Курляндский гандикап

К тому же, рядом с Петром были взрослые и опытные люди. Причем я имею в виду не только Шеина с Шереметьевым. К войску присоединились все мои братья. Александр и Федор возглавили сухопутные войска, а Карл Якоб командовал объединенным русско-курляндским флотом, который должен был обеспечить полную блокаду Азова. Даже принц Гомбургский, несмотря на свой преклонный возраст, (63 года как-никак!) решил тряхнуть стариной.

Хорошая подготовка дала прекрасные результаты — поход удался. Сам Петр в гущу битвы не лез (подозреваю, что удерживали его с трудом), командуя осадными работами и ходом сражения с палубы своего флагманского корабля «Апостол Петр». Царь, разумеется, влез в авантюру не один. Михаил Федорович Кетлер, сын Федора и мой племянник, составлял ему компанию. И так же рвался в бой.

Его, впрочем, тоже дальше берега не пускали. Так что все, что мог Михаил — помогать Петру разбираться в сложившейся ситуации. Пока все продвигалось хорошо. Укрепления возвели быстро, а обстрел крепости одновременно с левого и правого берегов дал свои результаты. Сначала был поврежден угловой бастион, а затем и стена начала поддаваться. Минеры лишь завершили дело, сумев превратить часть кладки в бесформенный вал.

Ну а тут уж не утерпели казаки. Практически открытый путь в крепость, и не захватить? Да вы смеетесь! Так что остальному войску осталось только воспользоваться успехом сорви-голов. А в первых рядах, кстати, в город влетел ни кто иной, как старший сын Разина — 19-летний Тимофей. Вот уж горячая кровь! Даже во втором поколении не остыла. Ну а к тому, что кожа у парня темнее привычного, окружающие быстро привыкли. Крещен? Храбр в бою? Значит свой!

Отличился, между прочим, и Александр Меньшиков. Вот что делать с этим интересным персонажем, кто скажет? С одной стороны — вор. Причем вор запойный и не умеющий видеть краев. С другой — пока что Меньшиков на данной стезе отличиться не успел. Ну… за руку, во всяком случае, не ловили. Ну и самое главное — предан он был Петру с Михаилом истово. И храбр оказался безмерно. Разбрасываться подобными людьми не стоило. К тому же, в этой реальности Меньшиков не имел такого влияния на Петра. И вполне вероятно, что у него просто не будет возможности воровать с присущим ему размахом. Посмотрим. Пригляд за данным персонажем осуществлялся плотный.

Словом, Азов был взят, и Петр решил развить успех. Не в этом году, разумеется. Было ясно, что армия должна отдохнуть и приступать к новым сражениям со свежими силами. Но то, что дальнейшей войне быть, Петр решил однозначно. Выйти к Черному морю было его мечтой. А разгром Крымского ханства избавил бы Россию от давнего и жестокого врага. Ну и на волне своей первой значимой победы Петр чувствовал себя окрыленным. И работа по укреплению Азова и зачистке близлежащих территорий велась основательная.

Решение «заморозить» военные действия оказалось как нельзя кстати. На царя неожиданно свалилась новая проблема — к осени стало ясно, что на землях Лифляндии и Эстляндии случился неурожай, и перед людьми замаячил страшный оскал голода. Поскольку там теперь проживали его подданные, Петр не мог не отреагировать на случившееся. Прибалтийские земли были присоединены к России не так давно, а потому там следовало действовать с особой осторожностью — и так недовольных хватало.

Петр I

Белый снег плотным покрывалом укрывал деревья и землю, и блестел на солнце так, что становилось больно глазам. Накатанная дорога стелилась под полозья саней, и путешествие получилось комфортным. Этому немало способствовали и меха, в которые был закутан царь, и поставленная в возке небольшая печка, и удобно расположенные вдоль тракта постоялые дворы. Дорога из России в Курляндию оказалась широкой, добротной и весьма оживленной.

