Курляндский гандикап

Я подозревал, что рано или поздно такое произойдет. А потому вел нечто вроде дневников. Хранились они за семью замками, но даже если бы некий абстрактный любопытствующий в них заглянул, то практически ничего не понял бы. Я маскировал свои воспоминания под литературные наработки и идеи. Таким образом, я сохранял содержание многих книг и фильмов. Эта сокровищница не раз сослужила мне хорошую службу. Вот и теперь я решил обратиться к записям, припоминая, что там было и краткое содержание «Проклятых королей», и «Священный вертеп» Таксиля.

Имея под рукой такие данные, несложно было подсунуть их тому, кто из всего этого способен создать шедевр. Я про Вольтера, кто не понял. К королевской власти он почтения не питает, а его антиклерикальные произведения были на редкость едко-сатиричными. Как показало время, я не прогадал. Сам бы я в жизни не написал нечто столь острое и гениальное. Боюсь, что и Дефо со Свифтом не справились бы. Все-таки, Франция была для Вольтера родиной. И он искренне хотел для нее благополучия. Но… не только в России «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Революция потребовала первых жертв. И Филипп, как регент, вынужден был принять тяжелое решение. Как только он отдал толпе своего первого сподвижника, я понял, что его дело окончательно проиграно. Гильотина, хоть и существовавшая в то время (пусть и под другим названием), еще не приобрела своей популярности. Так что дворянам по-прежнему отрубали голову топором. И понятно, что Филипп такой подачкой только раззадорил толпу.

Помня, чем в прошлом варианте истории заканчивались все революции, я решил заранее озаботиться безопасностью малолетнего Людовика XV. И не только из соображений гуманности, хотя учитывая, что это я подтолкнул революцию случиться раньше срока, смерть короля-ребенка была бы на моей совести. Я полагал, что не стоит лишать Францию надежды на возвращение короля. Когда революционный бардак всем надоест, кто-нибудь да вспомнит о Людовике как о гаранте «прекрасных прежних времен».

Не факт, что страна к тому моменту останется целой. Во всяком случае, я приложу все усилия к тому, чтобы не осталась. И в таком случае, присутствие короля в одной части Франции станет сильнейшим стимулом для представителей другой части к тому, чтобы заявить о своей самостоятельности и независимости. От Англии я уже оторвал Ирландию и Шотландию. А теперь мое свободолюбивое сердце рвется помочь баскам в их борьбе за независимость. И если по ее итогам территориально подвинуться придется не только Франции, но и Испании, это будет прекрасно. Что там было у басков? Вроде бы королевство Памплона, которое потом стало Наваррой? Надо заранее подумать о «достоверных» исторических источниках с нужными границами и правителями, чтобы обосновать территориальные притязания басков.

Тренироваться в придумывании персоналий я начал «на кошках» Точнее — на Трансильвании. Мне было даже любопытно — воспримут ли всерьез люди 18 века историю про Дракулу, если ее подкрепить соответствующими документами и артефактами? Всего-то взять роман Стокера, перенести действие из Англии в Венгрию, сделать Ференца Ракоци главным победителем вампира и организовать «достоверную» могилу, в которой, якобы, покоятся кости Дракулы, пронзенные осиновыми кольями, заваленные камнями, и украшенные сверху вколоченной в землю железной решеткой. Чтобы покойник точно уж не сбежал.

Между прочим, я такие могилы в каком-то документальном фильме видел, так что подобная традиция никого не удивит. А немного денег от туристов Венгрии не помешают. Тем более, что после выхода романа и публикации «документов», на которых он был основан (и которые потом были своевременно утрачены), в историю, похоже, поверил даже сам Ференц. И открыл в столице официальную школу охотников на вампиров. Не могу сказать, насколько эффективно выпускники боролись с нечистью, но в качестве спецназа их вполне можно было использовать.

Мода на вампиров вспыхнула, как пожар в сухом лесу. Роман «Дракула» тут же обрел множество подражателей, и легенда ушла в народ. Среди моря бульварной литературы сомнительного достоинства встречались и вполне приличные книги, но, к сожалению, очень редко. Я надеялся на зарождение жанра «ужасы», но пока дело ограничивалось только приключенческими историями.

Впрочем, самый главный эффект был достигнут. Я убедился, что хорошая выдумка вполне способна заменить реальную историю. Так что теперь нужно было сочинить нечто удобоваримое по древней истории басков. Проблема в том, что книг на подобную тему я не читал, и ограбить ни одного из авторов не мог. Так что к баскам отправились сразу несколько человек — лучших выпускников литературной кафедры Академии Тринити.

Разумеется, о том, что мне требуется в реальности, я им говорить не стал. Такие вещи вслух не произносят. Бывшие студенты получили приличное содержание и официально отправились на производственную практику — изучать легенды и сказания басков. Главное, чтобы их там не упоили, как Шурика из «Кавказской пленницы». Ну а после того, как они вернутся, мне останется только изучить привезенный материал и уже на его основе сваять нужную историю.

Ну а пока следовало вернуться на грешную землю. Я и так настолько увлекся своими литературными подвигами, что чуть было не проморгал заключение мира между Австрией и Венецией с одной стороны и Османской империей с другой. Мда. Как-то рано они угомонились. Я надеялся, что еще пару лет будут доставлять друг другу неприятности. Может быть, Петр был прав, опасаясь войны с Турцией? Пусть не в этом году, и даже не в следующем, но я тоже не верю в то, что мир наступил надолго. И что Турция не сделает попыток вернуть утраченное.

Положение Венгрии, кстати, тоже снова стало неустойчивым. После того, как Австрия немного переведет дух, она вполне может захотеть вернуть прежнее влияние. И такого поворота желательно было избежать любыми средствами. Может, намекнуть Петру, что неплохо бы провести помолвку младшего сына? Сколько там Федору? Тринадцать? Дочери Ракоци еще меньше… Но для 18 века — вполне подходящий возраст для помолвки. Не отдавать же австриякам Венгрию, в которую мы с Петром столько вложили!

Нет уж. Девиз я себе придумал абсолютно правильный. Что мое — то мое навсегда. Нужно только приложить немного усилий, чтобы врагам было очень больно и невыгодно отбирать у меня мое имущество. Банки, кстати, оказывают мне в этом серьезную помощь. Кредитная удавка действует лучше шантажа и угроз. В погоне за красивой жизнью, ключевые фигуры многих стран легко влезают в долги. И начинают действовать в чужих интересах. Причем, не стесняются работать сразу на несколько стран. С патриотизмом у высшего общества 18 века были очень большие проблемы.

Ньютон

Теплый ветер, шелест листвы, пение птиц и любимая лавочка в небольшом скверике рядом с Курляндской Академией. Исаак часто приходил сюда думать. Отрывался от записей, изысканий, споров и сидел, прикрыв глаза. Именно здесь, в умиротворяющей обстановке, ему в голову приходили самые гениальные мысли и идеи. Здесь можно было почувствовать течение времени и осознать, насколько оно неумолимо.

В этом, 1719 году Ньютону, ни много ни мало, исполнилось 76 лет. Почтенный возраст. Пора думать о вечном. Но в повседневной суете не всегда получалось даже пообедать нормально. Перекусы на бегу, научные диспуты вместо ужинов и работа заполночь вместо того, чтобы вернуться домой. Исааку невероятно повезло с женой. Другая давно бы скандал закатила, или упрекала бы постоянно. А у Ньютона был обустроенный быт, и полное понимание.

Сына он, правда, упустил. Нет, тот вырос во вполне приличного человека, но… математиком не стал. Слишком любил паруса, корабли и дальние путешествия. Исаака не грел даже тот факт, что его сына сам Карл Якоб Кетлер прочил в свои преемники. Ученая стезя Ньютону была куда ближе, и теперь у него оставалась надежда только на внука. Юный Джонатан показал пытливый ум и радовал деда своими успехами. Грех жаловаться — у Ньютона было все, чего можно было пожелать. Любящая супруга, уважающие его дети, дом полная чаша и мировое признание его, как ученого.