Страница 26 из 30
Фредерик слушал молча и смотрел на Бетс с искренним сочувствием. «Мы, конечно, хороши! – невесело думал он про себя. – Друзья, называется! Бросили девочку в беде и ни разу даже за столько лет не поинтересовались ее судьбой! Ни я, ни Пип, ни Ларри. Похоже, тут одна только Глэдис ее поддерживала, с которой они были едва знакомы».
– Пошли в гостиную, – предложила Бетс, разливая по кружкам чай и добавляя в него щедрую порцию молока.
Фредерик молча подхватил поднос с чашками и сахарницей и вышел из кухни. Бетс последовала за ним.
В гостиной они устроились рядом на диване и некоторое время сидели молча. Фредерик чувствовал, что надо что-то сказать, как-то поддержать Бетс, но не находил слов. Она заговорила сама.
– Я понимаю, что рано или поздно все так бы и закончилось, – совсем тихо произнесла Бетс. – Плохо, конечно, что с жертвами… Жаль погибшего электрика, а когда думаю про Пипа, так и вовсе сердце разрывается. Пока не увижу его здоровым и не поговорю с ним, не успокоюсь. Хотя на совести Джекоба, наверное, столько жертв, что это лишь незначительный эпизод.
– Тут ты права, – так же тихо проговорил Фредерик. – Я хорошо изучил его досье. Он уже был судим много лет назад за участие в нелегальных поставках оружия.
– Я подозревала о чем-то подобном, – грустно кивнула Бетс.
Фредерик пододвинулся к ней поближе и осторожно обнял за плечи, ожидая, что она отстранится. Но она этого не сделала.
– Значит, ты на меня не злишься? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
– За что? – в ее голосе звучало искреннее удивление. – За арест Джекоба? Ну, наверное, нехорошо так говорить, но я в некотором смысле даже рада от него избавиться. Все-таки он очень тяжелый человек.
– Ты его любила? – решился задать мучавший его вопрос Фредерик.
Бетс помотала головой и опустила взгляд.
– Никогда, – прошептала она. – Все затевалось только ради того, чтобы спасти отца от долговой ямы.
– Прости меня! – воскликнул Фредерик. – Я понимаю, что это трудно, но если сможешь, прости, пожалуйста!
– Да за что? – и снова удивление прозвучало абсолютно искренне.
– За все. За то, что не писал тебе. За то, что не пытался узнать, как ты живешь, и не поддержал в трудную минуту. Я ведь легко мог все исправить, и тебе не пришлось бы выходить замуж за преступника!
– Мне не за что тебя прощать, – спокойно произнесла Бетс. – Я прекрасно понимаю твое тогдашнее состояние. Ты был молод, как и Пип, как и мы все. Тебе хотелось сразу всего и разного. В университете у тебя появилась куча новых друзей, старые стали казаться неинтересными. Оно и понятно – по интеллекту ты всегда нас превосходил в разы.
Фредерик лишь молча поражался тому, с какой точностью и спокойствием она описывала его тогдашние чувства и мысли.
– Я не могу винить тебя в этом, – продолжала Бетс. – Ты всегда был дорог мне, ты дорог мне и сейчас, – закончила она шепотом, поднимая глаза на него.
Фредерик смотрел в ее большие искренние глаза и ощущал, как его все больше и больше захлестывает волна нежности. Чувство вины отошло на второй план. Он притянул ее к себе поближе и осторожно коснулся губами ее губ. Она не оттолкнула его, не отпрянула. Она только слегка прикрыла глаза и замерла в ожидании продолжения. И он продолжил. Сначала очень осторожно, будто боясь спугнуть ее, одним неверным движением разрушить то, чего так давно ждал. Она ответила, сначала, также, как и он, робко и неуверенно, потом смелее. Они целовались страстно и долго как люди, обретшие наконец давно забытое счастье. Пышные волосы Бетс растрепались, Фредерик осторожно отвел их назад. Он чувствовал, что теряет контроль над собой. Бетс, видимо, тоже это ощутила, потому что внезапно мягко, но настойчиво отстранилась.
– Подожди, – выдохнула она. – Не сейчас. Не все сразу. Не так… Это неправильно. Я еще даже не разведена…
– Тебя только это останавливает? – спросил Фредерик.
– Ф… Фэтти, ты же помнишь, что я воспитана в очень строгих правилах. Я не могу. Потерпи чуть-чуть.
– Хорошо я понимаю, – ответил Фредерик. – Я подожду столько, сколько потребуется. Я люблю тебя, – добавил он чуть тише.
– Я тоже, – прошептала Бетс. Они снова слились в долгом поцелуе и на несколько минут забыли обо всем на свете.
