Курляндский гандикап

На моей стороне было время, знания о будущем и благоприятная погода. Декабрь в Англии и декабрь в России (да даже в Курляндии) — это две очень разные вещи. То есть, было сыро, мерзко, холодно, но в пределах разумного. Начать хотя бы с того, что Темза не замерзла. Вообще. И, судя по ее состоянию, даже не собиралась это делать. Но Яков Стюарт, решивший передвигаться по реке[5], все-таки сильно рисковал. Случиться всякое может, а купание в ледяной воде — дело небезопасное. Хотя… вполне вероятно, что у короля просто не было выбора.

…Поймать Якова оказалось несложно. Не так уж много было удобных спусков к Темзе. Плюс, его самый доверенный слуга был своевременно подкуплен. Так что в лодку Яков сесть не успел. А увидев меня, явно не обрадовался. Что неудивительно — я же не предупреждал о своем визите. И король понятия не имел, на чьей я стороне.

— Ваше величество, — учтиво поклонился я.

На самом деле, картина отдавала некоторым сюрреализмом. Ночь, Темза, одетый в простой (ну, из того, что нашлось) наряд измученный, осунувшийся Яков, и я, похожий на адаптированного под 17 век Робин Гуда. Уж у меня-то был и подходящий наряд, и необходимое оружие. А для того, чтобы не пугать Якова окончательно, для встречи с ним я прихватил с собой всего десяток людей.

— Ваша светлость, — тоже вспомнил правила приличия король. — Вы поддержали узурпатора? Я пленен?

— Нет. Пока нет. На самом деле я еще не определился, кого мне поддерживать. Это будет зависеть от вас, ваше величество. И от того, как мы сумеем договориться, — не стал юлить я.

На самом деле время для витиеватых объяснений было неподходящее. Вильгельм на всех парах двигался к Лондону, и у Якова остался последний шанс его остановить. Если король прохлопает и эту возможность… то будет сам себе злобный Буратино. А я попытаюсь договориться с Вильгельмом. Хотя это, конечно, нежелательный вариант.

Отогревшись в палатке и выпив фирменной курляндской настойки, Яков стал мыслить более адекватно. В принципе, он вовсе не собирался отказываться от английской короны. Напротив. Хотел собрать сил и вернуть себе престол. Вот только за помощью его величество планировал обратиться к Людовику XIV. А нам такого счастья было не нужно. Пришлось проводить с Яковом разъяснительную беседу по поводу того, что каждое государство соблюдает только собственные интересы. Благо, Луи весьма этому способствовал — по совету «доброжелателей» сделал очередную попытку оттяпать английские колонии.

Впрочем, Яков Стюарт не был глупцом. И прекрасно знал цену Людовику. Французский король уже подвел его, не оказав помощь тогда, когда это было нужно — перед вторжением Вильгельма. А ведь с его стороны требовалась только небольшая угроза Голландии. И Вилли не покинул бы родных берегов. Как на мой взгляд, так авантюраОранского вообще была довольно рискованной. И подозреваю, Вильгельм затеял ее потому, что точно знал — Якова предадут, а Франция не вмешается. И это знание говорит о многом.

На мое счастье, английский король бежал не с пустыми руками. И я говорю даже не о ценностях, которые он с собой прихватил (хотя для спонсирования сторонников это не помешает). При Якове были довольно важные бумаги — патенты для новых шерифов, приказы о созыве парламента и большая королевская печать. Последнюю, кстати, его величество намеревался выбросить в воду. Словом, к тому моменту, как я встретился с Яковом, он находился как раз в том состоянии, что готов был принять любую помощь и согласиться на любые условия, чтобы вернуть себе корону. На это я и рассчитывал.

Договориться с частью королевской оппозиции не составило труда. Я сильно заранее готовил почву для своих действий. Вопреки более поздним утверждениям историков, в их лагере вовсе не было единства. И далеко не все были настроены радикально против Якова. Да, не хотелось им абсолютизма. Но кто упрекнет их в желании порулить страной в своих интересах? У меня в Курляндии таких желающих тоже было пруд пруди. И если бы я начал бороться с ними в стиле Якова, то тоже поимел бы немало проблем. Зачем торопиться? Пришел к власти — укрепись. Найди союзников. Поставь на все посты верных людей. А потом уже начинай давить врагов. Желательно тайком и поодиночке. Ссорь, оказывая выборочные благодеяния, опутывай кредитами, и займи их делом!

Яков, в конечном итоге, тоже осознал, что нужно договариваться. Вот только поздно. Поезд ушел. И теперь ему придется принимать чужие условия. Но если насчет парламента король хотя бы соглашался подумать, то мое личное требование вогнало его в ступор. Я хотел, ни больше ни меньше, получить контроль над Ирландией. И готов был рассмотреть разные варианты сотрудничества с Яковом. Мало того, в Ирландии я тоже почву заранее подготовил. Нашел влиятельных людей, обрисовал им перспективы самостоятельного плавания и вышел на самых безбашенных последователей идеи независимости. Не скажу, что переговоры прошли гладко, но для них из двух бед курляндская оказалась предпочтительнее.

Изначально, разумеется, я выдвинул Якову самое наглое требование — корону для себя, любимого, и полную свободу от Англии. Яков взвился, как будто его ужалили в неприличное место. И начался жаркий торг. За помощь против Вильгельма король Англии обещал мне денег (где, интересно, он столько возьмет), вечную дружбу (на фига она мне сдалась) и заключение очень выгодного союза между нашими странами (а то я не знаю, как быстро это все отменить можно). Я стоял на своем. Дескать, в отличие от другого зятя, я прошу не корону всей Англии, а готов Ирландией удовлетвориться. Потому как бесплатно помогать не согласен категорически.

У меня даже хватило наглости припугнуть английского короля — дескать, могу обменять его королевское величество на ирландскую корону у Вильгельма. Хотя последнего не хотелось. Вильгельм, даже если действительно отдаст мне Ирландию, то ненадолго. А я не уверен, что сумею защитить свои новые земли в случае войны с ним. А вот Яков будет постоянно нуждаться в моей защите, поскольку врагов у него останется очень много. А со временем их будет становиться все больше и больше. Договариваться его величество не умеет и уметь не хочет.

Надо отдать Якову должное — держался он до последнего и торговался отчаянно. Так что я сделал вид, что готов ему уступить. Собственно, я примерно представлял, что могу получить на самом деле, но, как известно, чем больше запросишь, тем больше получишь. А наглость города берет. Так что все мои уступки были заранее продуманы. И постепенно вырисовывалась довольно интересная картина. Во-первых, корону Ирландии получала моя супруга, а я становился консортом (если учесть, в чьих руках будет реальная власть — наплевать и растереть. Меня никогда не привлекала внешняя мишура). Во-вторых, получала Анна корону только для себя, то есть, не могла передавать по наследству. После ее смерти корона и Ирландия должны были вернуться потомкам Якова.

На последней формулировке я буквально настоял. Под предлогом того, что случиться может всякое. Дескать, корона может и ко внуку перейти. Его величество согласился, а я порадовался, поскольку и моя супруга, и ее дети тоже являлись потомками Якова. Так что когда придет срок, нарушение соглашения будет выглядеть вполне законно. А я, безусловно, собирался его нарушить. На Ирландию у меня были большие планы — прежде всего, в качестве запасного сельскохозяйственного аэродрома (помнится, к 1710 году в Европе бушевали голод и чума), ну и как удобная площадка для размещения флота страна вполне годилась.

Безусловно, в будущем в Ирландии появятся и свои академии, и свои заводы, но это дело не одного года. И уж точно, я не собираюсь потом отдавать страну, в которую будет вложено столько средств и усилий. Так что корона для Анны — это то, что я готов был терпеть только временно. Не говоря уж о том, что Ирландия пока останется в статусе английского вассала. Впрочем… в данном случае вассалитет был даже более щадящим, чем в свое время у Курляндии. Я должен был поддерживать Якова на престоле и помогать ему подавлять оппозицию, буде она опять взбунтуется.