Страница 17 из 26
– Я думаю, всем живым существам они снятся – только не такие, как у людей.
– А мертвым? – Бран подумал об отце, чье изваяние высекал каменотес в темной крипте под Винтерфеллом.
– На этот счет говорят по-разному, а сами мертвые молчат.
– А деревьям?
– Деревьям? Нет.
– А вот и снятся, – с внезапной уверенностью сказал Бран. – Им снятся свои сны. Мне иногда снится дерево. Чардрево, как у нас в богороще. Оно зовет меня. Только волчьи сны лучше. Я чую разные запахи, а иногда чувствую вкус крови.
Мейстер Лювин оттянул цепь, натиравшую ему шею.
– Тебе бы проводить побольше времени с другими детьми…
– Ненавижу других детей. – Бран подразумевал Уолдеров. – Я же приказывал, чтобы их отправили прочь.
– Фреи – воспитанники твоей леди-матери, – посуровел мейстер, – и присланы сюда по ее особому указанию. Ты не можешь прогнать их – кроме того, это нехорошо. Куда они денутся, если мы их прогоним?
– К себе домой. Это из-за них меня разлучили с Летом.
– Маленький Фрей не хотел, чтобы на него нападали, – не больше, чем я.
– Это был Лохматый Песик. – Большой черный волк Рикона так одичал, что даже Бран иногда его боялся. – Лето никогда никого не кусал.
– Лето перервал человеку горло в этой самой комнате – забыл? Пойми: те милые волчата, которых вы с братьями нашли в снегу, выросли в опасных зверей. Фреи правильно делают, что опасаются их.
– Это Уолдеров надо было отправить в богорощу. Пусть бы играли там в своего «лорда Переправы», а Лето опять бы спал со мной. Если я принц, почему вы меня не слушаетесь? Я хочу кататься на Плясунье, а Элбелли не выпускает меня за ворота.
– И правильно делает. В Волчьем лесу опасно – ты сам должен был это понять после своей последней прогулки. Хочешь, чтобы разбойники взяли тебя в плен и продали Ланнистерам?
– Лето спас бы меня, – упорствовал Бран. – Принцам всегда разрешают плавать по морю, охотиться на вепря в лесу и поражать цель копьем.
– Бран, дитя мое, зачем ты так мучаешь себя? Когда-нибудь ты сможешь проделать все это, но пока что тебе всего восемь лет.
– Лучше бы я был волком. Тогда я жил бы в лесу, спал, когда захочу, и нашел бы Арью и Сансу. Я отыскал бы их по запаху и спас, а когда Робб пошел бы в бой, я дрался бы рядом с ним, как Серый Ветер. Я разорвал бы глотку Цареубийцы своими зубами, вот так, и война бы кончилась, и все вернулись бы в Винтерфелл. Если бы я был волком. – И Бран завыл: – Оооооо-ооо-оооооооо.
Лювин повысил голос:
– Настоящий принц оказал бы радушный…
– АААААА-ООООООООО, – завыл Бран еще громче. – ОООООО-ОООООООООО.
– Ну, как знаешь, – сдался мейстер и ушел с горестным и в то же время недовольным видом.
Когда Бран остался один, выть ему сразу расхотелось, и через некоторое время он умолк. «Я и оказал им радушный прием, – с обидой сказал он про себя. – Я вел себя как настоящий лорд Винтерфелла – разве не так?» Когда Уолдеры только прибыли из Близнецов, это Рикон хотел, чтобы они уехали. «Хочу мать, отца и Робба, – визжал четырехлетний малыш, – а не этих чужих мальчиков». Как раз Брану пришлось его успокаивать и оказывать Фреям радушный прием. Он предложил им мясо, мед и место у огня – даже мейстер Лювин сказал потом, что он молодец.
Но это все было до игры.
Для игры необходимо было бревно, шест, водоем и большое количество шума. Главное условие составляла вода, как заявили Брану оба Уолдера. Вместо бревна можно обойтись доской или даже рядом камней, а вместо шеста взять ветку, да и кричать не обязательно, но без воды играть невозможно. Поскольку мейстер Лювин и сир Родрик не отпускали детей в Волчий лес на поиски ручья, пришлось ограничиться одним из мутных прудов в богороще. Уолдеры никогда еще не видели, как горячая вода выходит из земли с пузырями, но оба согласились, что так играть будет еще лучше.
Их обоих звали Уолдер Фрей. Уолдер Большой сказал, что в Близнецах целая куча Уолдеров, и все они названы в честь их деда, лорда Уолдера Фрея. «А в Винтерфелле у всех свои имена», – надменно заявил Рикон, услышав об этом.
