Страница 29 из 30
Мать, судя по всему, о чем-то догадалась, потому что внезапно сказала, что устала с дороги и неплохо бы отложить дальнейшие объяснения на потом. Бетс с радостью согласилась и принялась убирать со стола посуду. Отец ушел наверх, а миссис Хилтон осталась помочь Бетс убрать со стола.
– Может, ты хочешь поговорить со мной наедине? – спросила миссис Хилтон, когда они закончили вытирать тарелки. – Давай выйдем в сад?
– Да, пожалуй, – пробормотала Бетс, понимая, что от объяснений все равно не отвертеться. Но так хотя бы не придется сразу говорить все отцу.
Мать и дочь устроились на резной скамейке в глубине сада, и Бетс, запинаясь и путаясь, рассказала ей о своей помолвке. Она ждала гневных реплик, но их не последовало. Миссис Хилтон оставалась абсолютно спокойной.
– Ты не злишься? – Бетс наконец решилась посмотреть матери в глаза.
– Я подозревала о чем-то подобном еще тогда, когда ты упомянула о твоей встрече с Фредериком в больнице, – ответила она. – Правда, не думала, что все произойдет так быстро – я имею ввиду вашу помолвку.
– Я и сама не думала, – пробормотала Бетс.
– Слава Богу, – произнесла вдруг миссис Хилтон. – Слава Богу, что ты больше не будешь с Джекобом. Да, я никогда явно тебе этого говорила, но ты наверняка поняла, что он мне ужасно не нравился. Я видела, что ты несчастлива с ним и никогда не будешь счастлива. А Фредерик… Что ж, много лет назад я была уверена, что когда-нибудь вы непременно поженитесь.
Бетс посмотрела на мать с улыбкой.
– Правда? – прошептала она.
– Конечно, – улыбнулась миссис Хилтон и стиснула Бетс в объятиях. – Не волнуйся, милая, отцу я все объясню. Он поймет, я уверена.
Вечером, уложив близнецов, Бетс ненадолго вышла в сад подышать свежим воздухом перед сном. Дни все еще стояли длинные, и на Питерсвуд только-только начинали спускаться сумерки. Бетс стояла и любовалась закатом, когда сзади к ней неслышно подошел Пип и встал рядом.
– Хороший вечер, правда? – непринужденно спросил он.
Бетс кивнула. Он знала, что он чувствует: невероятное облегчение и счастье, какого не ощущал с момента ухода из дома.
– А все-таки мы совсем не знаем наших родителей, – задумчиво произнесла Бетс, срывая травинку. – Мы оба думали, что они разозлятся, а они все поняли.
Пип молча согласился с ней.
========== Эпилог ==========
10 сентября 1972 года, около 5 вечера, Хэмпстед, пригород Лондона
Сентябрь выдался теплым и сухим, хотя той удушающей жары, что стояла в Лондоне большую часть лета, уже не было. Фредерик решил больше не тянуть со встречей бывших юных сыщиков и назначил сбор на второе воскресенье месяца. Он даже не поленился разослать каждому официальное приглашение, в котором было написано, что в этот день в доме состоится большое чаепитие.
Некоторое время Фредерик колебался по поводу Эрна: он боялся, что тот придет вместе с Юнис, которую сыщику хотелось видеть меньше всего в такой праздничный день. Но, в конце концов, не оставлять же его без приглашения? Впрочем, как позже выяснилось, волновался он напрасно – Юнис, оставшись без помощника, в последнее время была так загружена делами фирмы, что ей было совершенно не до дружеских чаепитий. К тому же, как оказалось, склад в Истхэме был не единственным местом, в котором Лэммертон организовал нелегальное хранилище, были и другие, и с каждым таким случаем Юнис приходилось разбираться лично.
Бетс с утра хозяйничала в доме Фредерика, несмотря на протесты кухарки Троттвилей. Но ей очень хотелось самой накрыть стол для старых друзей. Бетс теперь часто бывала в Хэмпстеде и чувствовала себя там почти как дома. После их с Фэтти свадьбы, назначенной на начало октября, она собиралась переехать туда вместе с близнецами.
Когда все было готово, Бетс и Фэтти вместе уселись на крыльце, с которого хорошо просматривались ворота, и принялись ждать гостей, гадая, кто приедет первым. Фэтти ставил на Ларри, а Бетс – на Люка и Дейзи. Впрочем, совсем скоро они убедились, что не угадал никто – самым первым явился Эрн. За ним приехал Ларри, потом – Люк и Дейзи, и самыми последними – Пип и Глэдис. Дейзи взяла с собой Бастера.
Когда все были в сборе и обменялись приветствиями, Фэтти проводил друзей на веранду, где их дожидался накрытый стол.
– Ну вот, мы наконец все и встретились! – с широкой улыбкой провозгласил Фэтти. – Пять юных сыщиков и верный пес, а также их друзья. Вот только верный пес поменял хозяина.
– Да и сыщик теперь среди нас только один, – рассмеялся Пип.
– Ты же работаешь в криминальной хронике – вполне можешь тоже сойти за сыщика, – полушутя-полусерьезно возразил Фэтти. – У нас вообще составчик что надо, если мы вдруг когда-нибудь решим организовать детективное агентство: профессиональный детектив, два журналиста, два врача, юрист. Всем найдется работа.
– А мне кажется, одного человека тут все-таки не хватает, – покачал головой Ларри. Все удивленно уставились на него. – Мистера Дженкса, конечно! – воскликнул он.
– Я приглашал его, – ответил Фредерик. – И он очень хотел прийти, но не смог, потому что уехал в Лейк Дистрикт со своей племянницей Полли. У девочки кончаются каникулы, а она так много пережила за это лето… Ей необходимо отдохнуть. Но у меня есть кое-что для вас от мистера Дженкса! – произнес Фредерик, показывая всем довольно большой белый конверт. – Пришло по почте сегодня утром, но я не стал вскрывать, пока мы все не соберемся – оно адресовано всем нам!
Шестеро друзей в нетерпении столпились вокруг Фредерика, ожидая, когда он вскроет послание. Фэтти не заставил себя упрашивать. Из разорванного конверта на стол выпало несколько старых фотографий, сложенный вдвое листок бумаги и еще какой-то странный предмет, похожий на цепь из белого металла. При ближайшем рассмотрении это оказались восемь скрепленных между собой звеньев, каждое из которых было сделано в виде двух сцепленных друг с другом рук. Все удивленно смотрели на подарок, силясь понять, что он означает.
– Я думаю, здесь мы найдем ответ, – сказал Фредерик, разворачивая листок. Он был весь исписан крупным разборчивым почерком.
Фэтти начал читать.
Здравствуйте, дорогие друзья!
И рад был бы назвать вас юными сыщиками, но понимаю, что теперь это будет не совсем верно. Вы себе не представляете, как я по всем вам соскучился, и как бы я хотел быть в этот день с вами! Во многом благодаря Фредерику я часто вспоминал вас в последний месяц.
Я знаю, что вы долго не виделись и даже, наверное, думали, что потеряли друг друга навсегда. Я и сам так думал, пока в одно прекрасное утро Фредерик не постучался в дверь моего кабинета. Двенадцать лет – это долгий срок, но даже он в конце концов не смог развести вас. Время и расстояние – не препятствия для настоящей любви и дружбы, и вы лишний раз доказали это. Некоторые из вас сделали немало ошибок за тот период, который жили по отдельности, но теперь это уже не важно, ведь вы снова вместе! Я также безумно рад, что Эрн, Люк и Глэдис с вами, потому что они тоже были вашими друзьями с самого начала.
Вы, наверное, гадаете, что за подарок я вам прислал? Не буду тянуть с объяснениями. Я назвал его Цепью Дружбы. Как вы видите, она состоит из семи одинаковых звеньев, каждое из которых изображает символ дружбы –рукопожатие. Если вы приглядитесь внимательно, то увидите, что звенья не спаяны между собой, а скреплены крючками. Расцепите их, и пусть каждый возьмет по одному и хранит при себе. У меня есть девятый. Пускай это будет своеобразным символом вашего воссоединения после долгих лет разлуки.
Пользуясь случаем, хочу еще раз поздравить Фредерика и Бетс с помолвкой! Желаю вам счастья и надеюсь, что мы все увидимся через месяц на вашей свадьбе!
Ну что ж, пора и честь знать. Что бы ни случилось, куда бы ни забросила вас судьба, я желаю, чтобы ваша дружба сохранилась навечно!
Всегда ваш, Оливер Дженкс.
На несколько минут на террасе повисло молчание. У Дейзи и Бетс в глазах стояли слезы.
Фредерик осторожно взял в руки присланную мистером Дженксом цепь, как будто это было что-то очень хрупкое. Звенья действительно были сцеплены не кольцами, а крючками. Фредерик принялся осторожно их отсоединять и раздавать по одному столпившимся вокруг него друзьям. Бывшие юные сыщики наблюдали за ним как завороженные. Наконец цепь закончилась, Фредерик бережно опустил последнее звено в свой нагрудный карман, и всеобщее напряжение, возникшее от торжественности момента, спало.