Охота на джокера

— Доброе утро, могу я поговорить с фрау Хейл?

Говорил он по-немецки бегло, но с жестким славянским акцентом.

— Да, пожалуйста. Фрау Хейл слушает.

Она не стала включать ответный видеоконтакт. Женщину, да еще утром, за это можно извинить.

— Доброе утро, еще раз. Я — Майкл Граве, из Харьковского Универститета. Если это возможно, я бы очень хотел встретиться с вами.

— Я никогда не имела дел с Харьковским Университетом.

Господин Граве мило улыбнулся. Как там пишут в романах — «мальчишеская улыбка»? Бледная тонкая кожа, близорукий взгляд, светло-рыжие волосы. Такой коктейль должен мгновенно кружить женскую голову.

Однако, Рида считала, что живые люди не должны напоминать дамские романы. А если напоминают — тут что-то не то.

«Если он еще и краснеет легко, — подумала она, — это будет совсем подозрительно».

— Я хотел бы, — меж тем говорил Майкл, — предложить вам одну работу, связанную с Дреймуром. Речь идет об очень важной для меня поездке, и, я думаю, кроме вас мне никто не сможет помочь. Оплата будет соответствовать. Конечно, если у вас сейчас нет других неотложных дел.

Рида порадовалась, что не включила видео. От одного упоминания о ее родной планете у нее мороз прошел по коже. Еще чего не хватало!

— К сожалению, я сейчас… — начала она, но тут смысл сказанного дошел до нее полностью. — Простите, вы говорите о поездке на Дреймур?

— Да, совершенно верно. Я получил приглашение в некую Геспериду, но в консульстве мне сказали, что без гида не могут меня отпустить.

— Хорошо, мы с вами обязательно встретимся, герр Граве, — ответила Рида решительно.

Чтобы на Дреймур, планету, закрытую для частных лиц, кого-то пригласили? И чтобы консульство это приглашение приняло, потребовав только наличия гида? И чтобы этот приглашенный распространялся о своих планах по международной связи? Одно невероятнее другого.

— Я прилетаю в Берлин завтра, — сказал Майкл, — Где нам удобнее встретиться?

— У вас в отеле. Часа в четыре.

— Очень хорошо. Я позвоню вам, как только забронирую номер.

И он дал отбой, оставив Риду в глубоком раздумье.

«Что у них за имена такие? — думала она. — Майк, Джейк, Ник, Рик, Брик… Альф. То ли детская площадка, то ли собачий питомник».

В ресторане «Плаза» — отеля, построенного недавно на Platz der Akademi[1], были веерные пальмы с жесткими листьями, негромко журчащие фонтаны, золотистый, приглушенный свет. И никаких стереоэффектов.

Майкл (он же Михаил) Граве уже лет пять не бывал в Европе и не переставал удивляться. Казалось, весь континент «впал в прошлое», как впадают в детство маразматические старики. Транспорт имитировал старинные машины с двигателями внутреннего сгорания, одежда снова шилась из стационарных тканей, не меняющих ни цвета, ни драпировки. Стереоэкраны стыдливо закрывали то портьерой, то, как здесь, пальмой.

Что это — пароксизм страсти к «простой жизни»? Или временное затишье, перед рождением нового стиля?

После того, как были созданы космические корабли-трансверы, была решена последняя глобальная проблема Земли — перенаселение. Заодно земля избавилась от большинства пассионариев — они предпочли жизнь в колониях. И залогом стабильности на Земле, было сейчас довольство людей своим образом жизни.

Великие государства Азии и Латинской Америки решали эту проблему просто: у их народов еще сохранилось древнейшее коллективное сознание. Не даром они прочно удерживали первые позиции на мировом рынке.

Ну, а Европе и Америке, здорово развратившим себя индивидуализмом, приходилось постоянно придумывать какие-то новые течения хоть в политике, хоть в религии, хоть в моде, для того, чтобы удержать единство.

Меж тем по видео какая-то очередная одинокая незнакомка, ищущая бой-френда, расписывала свои достоинства

«Я самостоятельна, романтична, энергична, никогда не скучаю…»

«Здорово! — позавидовал ей Майкл. — Только, по-моему, никогда не скучают только психи в маниакальной стадии. Скучно становится не тогда когда нечего делать, а когда ничего делать не хочется. Скука — это как бы ощущение неконгруэнтности человека и окружающего мира. А также потребность что-то изменить в себе и вокруг.