Петр в очередной раз вздохнул, невольно позавидовав Фридриху Кетлеру. Герцог, казалось, умел делать деньги даже из воздуха. Вот и на постоялых дворах он немало зарабатывал. Небось, давно уже отбил траты и на их возведение, и на постройку дороги. Местные крестьяне готовы были буквально молиться на курляндца — ведь благодаря ему у них постоянно была работа! Чего только стоила расчистка леса от кустарника вдоль всей дороги! Но зато теперь организовать неожиданное нападение залетным разбойникам будет очень проблематично.

Как только царский караван въехал на территорию Курляндии, Петр все чаще и чаще покидал сани, чтобы осмотреться по сторонам. И Михаил вместе с ним. Он хоть и был наполовину курляндцем, России никогда не покидал, считая ее родной страной, и своего знаменитого дядю Фридриха ни разу не видел. Так что ему тоже было любопытно. Все-таки, одно дело — рассказы отца, и совсем другое — собственные впечатления.

Петр тоже много слышал о Курляндии. И ценил помощь, которую ему оказал Фридрих, когда Софья пыталась занять трон. Ну а к Михаилу царь относился, как к родному брату. И любил его, пожалуй, даже больше, чем свою сестру Наталью. Ведь не с ней же Петр учился держаться в седле, владеть шпагой и стрелять из винтовок. И уж тем более, стоически переносить наказания за совместные мальчишеские авантюры. Федор Федорович, князь Тверской, вполне заменил Петру отца, которого царь практически не помнил.

Именно поэтому Петр благосклонно отнесся к идее еще больше породниться с Курляндией. Маленькая, зависимая от Польши страна, неожиданно обрела и силы, и богатства. Но понятно, что выстоять в одиночку против такого врага, как Швеция, не могла. И искала союзников. Почему бы и нет, если это сотрудничество будет взаимовыгодным? Петр и помолвку решил провести как можно быстрее, чтобы получить помощь в войне с Турцией, которую он собирался продолжить уже в следующем году.

В целом, Курляндия производила впечатление благоустроенной и довольно зажиточной страны. А Митава так и вовсе выглядела необычайно величественно — широкие улицы, аккуратные дома и расчищенные дороги. Ну а особняк Матвеева, в котором планировал остановиться царь, располагался практически в центре города и поражал своей роскошью. Это здание давно стало чем-то вроде русского центра, но столь высоких гостей здесь еще не было.

Петр, если честно, недолюбливал Артамона Матвеева. Уж слишком тот был вороват и нахален. И когда Артамон Сергеевич помер, не испытывал сожалений по этому поводу. А вот его сын, Андрей Матвеев, был совершенно другим. Получивший образование в знаменитой курляндской Академии, он оказался очень интересным человеком. И вполне мог исполнить роль посла в любой из Европейских держав — благо, языков знал с десяток и куртуазному обращению был научен.

Андрей прекрасно принял высокопоставленную делегацию и разместил прибывших с комфортом. Все встречи на официальном уровне должны были начаться только со следующего дня. Все-таки, царю не помешало бы хорошенько отдохнуть с дороги, послушать последние новости и почитать свежую европейскую прессу. Программа Петра ждала обширная — помолвка с дочерью Фридриха, официальный бал по этому поводу, посещение Академии и многочисленных заводов, и встреча с правителями других стран, планирующих заключить союз против Швеции — королем польским и королем датским.

Фридрих Кетлер оказался совершенно не таким, как представлял себе Петр. Царь ожидал, что герцог на него сразу же начнет давить, добиваясь особо льготных условий для своих российских проектов. Однако обстановка была теплой, и даже семейной. И сам Фридрих, и его жена Анна приняли гостя весьма радушно, и говорили только о семейных делах, науке и культуре. И Петр, несмотря на то, что недолюбливал балы, прекрасно отдохнул на вечере в свою честь. Немного танцевал, слегка выпил и пообщался с интереснейшими людьми (один Ньютон чего стоил!).

Знакомство с невестой тоже прошло как по маслу. Честно говоря, Петр немного побаивался этого момента. Некоторые русские цари выбирали себе жену не менее, чем из трехсот красавиц, которых специально свозили на смотрины! Однако на сей раз политические интересы страны диктовали совсем иное. России было выгодно заключить союз с Курляндией. А потому Петр готов был улыбаться и быть куртуазным со своей будущей женой, как бы она не выглядела.