Страница 12 из 24
— Здесь от жары прямо на глазах таешь, а она посылает свитер!
Туйен рассмеялась, пожала ему руку и убежала в зал. Звон колокольчика звал всех на собрание. Лыонг сел в последнем ряду.
Днем было две тревоги. Но Ханой к ним уже привык. Через несколько минут после сирены с улиц исчезали прохожие. Люди укрывались под деревьями, сидели на краю круглых ячеек[30], уходили в убежища, перекрытия которых высились над тротуарами.
Вторая тревога застала Лыонга посреди улицы по дороге в госпиталь. Он соскочил с велосипеда и прислонился к стволу шау[31], вслушиваясь в раскаты загрохотавшей где-то на северной стороне города канонады. Появились два МиГа и сделали несколько кругов в небе. Все подняли головы и внимательно следили за самолетами.
Выйдя из госпиталя, он объехал на велосипеде несколько улиц и сделал покупки, заказанные ребятами. Так что к Туйен он добрался с опозданием, да и жила она далеко, чуть не в самом конце Литейного ряда[32], откуда уже начинались предместья. Между двух- и трехэтажными домами здесь попадались еще маленькие домики под старинной черепицей, сбегавшей к потемневшим от времени колоннам из железного дерева. Над ними широко простирали свои ветви с ярко-зеленой листвой древние банги[33] — у каждого ствол в несколько обхватов. А за старыми домиками и прудами вдруг вырастали прямоугольники недавно построенных больших коммунальных домов, выкрашенных: розоватым раствором известки.
Туйен жила в маленьком кривом переулке. Миновав кирпичные ворота и узкий двор, крытый железом, где помещалась артель, изготовлявшая замки, Лыонг увидал старый невысокий дом, в обоих этажах которого, судя по всему, обитало немало народу. Он оставил велосипед под деревянной лестницей и поднялся на узкую длинную галерею; сюда выходило множество дверей — все были плотно прикрыты. Не зная, как быть, он поколебался минуту, потом легонько постучал в филенку ближайшей двери.
— Кто там? — спросил ворчливый женский голос.
— Будьте добры, где здесь живет Туйен?
— Последняя дверь.
«За что ей досталась такая свирепая соседка?» — улыбнувшись, подумал он.
Подойдя к последней двери, он постучался и стал ждать. Раздался торопливый стук шагов, и дверь приоткрылась.
— Вы… входите, пожалуйста… Входите.
Она помогла ему снять рюкзак и повесила его на вешалку рядом с маленьким зеркалом.
— Я только вернулась. Ну, думаю: пришел вовремя, никого не застал, и теперь его не сыскать.
— А я боялся, что безнадежно опоздал.
Туйен — он только сейчас это заметил — переминалась с ноги на ногу, и рукава ее блузки были закатаны выше локтей.
«Ясно, я оторвал ее от домашних дел…»
— Никуда не денешься. Одно название «выходной день», а с утра до вечера — заседаем. Сперва беседа с вами, потом — собрание. Из-за тревоги оно еще больше затянулось. Ничего, вы посидите немного, я мигом приготовлю ужин.
— Нет уж, давайте я вам помогу. Я — очень одаренный помощник повара.
— Неужели! Ну раз так, займитесь пожалуйста, овощами.
Комната у Туйен была маленькая, с низким потолком, но зато выходила на небольшой балкон, где был даже водопровод. Там под навесом из циновки помещалась и кухня. В кране сейчас не было воды, но рядом стоял наполненный до краев большой глиняный кувшин, возле него лежала вязанка дров.
Он вышел на балкон, взял низенькую табуретку, уселся на нее и начал мыть овощи. Туйен, присев рядом, проворно разделывала рыбу.
— Вы уж не взыщите за скудное угощение.
— Да к такой рыбе ничего и не нужно!
— И правда, чой[34] совсем свежий. Побежала после собрания на базар. Боялась, что все уже раскупили. А вот — повезло.
— Ханой, замечаю я, не изменился: все как до войны. И народу на улицах полно!
— И это ведь после эвакуации. Но детей стало меньше.
«Да, она права, — подумал Лыонг, — не стало на улицах малышей со школьными портфелями и шумных ребячьих ватаг в скверах и на берегах озер.
