Страница 63 из 98
Существует и другой, более сложный вид укрытия. Он представляет собой гораздо более просторную и лучше оборудованную внутри хижину, где охотник-гость, к своему великому удивлению, может обнаружить предметы, свидетельствующие об изысканном и утонченном вкусе хозяина, не склонного ни в чем себе отказывать даже на охоте.
Подобная хижина внешне напоминает всего лишь кучу небрежно набросанного тростника, на котором летом пышным цветом цветут ирисы и шпажник. Подойти к ней можно, как и к шалашу, о котором мы с вами уже говорили, по узкой тропинке, скрытой от зорких глаз осторожных птиц искусственной изгородью. Крепкая дубовая дверца, тщательно замаскированная плетенными из тростника циновками, придает всему сооружению вид простецкой деревенской хибарки. Однако не все так просто! Дверца, оказывается, снабжена солидным замком, дабы не допустить в сие прибежище охотника-барина, случайных бродяг и прочих нежеланных гостей.
Итак, «Сезам, откройся!»[242].
Когда вы оказываетесь на пороге хижины и впервые окидываете взором внутреннее убранство столь скромного и безыскусного с виду места уединения, от изумления вы теряете дар речи. Ваши ноги утопают в мягком, пушистом ковре, что покрывает прочный, выстланный еловыми досками пол. Удобные, просторные, добротные диваны, что стоят вдоль выложенных из красного кирпича стен, так и манят отдохнуть на небрежно брошенных звериных шкурах. А посреди этой превосходной, с большим вкусом обставленной комнаты стоит стол, на котором ваш взор тотчас же привлекут только что разрезанные пироги с мясом и рыбой, показывающие истекающую жиром начинку, и паштеты, источающие соблазнительнейшие ароматы. Рядом с изысканными яствами притягивают взор закупоренные бутылки белого вина, похваляющиеся золотыми этикетками, а чуть дальше тускло поблескивают благородные запыленные бутылки, наполненные старыми, выдержанными красными винами. В углу пыхтит и гудит печурка, которая топится коксующимся углем, а потому не дымит. За столом восседают три-четыре веселых собутыльника, с наслаждением потягивающих из фарфоровых чашечек настоящий, свежесваренный кофе «мокко». И эти гуляки явно собираются взяться за карты и сыграть партию-другую в баккара[243], как только слуга уберет со стола и освободит им, да простит меня Господь, поле деятельности.
Да, вы-то ожидали оказаться в кое-как построенном шалаше, а очутились в настоящем маленьком домике. Вы можете здесь есть, пить, спать в тепле и покое, курить, читать (представьте себе, тут есть даже хорошо подобранная библиотека!), умываться, бриться, да к тому же играть в карты! Еще немного, и вы, пожалуй, осведомитесь у любезного хозяина, не проведен ли в сие весьма приятное заведение телефон…
Да, но как же обстоят дела с охотой? Что, про уток все и думать забыли? Терпение, приятель, терпение. Приглядитесь получше, и вы увидите, что в ружьях недостатка нет. Вон они, грозно посверкивают на стенах, обитых розоватой материей. О, сколько их тут! Ружья на уток, 4-го калибра, жуткие ружья 8-го калибра, настоящие монстры, а также маленькие английские карабины, при помощи коих стрелки-виртуозы могут добивать подранков. Итак, арсенал в полном порядке, да и боеприпасов полно.
Время от времени один из охотников подходит к бойницам, чтобы взглянуть, что творится снаружи. Бойницы эти устроены довольно хитро и представляют собой движущееся в пазах стекло, которое сверху прикрывает, когда нужно, деревянная крышка. Кстати, предосторожность эта отнюдь не лишняя, ибо у уток очень острое зрение и они могут заметить блеск стекол, а также и свет, льющийся изнутри. Конечно, на охоте можно обойтись и без света, но как же тогда карты? А если хотя бы лучик проникнет наружу, с утками придется распроститься!
Когда на водную гладь опускается стая уток, азартные картежники вновь превращаются в заядлых охотников и, забыв про карты, бросаются к бойницам. Ружья заряжены, окошки открыты, жертвы намечены…
— Залпом! Огонь!
Разумеется, подобный ураганный огонь наносит стае уток ужасный ущерб, ведь это настоящая бойня.
