Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 4

Джеймс Крюсс

Говорящая машина

Дом № 7 по Луизиной улице выглядит снаружи как все другие дома. Дом имеет подвал, над которым возвышается три этажа, а под крышей есть еще мансарда. Штукатурка на доме кое-где отвалилась, точно так же, как на соседних домах.

Глядя на этот дом, никак не скажешь, что за его стенами может случиться что-нибудь необыкновенное.

И все же это так!

В доме № 7 случилось нечто даже совершенно чудовищное.

Но прежде чем обо всем рассказать, я должен представить вам обитателей дома. Начнем сверху.

Под самой крышей дома, на мансарде, проще называемой чердаком, живет фрейлейн Амалия Мельштойбль. Она очень стара и очень одинока. Для компании она держит канарейку. Канарейку звать Марио Ланца, потому что у нее отличный голос — колоратурное сопрано.

Этажом ниже живет семья Шайбль. Мать, отец и пять дочерей. Старшую зовут Клара, ее рост один метр семьдесят сантиметров. Младшая, которую зовут Нанна, едва достигла семидесяти сантиметров. В этой же квартире еще живет мышка, по прозвищу Запятая. Но об этом знает только один-единственный член семьи Шайбль — кто, вы узнаете позже.

На втором этаже живет художник по фамилии Берингер. У него поселилась кошка, которая всегда залезает в окно с крыши соседнего дома. Господин Берингер зовет ее Аглая. Она может приходить и уходить, когда ей вздумается. Для этого художник всегда держит форточку открытой.

На первом этаже живет мясник Румкоп. Его жену звать Луиза: так же, как и улицу, на которой стоит дом № 7. Собаку мясника звать Аякс. Так же, как и многих других овчарок.

Но самые главные герои нашей повести живут в подвале: профессор Розкам и его племянник Мартин.

Профессор Розкам изучает животных. Он занимается речью животных и птиц. А его племянник Мартин — настоящий изобретатель и мастер на все руки, несмотря на свои тринадцать лет. С помощью дяди он сконструировал Машину, которая стоит в столовой — как войдешь, сразу за дверью.

Давайте рассмотрим эту Машину поближе: ясно, что ее приводит в действие электричество — это видно по проводам, которые идут к розетке. Но это не столь важно.

Самое важное в Машине — это множество рычагов и громкоговорителей. И микрофоны. Если вы внимательно приглядитесь, то увидите на рычагах и громкоговорителях маленькие картинки, на которых нарисованы разные птицы и животные: петух, курица, птица, мышь, кошка. На других нарисованы буквы: «фр.», «нем.», «лат.», «англ.», «русск.».

Объясняется все просто: микрофонов, как вы видите, только два. Один микрофон предназначен для людей, другой — для животных. В левый микрофон, предназначенный для людей, вы можете наговорить все, что хотите — на русском, французском, латинском или любом другом языке: как вам будет угодно! В правый микрофон можно лаять, мяукать, свистеть или рычать. В зависимости от того, что вы за животное.

Теперь начинается самое главное: все, что вы наговорили, Машина тут же переведет на любой другой язык — достаточно повернуть рычаг! Например: вы произносите в левый микрофон какую-нибудь фразу. Допустим: «Огурцы в этом году очень дороги!» После этого вы поворачиваете рычаг, на котором нарисована собака, и в тот же момент из собачьего громкоговорителя раздается перевод:

«Гав гургав огургав гававав гав гав!»

Или вы попросите какую-нибудь мышь пропищать что-либо в правый микрофон, например:

«Пишка, миайя пидьма!»

После этого вы поворачиваете рычаг с надписью «русск.», и в тот же момент раздается перевод из русского громкоговорителя:

«Кошка Аглая — ведьма!»

Удивительная машина, которую сконструировал Мартин с помощью своего дяди — это Говорящая Машина!

Первый раз Машина была испробована в понедельник на прошлой неделе. Профессор Рокзам пригласил на эти испытания всех жильцов дома, вместе с их домашними животными. Но не сразу всех, а по очереди, «ибо, — как говорит профессор Розкам, — во всем необходим метод!»

Первой появилась фрейлейн Амалия Мельштойбль со своей канарейкой Марио Ланца. Она осторожно поставила клетку с канарейкой на столик возле Говорящей Машины, все время приговаривая: «Тю-тю-тю, ах ты мой миленький, тю-тю-тю!»

Мартин направил правый микрофон на канарейку и включил рубильник с надписью «нем.». После этого он повернулся к дядюшке и прошептал: «Представляю, какие нежности мы сейчас услышим!»

Мартин, однако, ошибся.

Из репродуктора вдруг загрохотало так, что все вздрогнули:

«Проклятье! Гром и молния! Черт подери! Доколе со мной будут обращаться, как с младенцем! В конце концов, я уже взрослая и уважающая себя канарейка!»

Профессор Розкам быстро выключил Говорящую Машину. В наступившей тишине раздавалось мелодичное щебетанье канарейки.

Фрейлейн Мельштойбль стояла бледная, как полотно.

«Что это? Неужели она ругается?» — спросила старушка тихим дрожащим голосом.

«Да, — ответил Мартин, ужаснувшийся не менее самой хозяйки, — она отлично ругается!»

«Откуда это у нее?» — рассеянно спросила старая дама.

«Во всяком случае, не от меня, — сказал профессор Розкам, — очевидно, она научилась этому у воробьев!»

Канарейка, между тем, продолжала щебетать как сумасшедшая. Она хотела, чтоб ей опять дали слово.

Тогда Мартин подошел к клетке и сказал: «Если ты нам обещаешь, что будешь говорить разумно и перестанешь ругаться, Машина переведет твои замечания. Договорились?»

Птица продолжала невозмутимо чирикать. Только тогда Мартин вспомнил, что канарейка его не понимает, что нужно сначала перевести ей человеческую речь с помощью Машины. Он повторил свое предложение в левый микрофон и повернул рычаг птичьего перевода.

Машина оглушительно защебетала:

«Ви, да фи пици ри!..»

Канарейка сейчас же замолчала, внимательно выслушала перевод и кивнула головой.

Мартин переключил рычаги, и Машина перевела все, что канарейка нащебетала в правый микрофон. Означало это следующее:

«Уважаемая Амалия Мельштойбль! Вы пригласили меня на роль певицы, не так ли?»

«Да», — прошептала Амалия.

«За это я получаю два раза в день птичий корм и два раза воду; кроме этого, вы раз в неделю чистите мою клетку. Это верно?»

Фрейлейн смущенно кивнула головой.

«Вы дали мне имя Марио Ланца, — продолжала канарейка, — это имя обязывает. Поэтому я стараюсь и извлекаю из своего горле наипрелестнейшие звуки. Это так?» — продолжала канарейка.

Фрейлейн Мельштойбль молча кивнула.

«Теперь слушайте меня, моя дорогая, — продолжала канарейка. — Если верно все, что я тут говорила, то справедливо ли обращаться со мной, как с грудным ребенком? Считаете ли вы, что это правильно, обращаться ко мне — пре-крас-ней-шей певице! — на „ты“ и без конца говорить мне „тю-тю-тю“?»

Бледная фрейлейн затрясла головой. Она лишилась речи. Это канарейке понравилось. Она удовлетворенно кивнула и продолжала:

«Так как мы достигли полного согласия в отношении обращения со мной, я хочу в благодарность спеть вам одну песню, которую я как-то сочинила и положила на музыку специально для вас!»

И канарейка Марио Ланца запела: