Страница 34 из 74
Если б все было так просто! Мало того, что баллистика у данных пушек была хуже, чем у тех, что стреляют ядрами, так еще и со снарядами работать было и работать. Бомбы представляли собой чугунные оболочки, заполненные чёрным порохом, и имели дистанционный взрыватель в виде деревянного, со специальной огнепроводной вставкой, запала. В целях безопасности было решено хранить бомбы пустыми и снаряжать их перед боем.
Проблемы возникали из-за любой мелочи. Даже из-за того, что запал требовалось укорачивать до определённой длины, соответствующей предполагаемой дальности выстрела. Пришлось разрабатывать специальные таблицы, хотя было заранее ясно, что такая «настройка» станет очень грубой и будет делаться «с запасом». О том, чтобы начать делать запальные трубки нескольких стандартов, отличавшиеся длиной и, соответственно, установкой времени взрыва, я пока даже не помышлял. Для начала желательно было провести испытания того, что уже получилось. Причем не по старому кораблю, а в реальном бою, когда добыча пытается ускользнуть от врага, а качка усложняет процесс.
Как бы я ни старался, но некоторые стены перепрыгнуть было просто нереально. И даже знание — как оно должно быть на самом деле — не слишком помогает по жизни. Потому как сталкивается со вполне определенными трудностями. Да, я обогнал наступивший 18 век. Но не так сильно, как хотелось бы. И уже сомневаюсь, что доживу до того момента, когда не то что «космические корабли бороздят просторы Большого театра», а хотя бы изготовление клиперов выйдет на промышленный уровень.
Вот медицина меня радовала, да. Курляндская Академия выдавала все новые и новые открытия мирового значения. И несмотря на то, что часть этих открытий признавать в мире не спешили (особенно исследования крови), я понимал, какой огромный шаг мы сделали. И почти не удивился, когда мой секретарь Генрих доложил мне о новом прорыве. Сын Расмуса Бартолина, Каспар, все-таки открыл пенициллин!
Работы с плесенью шли уже давно — лет 15, как минимум. Однако нужного результата не было. И вот, наконец, прорыв! Каспару все-таки удалось выделить из плесени противомикробное вещество. А еще говорят, что на детях гениев природа отдыхает. Хотя… у Бартолина все семейство было исключительно умным. Аж 12 его родственников были профессорами Университета Копенгагена. Вот и потомок не подкачал.
— Каспара необходимо наградить, — решил я. — Но мне даже представить сложно, какая награда достойна человека, свершившего столь великое открытие.
— Титул, который он сможет передать своим детям, — предложил Генрих. — Каспар давно об этом мечтает.
— Подготовь указ. И на титул, и на поместье. Не слишком далеко от Митавы. И нужно решить вопрос с новым руководителем Дублинского Тринити-колледжа. Гюйгенс совсем плох.
— Может быть, подойдет Оле Рёмер? Он, вроде бы, неплохо себя показал.
— Да он от своей обсерватории в жизни не оторвется. А строить такую же в Ирландии… времени жалко. И денег, — проворчал я.
Оле (он же Олаф) Рёмер был моим личным упущением, поскольку я про него тупо не вспомнил. Ну не идеальная у меня память, не идеальная! А ноутбука под рукой нет. Так что спасибо моим ученым, которые активно переписывались со своими коллегами и ревностно следили за их успехами. Благодаря этому, Оле Рёмер еще в начале 80-х перебрался из Франции в Курляндию. Вообще-то, изначально он планировал вернуться в родные пенаты, в Данию, но Академия его затормозила.
Увлекшись астрономическими вычислениями на пару с Гуком, он не успел оглянуться, как стал профессором математики. И пусть я поначалу не понял, кого заполучил, но когда в Курляндии появилась самая продвинутая астрономическая обсерватория, и открытия с изобретениями посыпались одно за другим, я осознал, какую золотую рыбку вытащил. И сделал все, чтобы Оле остался в Курляндии.
Получив прекрасную базу для работы и хорошее финансирование, Рёмер изобрел полуденную трубу, меридианный круг, экваториал с часовым кругом и дугой склонений, микрометр, который использовался при наблюдении затмений, альтазимут, пассажный инструмент и много чего еще. Короче, отрабатывал свое содержание на все сто. Курляндия давно уже стала самым уважаемым и плодовитым производителем подзорных труб, часов, хронометров, так что увеличение ассортимента продаж я только приветствовал.