…И вообще в городе много необычного! Сегодня в полдень из окна Тоана я видел, как в начале улицы, покачиваясь, плыли над зеленью сквера две плетенные из пальмовых листьев желтые шляпы: женщины пропалывали газоны. Потом они поливали клумбы. А тут же, рядом, люди, cтучали мотыгами, копая ямы для убежищ, опускали в них широкие бетонные кольца и плотно утрамбовывали землю. Темные круги ячеек тянулись все дальше и дальше вдоль стволов старых раскидистых шау, укрывавших их своей тенью…»
Он перемыл овощи и глядел теперь на открывавшийся перед ним город, над которым в лучах заходящего солнца золотилась легкая дымка пыли. Город шумел и клокотал, не умолкая ни на минуту.
Когда поспела еда, уже вечерело. Туйен yакрыла ужин на маленьком столике у окна, выходившего на балкон. От кухонного жара щеки ее раскраснелись, и черные глаза казались еще ярче. Она подала на стол котелок с вареным рисом и похлебку из рыбы, над которой клубился ароматный пар.
— Давайте есть, пока все горячее, — сказала она. — А, чуть не забыла приправу!
Открыв тумбочку, стоявшую у изголовья кровати, она достала маленький сверток.
— Черный перец из Винь-линя. Ньон такой внимательный, всегда приезжает с подарком.
Она засмеялась, и глаза ее лукаво блеснули.
«Конечно, она когда-то тоже покровительствовала Дао и моему свояку…»
Туйен вышла на балкон, умылась, поправила прическу и уселась за стол румяная и свежая, как распустившийся лотос.
За окном совсем стемнело. Поля, засаженные муонгом[35], и подернутые болотной чечевицей[36] пруды утонули во мраке. Видны были только электрические огни, их становилось все больше и больше. В темноте, окутавшей предместья, вспыхнули, озаряя край неба, этажи новых домов.
— Не правда ли, Туйен, даже отсюда видно, что Ханой — настоящий социалистический город?
— Да. Когда я только сняла эту комнату, за домом были сплошные свалки и мусорные кучи. Летом от долетавших оттуда ароматов даже голова кружилась; да и в дождливое время приходилось несладко. А сейчас вот разбили парк, домов понастроили. Осталось несколько старых улочек, да и там чистота и порядок. Если б не война, здесь бы за два-три года выросли новые городские кварталы.
— Дао долго жила у вас?
Туйен подняла на него глаза.
— Она переехала ко мне сразу после смерти матери. И после замужества прожила у меня с год, пока ее не перевели на работу в Киеу-шон. Тут мы с ней и расстались.
Улыбнувшись, Туйен снова взглянула на него.
— Она очень вас любит. По-моему, другую такую сестру не найти.
Он тоже улыбнулся и обвел глазами комнату.
— И не тесно вам было вдвоем?
— У нас всей мебели только и было что две кровати. Когда заходили гости, мы рассаживали их по кроватям. А одной — вроде бы ничего. И балкон есть. Я здесь давно, привыкла.
— Жаль их, поженились, а не видятся годами. У него вообще здесь, на Севере, нет никакой родни. Смешно: мы друг друга и в глаза не видели. Чего доброго, встретимся и подеремся еще со свояком.
— Ньон очень хотел познакомиться с вами. Так все нескладно вышло: они с Дао собирались съездить к вам на аэродром. Но он, как кончилось совещание, сразу уехал обратно, в Винь-линь. Живут, как птицы. Дао ужасно за него волнуется! Просто она никому не рассказывает. Он ведь служит на самой границе. Их там все время обстреливают, а бывает, и Б-52 налетают со своими бомбами.
Она помолчала, глаза ее стали печальными.
— Но как бы их ни разбросала судьба, все равно — они всегда вместе.
Вдруг она зарделась, встала и вышла на балкон. Лыонг увидал, как она присела спиной к нему у очага и, нагнувшись, раздувает огонь.
30
В Ханое и других городах на тротуарах через каждые двадцать — тридцать метров устроены индивидуальные убежища из цементных или шлакобетонных труб диаметром около 1,3 м и глубиной примерно 1,6 м. Труба опускается в яму, верхний край ее приходится вровень с поверхностью тротуара. Сверху такая ячейка накрывается цементной крышкой.
31
Дерево с кисловатыми съедобными плодами, которые обычно кладут в похлебку.
32
Буквально: Ло-дук, то есть улица Литейных печей — находится на юго-востоке Ханоя; в XVIII в. здесь жили мастера, отливавшие чаны, котлы и пр.
33
Деревья с развесистой кроной, достигающие большой высоты, их часто сажали для украшения храмов, домов и т. п.
34
Пресноводная рыба, продолговатое тело ее покрыто светлой чешуей.
35
Водяной вьюнок, растение с ароматными листьями, употребляемое в пищу.
36
Растение (по-вьетнамски-«бео»), специально выращиваемое на прудах для откармливания свиней.