Итак, скука — двигатель прогресса! Можно аплодировать.

Только, пока аплодисменты не стихли, ответь-ка, брат Михаил, а откуда берется эта потребность, прямо противоречащая инстинкту самосохранения? Что заставляет обычного человека — не гения, не героя — ехать в парк развлечений, забираться на какого-нибудь «Терминатора» и, визжа от страха, носиться вниз головой по сумасшедшим виражам? Почему он должен любой ценой испытать что-то новое? Что заставило тебя самого пять лет назад пойти на эксперимент? Не знаешь? Вот то-то!»

Впрочем, ни гримасы на лице Европы, ни судьба энергичной незнакомки не интересовали сейчас Майкла. В перспективе было путешествие на дикую, почти не освоенную человеком планету. Хотя земная колония существует на Дреймуре уже лет двести, если верить официальным источникам, две трети территории планеты все еще занято непроходимыми лесами или пустыней.

А если еще учесть, что все эти двести лет дреймурцы тщательно засекречивают данные о своей планете, и самые уважаемые информационные сети Земли содержат под грифом «Дреймур» лишь более-менее проверенные слухи, то становится ясно, что приглашение не из тех, от которых отказываются.

Ровно в четыре Майкл увидел в дверях ресторана молодую женщину. Невысокая шатенка с коротко стрижеными волосами, в простом платье На первый взгляд дреймурианка ничем не отличалась от землян.

Майкл смотрел, как она идет к нему между столиками, и скоро убедился, что перед ним великолепный экземпляр человеческой породы. Смуглая загорелая кожа, лицо капризного ребенка, отточенная грация каждого движения. Острый клинок, готовый пронзить мужское сердце.

Впрочем, в ресторанах такие клинки всегда в изобилии. Сейчас за столиками можно найти дюжину всех размеров и сортов. Но когда она подошла ближе, Майкл тут же внес поправку.

Глаза. «Клинок» должен смотреть томно, или дерзко. А здесь что-то другое. Чтобы обзавестись такими глазами, надо прожить лет на тридцать больше. Она бросила на Майкла лишь один короткий взгляд, но он мог бы поклясться, что она пересчитала все его позвонки.

— Фрау Хейл?

— Рида. Я рада познакомиться с вами, герр Граве.

— Майкл. Я тоже очень рад встрече. Присаживайтесь.

«Вот смеху будет, если окажется, что она тоже айс, — подумал Майкл. Я, правда, не слышал о айсах с Дреймура, но все бывает».

Пока Рида листала меню, Майкл заметил еще кое-что. Ее ладони были покрыты маленькими, с просяное зернышко, белыми шрамами. Шрамы явно были очень старыми, но кожа, как ни странно не стянулась. Майкл не мог представить себе после какой болезни, или несчастного случая можно обзавестись такими. «Все чудесатее и чудесатее», — подумала Алиса.

Рида заказала себе мороженое с вишней, и повернулась к собеседнику.

— Простите, Майкл, могу я для начала задать вам несколько вопросов?

— Конечно, спрашивайте.

— Что вы знаете о Дреймуре?

— То же, что и все. Если вы имеете в виду вашу автономию, то, разумеется, мне это известно.

— Отлично. Во всяком случае, вы хоть примерно знаете, во что ввязываетесь А от кого конкретно вы получили приглашение? Это как-то связано с университетом?

— Не думаю. Я сказал вам, что работаю в университете. Но не сказал кем. Я просто составляю учебные планы на гуманитарном факультете. Нет, приглашение пришло от клуба поклонников нашего творчества.

— Вашего творчества?

— О, вам наверно будет проще вспомнить меня вкупе с моей сестрой. Майкл и Мария Гравейн. Романы из серии «Неразгаданное сердце».

Рида хлопнула в ладоши.

— Конечно, как я могла забыть! Майкл и Мария Гравейн! «Любовь в рубиновой пустыне». «Любовь под изумрудным небом». «Любовь под вишневой луной».

1

Площадь Академии, одна из старейших и красивейших площадей Берлина.