвристичных идей из теории в практику, как это наблюдается в тех областях, где происходит интенсивное А-взаимодействие. В-взаимодействие пока что не предлагает практике новых идей, не играет эвристической роли в разработке новых подходов, но оценивает сложившиеся. Более того, В-взаимодействие иногда приобретает крайние формы, в которых заключена опасность для творческой работы практиков.
В свете сказанного в развитии В-взаимодействия можно выделить ближние и дальние перспективы.
В близкое время в нашей стране (на Западе это уже в большой мере состоялось) неизбежно расширение использования в таких областях, как психотерапия, методов доказательной практики (получение практикующими специалистами информации об исследованиях через специализированные базы данных и прочие ресурсы, использование основных понятий доказательной практики, организация регистрации результатов собственной практики и т. д.). Хорошо, если удастся развернуть российские исследовательские программы, которые в той или иной форме будут интегрированы в мировые. Важно вовлечение практиков в исследовательскую работу. Возможен и такой сценарий, что государственными органами будут приниматься какие-либо административные решения по поводу установления списка принятых видов психотерапии.
Более дальняя, но неизбежная перспектива В-взаимодействия, как нам представляется, должна заключаться в совершенствовании методов. Это совершенствование должно происходить двояко – в плане как повышения информативности исследований, так и оптимизации работы практикующего специалиста.
Некоторые направления повышения информативности уже достаточно ясно просматриваются. Так, возможны исследования, основанные на анализе динамики эффектов воздействия у одного пациента, а не на сравнении групп. Разработаны и внедряются методы непрерывной оценки психотерапевтического прогресса. Это направление требует реального сотрудничества исследователей, владеющих современным аппаратом планирования исследований и статистической обработки данных, и практикующих психологов и психотерапевтов.
Повышение информативности означает также превращение исследований процесса психологической практики в инструмент генерации нового знания. Это очень важный момент, поскольку он означает не только приобретение В-взаимодействием чрезвычайно существенной эвристической функции, но и увеличение степени творчества практиков. Практики должны воспринимать науку как то, чем она является на самом деле – как сферу порождения новых моделей реальности, а не респектабельный метод засушивания творческих инициатив. О том, как возможно превращение В-взаимодействия в способ генерации нового знания, речь шла выше, однако вряд ли это составляет перспективу ближайших лет.
Наконец, представляется важным осуществлять такое переструктурирование практических подходов, которое позволит в более полной мере включать потенциал теоретико-эмпирической науки. Выше уже говорилось, что перенос акцента с терапии психологических расстройств на их профилактику позволяет в большой степени использовать практический потенциал моделей условий протекания процессов. От активности практиков в отношении научного знания, их изобретательности в плане возможности его применения зависит очень многое. Чтобы эффективно применять науку, практика должна искать в тех местах, где «потеряли», но при этом там, где «светло».
Кто все же должен двигаться к точке контакта – фундаментальные ученые или практики? Сейчас уже можно констатировать, что интерес есть с обеих сторон. Более того, в одном человеке может совмещаться фундаментальный ученый и практик: многие специалисты наряду с проведением теоретико-экспериментальной работы ведут практическую деятельность.
Необходимым фоном для сближения академической психологии и практики является институциональное сотрудничество между научными, учебными и консультативными организациями, профессиональными ассоциациями исследователей и практиков, в том числе выражающееся в издательских проектах, например, таких, как эта книга.
Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ— Смысл, 2003.
Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Введение в издательскую серию «Научные школы ИП РАН» // Психология творчества: школа Я. А. Пономарева / Под ред. Д. В. Ушакова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006. С. 9–18.
Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Фундаментальная психология и практика: проблемы и тенденции взаимодействия // Психологический журнал. 2011а. Т. 32. № 3. С. 5–16.
Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Теория и практика психологии: взаимодействие и противоречия // Вестник практической психологии образования. 2011б. № 2 (27). С. 15–20.
Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Исследование психологической практики как путь ее сближения с фундаментальной психологией // Вестник практической психологии образования. 2011 в. № 3 (28). С. 17–21.
Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Теоретико-экспериментальная и практическая психологии: две разных парадигмы? // Парадигмы в психологии. Науковедческий анализ. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012а. С. 158–177.
Журавлев А. Л., Ушаков Д. В. Теоретико-экспериментальная психология и практика: встречный курс // Психологические проблемы семьи и личности в мегаполисе. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012б. С. 9–71.
Калмыкова Е. С., Кэхеле Х. Психотерапия как объект научного исследования // Основные направления современной психотерапии. М.: Когито-Центр, 2000. С. 15–43.