— Нет. Рёмер в качестве руководителя Тринити-колледжа не подойдет, — подвел я итог долгих размышлений. — Пусть на благо Курляндии трудится. Я полагаю, данную должность нужно предложить Лейбницу. Я, собственно, изначально именно его на эту должность рассматривал.
— Полагаете, он сможет? — удивился Генрих.
— Почему нет? Постарается, и будет в Ирландии своя Академия. Ничуть не хуже курляндской.
С Готфридом я был заочно знаком уже довольно давно. И Курляндская Академия с ним активно сотрудничала. Вот только перетягивать его к себе я даже не мыслил. До некоторых пор. Однако после того, как на трон Ганновера взошел Георг-Людвиг, отнесшийся к Лейбницу крайне пренебрежительно, я воспользовался моментом. И Готфрид переехал в Курляндию. С перспективами в дальнейшем возглавить Тринити-колледж и превратить его в полноценную Академию.
Я даже подстраховался и чуть ли не пинками заставил Ньютона опубликовать, наконец, его работы по дифференциальному исчислению. Свою версию анализа он создал еще в 1665 году, но до сих пор держал «в столе». Что за привычка скрывать свои открытия? А потом возникают всякие споры о научном приоритете. Нужна мне эта «наиболее постыдная склока во всей истории математики» между Ньютоном и Лейбницем? Полагаю, что и без нее обойдусь.
— Чем еще меня порадуешь? — поинтересовался я, встав с кресла и потянувшись.
— Мы заключили довольно выгодный договор с Голландской Ост-Индской компанией. Их заинтересовали наши быстроходные корабли и наше оружие. А мы получим доступ ко всем их колониям, где они торгуют.
— Прибылью, конечно, придется делиться, — проворчал я.
— Поначалу да, — согласился Генрих. — Но нам главное — разведать маршруты, найти свои контакты на побережье и наладить связи. Ну и… все-таки безопаснее путешествовать в составе эскадры.
— Тоже верно, — вздохнул я.
— Кстати, ваша новая книга очень помогла при договоре с голландцами, — хмыкнул Генрих.
Ну да, главным героем моего нового произведения был именно голландец, а временем — Золотой век Нидерландов. В итоге получилось нечто среднее между историей Робинзона Крузо и Синдбада Морехода. Приключения, открытия, способы выживания в различных условиях и конечно же наука. Я продолжал продвигать в литературе образ героя-ученого. Причем не кабинетного теоретика, а практика.
Читатели 21 века наверняка обвинили бы меня в избыточной рояльности. Хотя этим даже классики страдают. Взять хотя бы «Таинственный остров» Жюль Верна. Там не то, что рояли в кустах… там из-за густых зарослей роялей кусты вообще едва-едва пробиваются. Но интересно же! Помнится, в юности я прочел эту книгу запоем. И потом еще перечитывал несколько раз. Так что пофиг на критиков. Написать поучительную историю, не используя рояли, практически нереально.
А я ведь туда не только научную составляющую толкнул, но и Ирландию с Шотландией приплел. В разрезе борьбы против англичан за независимость. Пришлось даже слегка пограбить Роберта Бернса, Киплинга и даже Стивенсона. Перед его балладой о вересковом меде я просто не мог устоять! Шикарная же вещь! Помнится, в свое время я был удивлен, что многие коренные англичане не знают этой баллады. Да и вообще не знакомы с частью собственной литературной культуры, которую мы давно воспринимаем как классику. Среди знакомых англичан я не встретил никого, кто был бы знаком с произведением «Трое в лодке, не считая собаки».[23]
* * *
Год 1701 начался с того, что сбылась мечта идиота. Нет, не моя. Моего кузена Фридриха, которому был тесен титул курфюрста Пруссии. Он уже давно мечтал стать королем. Даже согласен был влезть в войну за испанское наследство на стороне антифранцузской коалиции, хотя к интересам его страны намечающаяся заварушка никакого отношения не имела. Задача получения короны, надо сказать, была не из легких. Немецкого королевства в империи до сих пор не случилось по весьма прозаической причине — появление короля сразу же девальвировало бы титул императора. Поэтому Габсбурги, раздавая другие титулы, всячески стремились избежать прецедента.