Страница 2 из 87
1
Кейт тоже взглянула на Темплтон-хаус, который несколько лет назад стал и ее домом. Из всех троих она одна знала, что значит испытать настоящее горе. В восемь лет Кейт осиротела, и мир, в котором она жила, рухнул. Темплтоны приходились Пауэллам всего лишь дальними родственниками, но они взяли девочку к себе, любили ее и смогли заменить Кейт семью. С тех пор она была уверена, что никогда не следует терять надежду.
- Я знаю, как бы я поступила, - заявила Марго. - Я бы, наверное, прокляла все на свете, а потом взяла бы приданое и уплыла путешествовать по миру. - Она вытянула руки к солнцу. - Я бы все узнала, везде бы побывала!
Марго, конечно, любила Темплтон-хаус: это был единственный дом, который она помнила. Мать привезла ее из Ирландии, когда Марго едва исполнилось четыре года. Но, хотя к девочке всегда относились как к члену семьи, она не забывала о том, что она - дочь служанки. А ее честолюбие требовало большего.
Она знала, чего желает ей мать: хорошего образования, хорошей работы, хорошего мужа... Ну что может быть скучнее?! И не хочет она повторять жизнь матери!
"Мама такая молодая и красивая, - думала Марго. - Но она ни с кем не встречается, никуда не ходит. И еще - она такая строгая!" Не делай того, Марго, не делай этого. Ты еще слишком маленькая, чтобы красить глаза и губы... Она вечно беспокоится из-за того, что Марго такая неуправляемая и упрямая, что ее не устраивает то положение, которое она занимает. А кого же может устроить такое положение?!
Марго всегда очень хотелось знать, каким был ее отец. Наверное, сильным и красивым... И почему мама вышла за него замуж? Ясно, что не по любви: если бы она его любила, то вспоминала бы о нем. Но мама никогда не рассказывает о человеке, который был ее мужем и утонул во время шторма.
Марго смотрела на море и думала о матери. Да, Энн Салливан - не Серафина. Очевидно, в свое время она решила, что незачем тосковать и отчаиваться, надо просто перевернуть страницу и начать жить заново.
Может, это и правильно. Если ты не позволишь мужчине занять в твоей жизни чересчур большое место, то и не будешь слишком уж переживать его утрату. Главное - надо помнить, что жизнь на этом не кончается!
Марго любила мечтать о том, как будет когда-нибудь путешествовать, с какими людьми познакомится. Живя в Темплтон-хаусе, она привыкла к роскоши того мира, к которому принадлежали Темплтоны. А эти великолепные отели, которыми они владели по всему свету... Когда-нибудь она будет останавливаться только в таких отелях! Марго однажды побывала в монтереевском "Темплтоне" и прекрасно помнила двухэтажный номер, обставленный старинной мебелью, с кроватями, застланными атласными покрывалами.
Заметив ее восхищение, мистер Темплтон рассмеялся и разрешил ей попрыгать на такой кровати. Никогда она не забудет, как валялась на мягких шелковых подушках, пахнущих чем-то изумительным! Миссис Темплтон сказала, что эта кровать из Испании и что ей двести лет.
Когда-нибудь и у нее будет такая же красивая и солидная мебель.
- Вот найдем приданое Серафины и разбогатеем, - мечтательно сказала Марго, и Кейт снова фыркнула.
- Лора уже богатая, - заметила она рассудительно. - Ну а нам с тобой придется положить деньги в банк и дождаться совершеннолетия.
- Ничего. Не так уж долго ждать. Зато тогда уж я куплю себе все, что захочу! - Марго уселась поудобнее и обхватила руками колени. - Одежду, драгоценности, машину...
- Ну а я свои деньги вложу во что-нибудь, - заявила Кейт. - Дядя Томми говорит, что деньги делают деньги.
- Какая ты зануда, Кейт! - возмутилась Марго. - Это же так скучно! Я знаю, что мы сделаем. Мы втроем отправимся в кругосветное путешествие. Поедем в Лондон, Париж, Рим... И будем останавливаться только в "Темплтонах", потому что это лучшие в мире отели!
- Волшебный сон! - вздохнула Лора. Она уже побывала в Лондоне, Париже и Риме, и ей там очень понравилось. Но она твердо знала, что нет на земле места прекраснее Темплтон-хауса. - Мы ночи напролет будем танцевать с самыми красивыми мужчинами. А потом вернемся в Темплтон-хаус и всегда будем вместе.
- Конечно, мы всегда будем вместе! - Марго обняла Лору и Кейт. Их дружба была для нее чем-то само собой разумеющимся. - Мы же лучшие подруги, и ничто не сможет нас разлучить.
Услышав рев мотора, она вскочила и поморщилась.
- Наверняка это Джош с каким-нибудь из своих приятелей.
- Хоть бы он нас не заметил! - Кейт потянула Марго за руку. Джош был братом Лоры, но, как ни странно, у него было гораздо больше общего с Кейт, за что она его искренне терпеть не могла. - Сейчас придет и начнет выпендриваться. Он стал таким воображалой, когда ему разрешили водить машину!
- Да ему на нас наплевать. - Лора тоже встала, чтобы разглядеть, кто приехал. - Ой, там этот мерзкий Майкл Фьюри! Не понимаю, почему Джош с ним общается.
- Потому что он опасный тип.
Марго было всего двенадцать, но опасных мужчин она умела распознавать каким-то женским чутьем. Сама она смотрела на Джоша и пыталась объяснить себе, почему он ее так раздражает. Наверное, потому, что строит из себя этакого наследного принца и относится к ней как к глупенькой младшей сестренке, хотя все остальные уже видят в ней будущую женщину.
- Привет, детки! - крикнул Джош, откинувшись на водительском сиденье. Из машины доносилась какая-то популярная мелодия. - Опять ищете Серафинино золото?
- Просто наслаждаемся морем, солнцем и покоем. - Марго вовсе не хотела идти к машине, но ноги сами понесли ее туда; она лениво облокотилась на машину и очаровательно улыбнулась. - Привет, Майк!
Тот что-то невнятно пробурчал в ответ.
- Они вечно торчат на этой скале, - объяснил Джош приятелю. - Надеются найти здесь кучу золотых дублонов.
Он взглянул на Марго и снисходительно усмехнулся. Это вообще вошло у него в привычку: лучше уж усмехаться, чем думать о том, какая она хорошенькая в этих коротеньких шортах. Черт, она же еще совсем ребенок! Марго ему как сестренка, и он наверняка будет гореть в аду, если будет думать о ней всякие глупости.
- Когда-нибудь мы их обязательно найдем!
От Марго исходил какой-то дурманящий запах; у нее были потрясающие брови - темные, с родинкой на изгибе одной из них. Едва наметившаяся грудь была обтянута только тоненькой майкой... У Джоша пересохло во рту, и он сказал резко и презрительно: