Курляндский гандикап

Ну а то, что ему пока плохо давалось понимание игрищ в Большой Политике — ничего страшного. Усилим обучение. Буду подкидывать ему различные задачи, пока не натаскаю до должного уровня. Такие вещи упускать нельзя. Мой отец был талантливым хозяйственником, но не очень хорошим политиком. И это чуть не погубило Курляндию. Не будем наступать на одни и те же грабли. Лучше вовремя помочь наследнику, благо парень у меня получился неглупый.

Женить его пора, но Якоб не особо рвется. А я, несмотря на важность появления наследника, не настаиваю. Честно говоря, просто не вижу достойных кандидаток ему в жены. Многочисленные немецкие принцессы меня, мягко говоря, не вдохновляют. Мало того, что финансово от них никого прока, так еще и многочисленной родне потом помогать придется. Да и чисто генетически кандидатуры — не фонтан.

Я уж начал задумываться о том, чтобы взять невесту для сына без родовитых предков. Вон, Строгановы недавно баронскими титулами были пожалованы.[27] Может, у них какая-нибудь девица на выданье есть? Богатств там немеряно, земель — любое немецкое княжество позавидует. А какие перспективы открываются в плане развития производства — дух захватывает. Другое дело, что Петр не поймет такого юмора — оказаться родственником вчерашних промышленников.

Мда. Маленькие детки — маленькие бедки. А вот когда они становятся вроде как взрослыми и самостоятельными — проблем прибавляется. Не всегда дети получаются такими, какими мы хотим. У Ньютона, вон, наследник морем бредит. Чуть не сбежал в качестве юнги на одном из курляндских кораблей в колонии. Только после этого Исаак согласился отдать своего Уильяма в морскую школу. После чего частенько стал захаживать на кладбище рядом с Академией, и хандрить, глядя на могилы своих бывших собратьев по научной деятельности.

Глаубер, Гук, Бартолин, Мальпиги, Вермеер, Сваммердам… к сожалению, великие уходили один за другим. К счастью, после них осталось множество учеников, ярких и талантливых. Так что Академии было, на кого опереться. Полагаю, что Ньютону нужно какую-нибудь интересную задачку подкинуть, чтобы он забыл о депрессии. А то повадился рассуждать, что уже стар, и что пора ему тоже готовить место на академическом кладбище. Вот еще! Ну да, стукнуло Ньютону 64, и что? В другой версии истории он спокойно до 84-х дожил, так что нечего.

Может, озадачить его поиском преемника? Зная честолюбивого и амбициозного Ньютона — он после этого не 20, а 30 лет еще проживет из вредности. Вот и пусть делами Курляндского Научного Сообщества занимается, благо оно уже давным-давно приобрело мировую известность, и там для одной только переписки ученых разных стран выделена отдельная кафедра. Да и музей свой я постепенно хочу превратить не просто в развлекательное учреждение (народ посещает его очень охотно), но и в базу для изучения старинных предметов и необычных животных.

Недавно, кстати, моя коллекция диковинок пополнилась — из Южной Америки мне привезли Аргентависа — здоровенную птицу с размахом крыльев в семь метров. Довезли, правда, не живьем, но на перья я мог полюбоваться — шикарные, почти черные, с синеватым отливом. Так что есть у меня желание сделать одновременно и чучело этой птицы, и скелет разместить в своей экспозиции. Второе точно долговечнее. Но первое привлечет зевак.

Люди вообще падки на все необычное. А у меня с этим проблем не было — один только Атласов, отправившийся покорять Африку, присылал мне множество интересных диковинок. Ну а я снабжал первопроходца оружием. Владимир Васильевич не удовольствовался путешествием по изведанной и обжитой территории, и отправился вглубь континента. Ходили легенды о том, как он умел склонять на свою сторону местные племена, охотился на львов и покорял самые труднодоступные районы. Если дело так дальше пойдет, Атласов и Ливингстона переплюнет.

По мотивам его записей я готовился выпустить приключенческий роман. А заодно и подогреть интерес к бриллиантам. Смертельно опасные тайны, загадочные проклятья, древние города и прекрасные камни для прекрасных дам. Полный набор. Главное — начать, а раскручивать тему будут нанятые писаки, клепая бульварную литературу о том, как с помощью бриллиантов завоевывали сердца королев, свершали магические обряды и отвращали беду… да хоть потенцию повышали! Главное — увеличить число покупателей.

Или вы думаете, что война за испанское наследство снизила тягу к роскоши у представителей высшего сословия? Да ничуть! Голодают простолюдины? Такова их тяжкая доля. А высокородные богачи выше подобных мелочей. Генрих, вон, принес очередной список трат французского двора. Я читал и глазам своим не верил!

— Три миллиона ливров на балет?! — ужаснулся я. — Но насколько я помню, Людовик уже лет 30 не танцует!

— Теперь он увлекся тем, что сам сочиняет и ставит балеты, — хмыкнул Генрих. — Не возьмусь сказать, сколько в том творчестве королевского участия, а сколько — усилий его помощников, но теперь Его Величество уверовал в то, что он — гений балета. Представление, на которое были потрачены огромные деньги, прославляло победы французов и величие короля.

— Патриотично, — съязвил я. — Ему что, деньги некуда деть? Людовик взял займы в нескольких наших банках.

— Не отдаст, — со знанием дела предсказал Генрих.

— Понятно, что не отдаст. Короли вообще не любят отдавать долги. Да и не для того выдавались кредиты. Зато теперь мы усилили свое влияние во Франции, получили значительные торговые льготы и открыли несколько своих представительств.

— Последнее, наверняка, было самым сложным.

— Нам разрешили торговать только тем, что не производит Франция, — скривился я. — Но контрабанду никто не отменял. К тому же, как ты понимаешь, эти представительства будут заниматься не только торговлей. Спектр наших интересов очень широк. От политики, до науки.

— Будем сманивать светлые головы?

— Почему нет? И людей, и идеи. У французов есть немало интересных задумок, — признал я.

Между прочим, мне ничто не мешало изобрести все это самостоятельно, причем давным-давно. Но я слишком привык жить жизнью правителя, которого мелкие неудобства вообще не касаются. Что тут сказать? «Страшно далеки они от народа».

— Ваше высочество имеет в виду идеи с многоместными каретами и почтовыми ящиками, которые мы обсуждали? — уточнил Генрих.

— Именно. Неплохая задумка. В Курляндии омнибусы смогут ездить не только в городе, но и между разными населенными пунктами. Не зря же мы строили столько дорог! В Ирландии успехи скромнее, но все еще впереди. И идея с почтовыми ящиками интересная. Я, пожалуй, даже знаю, как ее можно развить!

— Если бы еще его величество Людовик поддерживал тех, кто изобретает действительно нужные вещи! А то ведь у него только изящные искусства на уме.

— Вот и прекрасно. Нам это только на руку. Нужно подкинуть Людовику сюжет еще для одного балета, — решил я. — Эскизы декораций и костюмов я нарисую.

— И что это будет за сюжет? — полюбопытствовал Генрих.

— Крестовый поход! Отважные рыцари, прекрасные дамы, сражения, осада городов… это же золотая жила!

— По стоимости — несомненно, — согласился Генрих, невольно улыбнувшись. — Хорошо, что в Ирландии балетов ставить не принято.

— Деньги и так рекой утекают. И ни от одного проекта отказаться нельзя. А я представляю, сколько средств уйдет на одно только строительство Кильского канала!

В этом, 1707 году, Дания, наконец, добилась своего — полной власти на всем Ютландском полуострове и даже на части территории на материке — до того места где разделяются реки Эльба и Траве. Короче, заполучила весь Шлезвиг-Гольштейн. По-моему, датчане еще долго возились, учитывая, что у них было превосходство в людях и оружии. А за врага даже заступиться было особо некому — война за испанское наследство отнимала у европейцев все силы.

По сути, могла бы вмешаться Пруссия, но ей была обещана часть Польши, если она не будет лезть, куда не следует. На данный момент ситуацию удалось разрулить. Ну а как долго продлиться такое положение дел… кто знает. Полагаю, что прусский король (если не нынешний, то следующий) попытается влезть на Ютландский полуостров. Но посмотрим, что из этого выйдет. С местным населением датчане вели себя довольно корректно, а за Гамбургом вообще остался статус вольного имперского города. Впрочем, захват Гамбурга датскому королю точно не простили бы.