Камень звезд

– А, маленькая Трина Лиа с матерью, – тихо сказал голос Аны. – В то время она уже не могла быть недельным младенцем.

У Дамиона распахнулись глаза. Он уставился на нее, потрясенный.

– Как… как ты это делаешь?

– Это дар, способность, общая для нас обоих. У твоей матери тоже было Зрение: оно часто передается детям от родителей.

– У моей матери? Откуда ты знаешь?

– Я ее узнала в том видении, которое было нам обоим в пещере. – Ана села на скамью, и кошка прыгнула ей на колени. Рассеянно поглаживая ее, Ана продолжала: – Я бы тебе сказала, но ты слишком быстро удалился. Да, я ее помню… Ее звали Элтина. Она жила одиноко в горах – можешь назвать ее свободным духом. Я с ней довольно часто встречалась, и еще мы общались мысленно. Но много лет назад она ушла из гор. Был в городе такой человек, Артон, который мечтал когда-нибудь возродить орден паладинов. Она сильно его любила. Они встречались в лесах Селенны. Но когда он умер, не осуществив своих честолюбивых планов, ей была невыносима мысль вернуться обратно в горы. Когда я нашла тебя у себя в пещере, то не сомневалась, что принесла тебя Элтина, и потом наше с тобой видение это подтвердило. Я тогда подумывала вырастить тебя сама, как, очевидно, Элтина того хотела. Но решила, что лучше будет тебе жить среди детей твоего возраста, и потому отнесла к монахам.

Дамион отвернулся, переваривая все, что услышал, все еще не до конца желая верить ей, но не имея причин сомневаться. Мать-немерейка, отец, бредящий рыцарством и дворянством… это многое объясняло бы в его жизни. Но он не мог это высказать вслух – еще не мог. Вместо этого он сказал, все еще озираясь:

– Ты и твои друзья злоупотребляете этой… силой. Пусть даже вы не умеете читать мысли, но вы можете все время плести интриги, и весь остальной мир даже знать об этом не будет.

Тень печали мелькнула на лице Аны.

– Я не скажу, что немереи никогда не использовали свой дар во зло, Дамион. Случалось это, и не раз. Но почти все мы используем его ответственно, чтобы нести пользу, а не вред. Мы никогда не стали бы использовать его ради интриг против остальных людей.

Он снова повернулся к ней лицом:

– Почему же тогда вы называете себя заговорщиками?

– Потому что нет более подходящего маурийского слова. «Заговорщики» – то есть те, кто сговариваются действовать вместе, – наилучшее из возможных. «Немереи» в буквальном переводе означает: «те, кто думают совместно».

– Я думал, это слово переводится как «чернокнижники».

– И снова этот маурийский термин не совсем точен. В так называемом чернокнижии содержится намного больше, чем в самых поразительных магических искусствах, хотя в давние времена в Академии Андариона преподавались многие из этих умений – например, видение на расстоянии, поиск образов путем разглядывания отражающей поверхности, искусство глаумерии – наведения безвредных иллюзий или, скажем, передача образов без помощи слов. Многие паладины освоили эти искусства; вот почему их казнили за колдовство в годы инквизиции. Но в Академии Андариона всегда преподавалась лишь белая магия.

Все это кончилось в 2497 году в день Крушения. – Голос Аны зазвучал скорбно. – В этот день на землю обрушились сотни падающих звезд, сокрушая все, к чему прикасались. Облака пыли и дыма от горящих городов заполнили небо и многие месяцы висели над землей, отчего увядали посевы и возникло название Темные Века для последующей эпохи. Хотя это время было временем тьмы и в переносном смысле. Многие из Верных не сомневались, что Крушение послано провидением в наказание, что адептов магии постиг гнев Господа Аана. Что еще ухудшило положение – Браннар Андарион не оставил наследника править Маурайнией, а Тринисия, метрополия прежнего Содружества, лежала в развалинах. Пустоту власти заполнили святые патриархи.

– Они навели в королевстве порядок, – перебил Дамион. – И в свое время возвели нового короля на трон.

– Это правда. Но в первые дни Междуцарствия страх перед магией заполнил сердца людей, и тогда патриархи велели инквизиторам очистить страну от немереев. Конечно, они не могли рассчитывать уничтожить великих чародеев, которые могли бы ускользнуть с помощью своего искусства. Но многих невинных по ошибке объявили немереями и казнили либо просто разорвали на части руками толпы. Академия паладинов была отменена и уничтожена, невежество и страх охватили страны, бывшие некогда упорядоченным Содружеством.

Ана вздохнула.

– Но надо что-то сделать с этими зимбурийцами! – Дамион настойчиво хотел вернуть разговор к тому, что его беспокоило. – Я знаю, что они еще в Маурайнии. Их царь хочет получить тот клочок пергамента, что лежит вон у тебя на столе.

– Я знаю, – ответила она. – В прошлом месяце Халазар направил к королю Стефону посольство с предложением мирного договора в обмен на одну вещь – свиток пергамента, содержащий священные для зимбурийцев древние письмена. В предложении говорилось, что документ этот находится в распоряжении Королевской Академии, хотя последняя не имеет на него прав. Стефон послал людей за свитком, но они только доложили, что он, очевидно, украден. – Она слегка улыбнулась. – Посольство немедленно отбыло из Маурайнии – остались лишь несколько зимбурийцев, попросивших политического убежища и разрешения остаться в стране.

Дамион чуть не перестал дышать. Потрясение от совместного видения, история его родителей – все это отступило на задний план. Если все это правда, подтверждаются его худшие подозрения. Он снова посмотрел на свиток, старый и покоробленный, такой с виду безобидный.

– Его надо уничтожить, Ана. Что если они его найдут? Может быть, он сам по себе и бесполезен, но их царь готов ради него на войну…

– Это самый сильный твой страх? – перебила Ана. – Зимбурийцы – это еще наименьшее зло из всего, что нам противостоит, Дамион. Они всего лишь орудия темной силы, Модриана-Валдура, орудия его воли. А у него есть и другое оружие, подревнее и посильнее, чтобы пустить в ход против нас. – Серая Метелка вдруг выгнула спину и зашипела – наверное, среагировала на резкий тон хозяйки. – Именно этих великих сил и начал следует нам бояться, а не людей-зимбурийцев. – Лицо ее было мрачным. – Халазар – всего лишь заблуждающийся человек; быть может, истинному воплощению Врага еще только предстоит явиться. Халазар не опасен. Руками этого царя и подобных ему тиранов Валдур хочет извратить и разрушить мир. Один и тот же сюжет, та же старая сказка уже много веков: лицо нашего врага есть всего лишь маска Валдура.

– У вас, немереев, довольно опасные враги, выходит?

– Вряд ли я хотела бы видеть их своими друзьями, – небрежно ответила она и отошла к самодельному алтарю, глядя вниз, на свиток. – Нужнее всего мне сейчас корабль, чтобы отвез меня на крайний север. Я должна найти Тринисию и Камень. Так что, как видишь, я не могу сжечь свиток. Мне нужна карта и священные письмена. Делать копию – не решение, потому что и она может попасть не в те руки.

– Ана, тебе ни за что не найти капитана, который пойдет в арктический океан. Слишком много было невернувшихся экспедиций.

Она кивнула:

– Да, это серьезная проблема. Но я должна как-то туда попасть.

– Ты боишься, что зимбурийцы первыми захватят Камень Звезд? – спросил он и понял, что выразил собственную тревогу. – Халазар его найдет и увезет к себе, а потом попытается завоевать мир?

– Да, зимбурийцы будут его искать, но они хотя бы не знают, где он. Свитка они так и не видели. Другие наши враги – великие силы – тоже его желают, и они точно знают, где его искать. Я должна ехать в Тринисию. Приходит время Трины Лиа.

– Ты имеешь в виду Лорелин? Не думаешь же ты всерьез, что эта девушка и есть… и есть…

– Лорелин, – ответила Ана, – всего лишь имя, данное ей монахами Яны. У нее вполне может быть и другое. Истинное имя Трины Лиа – Элмирия. – Пленчатые глаза затуманились. – Это имя дала ей мать.

– А кто была ее мать? Богиня или смертная?

– Я бы сказала, что в некотором смысле – и та, и другая.