По правилам игры бревно клали поперек водоема, и один игрок становился посередине с шестом. Это и был лорд Переправы, и когда другие приближались к нему, он говорил: «Я лорд Переправы, кто идет?» Тогда другой игрок должен был сказать, кто они такие и зачем им нужно переправиться на ту сторону. Лорд мог заставить его поклясться и ответить на его вопросы. Правду говорить было не обязательно, но клятву надо было соблюдать, пока не скажешь «может быть», и весь фокус заключался в том, чтобы сказать «может быть» так, чтобы лорд Переправы не заметил. Тогда можно было попробовать сшибить лорда в воду и стать лордом самому, но только если ты сказал «может быть» – иначе ты вылетал из игры. Лорд же мог скинуть в воду кого и когда угодно, и палка была только у него.
На деле игра сводилась к пиханию, тычкам и падениям, а также спорам о том, сказал кто-то «чур-чура» или нет. Уолдер Малый был лордом Переправы чаще других.
Он назывался Уолдером Малым, хотя был высок и толст, с красным лицом и большим круглым пузом. Уолдер Большой был, наоборот, тощим, остролицым и на полфута ниже Малого. «Он на пятьдесят два дня старше меня, – объяснял Уолдер Малый, – потому и считается, что он больше, зато я расту быстрее».
– Мы двоюродные братья, а не родные, – добавлял маленький Уолдер Большой. – Моего отца зовут Джеммос – он сын лорда Уолдера от четвертой жены. А мой кузен – Уолдер, сын Меррета. Его бабушка была Крейкхолл, третья жена лорда Уолдера, и как наследник он стоит впереди меня, хотя я и старше.
– Всего на пятьдесят два дня, – возражал Уолдер Малый. – И Близнецы все равно никому из нас не достанутся, глупая голова.
– Нет, достанутся – мне. Впрочем, мы не единственные Уолдеры. У сира Стеврона есть внук, Уолдер Черный, четвертый по очереди наследник, есть Уолдер Рыжий, сын сира Эммона, и Уолдер Бастард – он вообще не наследник и зовется Риверс, а не Фрей. И еще девочки, которых зовут Уолдами.
– И Тир. Ты всегда забываешь про Тира.
– Он Уолтир, а не Уолдер. И он идет после нас, поэтому его можно не считать. Ну его, он мне никогда не нравился.
Сир Родрик поселил их в бывшей опочивальне Джона Сноу, потому что Джон теперь Ночной Дозорный и никогда не вернется домой. Брану это пришлось очень не по душе – как будто Фреи пытались занять место Джона.
Он с грустью смотрел, как Уолдеры играют с кухонной девчонкой Репкой и дочками Джозета, Банди и Широй. Уолдеры объявили, что Бран будет судьей, который решает, кто сказал «может быть», а кто нет, но когда игра началась, они тут же забыли о нем.
Крики и плеск скоро привлекли других игроков: Паллу с псарни, Келона, сынишку Кейна, Тома младшего, чей отец, Толстый Том, погиб вместе с отцом Брана в Королевской Гавани. Все они очень быстро промокли и перепачкались. Палла, черная с головы до пят, со мхом в волосах, задыхалась от смеха. Бран не слышал, чтобы столько смеялись, с той самой ночи, когда прилетел кровавый ворон. «Будь у меня ноги, я их всех посшибал бы в воду, – с горечью подумал он. – Никто не смог бы стать лордом Переправы, кроме меня».
Под конец из богорощи прибежал Рикон вместе с Лохматым Песиком. Он посмотрел, как Репка с Уолдером Малым дерутся из-за палки. Репка потеряла равновесие и со страшным плеском плюхнулась в воду, а Рикон закричал: «Я! Теперь я! Я тоже хочу играть!» Уолдер Малый поманил его к себе, и Лохматый Песик хотел тоже прыгнуть на бревно. «Нет, Лохматик, – сказал ему Рикон, – волков в игру не берут. Оставайся с Браном». И волк остался.
Он сидел смирно, пока Уолдер Малый не перетянул Рикона палкой поперек живота. Не успел Бран и глазом моргнуть, волк махнул на бревно, вода окрасилась кровью, и Уолдеры завопили что есть мочи. Рикон смеялся, сидя в грязи, и Ходор примчался к пруду с криком: «Ходор! Ходор! Ходор!»
После этого случая Рикон, как ни странно, проникся приязнью к Уолдерам. Больше они не играли в «лорда Переправы», зато играли в «чудовище и деву», в «кошки-мышки», в «приди ко мне в замок» и всякое другое. Когда Рикон был на их стороне, Уолдеры вторгались на кухню за пирожками и пряниками, носились по крепостным стенам, бросали кости щенкам в конурах и упражнялись с деревянными мечами под бдительным надзором сира Родрика. Рикон показал им даже глубокие склепы под замком, где каменотес трудился над памятником отцу. «Не имеешь права! – наорал Бран на младшего, узнав об этом. – Это наше место, место Старков!» Но Рикон и ухом не повел.