Будьте особенно внимательны и постарайтесь не подстрелить ваших драгоценных подсадных уток, ибо их гибель была бы большим бедствием для хозяина охотничьих угодий. Правда, заботливый владелец поместил своих крылатых помощников точно друг против друга, ближе к правому и левому берегу водоема, да еще и пометил места их пребывания небольшими дощечками, которые выступают из воды, словно буйки.
Так как засевшие в хижине охотники вынуждены стрелять с довольно большого расстояния, то обычно ружья заряжают патронами с крупной дробью и с весьма солидным зарядом пороха (чаще всего используют дробь № 0, 1 и 2).
Когда я охочусь с берега или с лодки, для ружья 12-го калибра я предпочитаю брать дробь № 4 в количестве 35 граммов и 5,5 граммов смешанного пороха.
И дела у меня идут просто прекрасно!
Скажу еще пару слов относительно охоты на молодых уток, то есть на подросших утят. Сезон охоты на водоплавающую дичь открывается 1 июля, но я считаю, что охотиться на утят в это время еще рано, ибо птенцы окончательно не сформировались, они практически не летают, а их мясо едва ли можно назвать съедобным, такое оно жесткое и тощее. Но, к счастью, утята растут очень быстро и будут вполне готовы для вертела недели эдак через две, когда поднагуляют жирку.
По поводу неправильно установленного срока открытия охотничьего сезона на водоплавающую птицу я обратился с запросом к господину префекту полиции департамента Шер. Разумеется, запрос был составлен в крайне почтительных выражениях. Я хотел узнать, почему в находящемся под его руководством департаменте охотиться на водоплавающую птицу разрешается в иные сроки, чем в соседних департаментах. Сам я живу в департаменте Луаре и могу, коли мне заблагорассудится, вести отстрел дичи уже 1 июля на водоемах моего департамента. Но если мне вдруг случайно взбредет в голову в тот же день отправиться побаловаться ружьишком на огромный пруд, что находится как раз на границе двух департаментов, я могу быть на сто процентов уверен, что мне предстоит долгое и нудное судебное разбирательство, если моя лодка пересечет воображаемую черту, якобы идущую по воде и разделяющую водоем на две части. Ну что за нелепость! Что за бессмыслица! Значит, если я нахожусь в одном департаменте — я добропорядочный, законопослушный гражданин, а если в другом — то закоренелый преступник! Рискуя навлечь на свою голову все бедствия, вырвавшиеся из ящика Пандоры[244], я, находясь на вражеской территории, то есть на той стороне пруда, что принадлежит департаменту Шер, все же тайком иногда стреляю там уток из засады. Ведь иначе пришлось бы ждать аж до 1 сентября!
Нет, в самом деле, нельзя же обращаться с налогоплательщиком столь бесцеремонно! Да, но у нас во Франции дела обстоят именно так: чиновники воображают, что общество и граждане существуют для того, чтобы их светлости могли осуществлять свои властные полномочия. Эти господа мнят, что людям доставляет невероятное удовольствие покорно склоняться перед каждым представителем власти, начиная с министра и кончая простым сельским полицейским. Увы, в конце концов наше общество смирилось… и само уверовало в справедливость такого положения вещей.
Охота на утят весьма и весьма увлекательна. Летом у нас стоит жара, так что ни охотник, ни собака не боятся залезть в воду, скорее наоборот, небольшое купание принесет им обоим облегчение.
Дичь в это время еще непуганая, что, с одной стороны, хорошо, а с другой — плохо, потому что приблизиться к ней довольно просто, но вот для того, чтобы заставить ее взлететь, приходится изрядно потрудиться. Конечно, все же приятно сделать первый выстрел в сезоне, тем более что мишеней предостаточно.
Открытие сезона 1885 года, которое мы встретили в Солони, оказалось для меня очень приятным, так как принесло множество трофеев. Я оставил в покое бедных недоростков, ибо считал их слишком маленькими и невкусными, и, как бы в награду за мое благоразумие, мне предоставилась возможность подстрелить несколько (а вернее, довольно много) чудесных жирненьких уток-мамаш. К счастью, мои действия не могли причинить вреда подрастающему поколению, ибо утята были уже вполне способны позаботиться о себе и жить самостоятельно.
242
«
Сезам, откройся!
243
Баккара
244
Пандора