– Ох, как поздно, – опомнилась Бетс, когда часы над каминной полкой ударили один раз и замолкли. – Час ночи. Тебе же, наверное, завтра рано в управление?
– Нет, у меня завтра выходной, – весело отозвался Фредерик. – И в понедельник тоже. Мистер Дженкс прямо-таки настоял на этом. Уй-й-й, – он внезапно схватился за голову. – Все в порядке, – произнес он в ответ на встревоженный взгляд Бетс.– Просто вспомнив про мистера Дженкса, я вспомнил кое о чем еще, – и Фредерик в подробностях пересказал ей, как отвез Юнис к Эрну и как случайно написал об этом в официальном отчете. Опустив, впрочем, подробности последующего разговора с мистером Дженксом. Бетс это порядком развеселило.
–Ну ты даешь, – хохотала она. – Как ты умудрился написать такое в отчете? Представляю себе лицо мистера Дженкса, когда он на это наткнулся! Неудивительно, что он дал тебе два выходных.
– Мне ведь теперь еще ехать за ней, – простонал Фредерик. – Боюсь, как бы не попасться под горячую руку.
– Зачем ехать? – удивилась Бетс. – Позвони Эрну, скажи, что расследование завершено, и Юнис больше ничто не угрожает.
– Да у него нет телефона, – сморщился Фредерик. – А я еще сначала так радовался этому – что она не сможет позвонить оттуда в управление и нажаловаться на меня. Из дома-то она вряд ли решилась выйти.
– Ой, Фэтти, вот в чем, в чем, а в этом ты совсем не изменился, – вновь развеселилась Бетс. – Как и прежде совершенно не думаешь о последствиях своих шуток. Бедная Юнис! Да и Эрн тоже. Советую тебе попросить у Глэдис бейсбольную биту, когда к ним поедешь.
Фредерик застонал в ответ, устало откидываясь на спинку дивана. Он потянулся и широко зевнул, ощущая теперь только желание поскорее уронить голову на подушку и заснуть.
– Ты уже совсем засыпаешь, – заметила Бетс. – Давай, я постелю тебе в гостевой комнате.
– Не надо, меня вполне устроит этот замечательный диван, – запротестовал Фредерик, нагибаясь, чтобы расшнуровать ботинки. – Боюсь, я сейчас не в состоянии даже на второй этаж подняться.
– Ну как хочешь, – не стала спорить Бетс, которая уже тоже думала только о теплой постели, и побрела наверх.
Фредерик погасил в гостиной торшер и, приняв горизонтальное положение, уснул с улыбкой на лице.
Бетс поднялась в еще недавно их с Джекобом совместную спальню и окинула рассеянным взглядом оставшийся после их побега жуткий беспорядок. «Завтра уберу», – вяло подумала она. С трудом заставив себя умыться и снять изрядно помятое платье, она забралась под одеяло и провалилась в сон.
27 августа 1972 года, 10 утра, Питерсвуд
Бетс и Фредерик ехали на лошадях по широкой лесной просеке. Было раннее утро, трава блестела от росы, лучики восходящего солнца пробивались между стволов деревьев, бросая на них золотые полосы и заставляя прозрачные капельки на листьях переливаться всеми цветами радуги. Из кустов взлетел дрозд, вспуганный стуком копыт, и с криком укрылся за кронами деревьев. Тропинку преградила большая серебристая паутина, натянутая между сосен. Они проехали ее насквозь. Бетс, смеясь, отпустила одну руку с поводьев и смахнула остатки паутины со своих волос. Звонкий смех эхом разнесся по лесу, деревья откликнулись в ответ тихим шелестом. Фредерик почувствовал какой-то знакомый аромат, такой приятный, но совершенно нехарактерный для лесной чащи. Что же это? Ах да, так пахнет свежесваренный кофе! Но откуда он взялся в лесу? «Фэтти!» – окликнула его Бетс. Он повернулся к ней и увидел, что ее лицо начинает медленно растворятся в затягивающем лес черном тумане. «Нет! Не уходи! Пожалуйста, не уходи!» – закричал он.
– Фэтти! – Бетс мягко тронула его за плечо. – Просыпайся!
– Не уходи, – пробормотал он и открыл глаза. Над ним склонилась Бетс в легком домашнем платье, поверх которого был надет белоснежный передник. От нее веяло утренней свежестью, ее светлые кудрявые локоны касались его лица. Аромат кофе почувствовался сильнее, и вместе с ним в ноздри ударил запах чего-то еще очень знакомого и несомненно вкусного. Гостиная была залита солнцем, которое, впрочем, было уже далеко не рассветным.