Страница 74 из 167
Царапины, растянутое запястье, и синяки на шее - лёгкий ущерб для того, кто упал со скалы. Официальная версия гласила, что старшие мальчишки просто играли, а малыш пробрался к ним незамеченным, и случайно был столкнут. Но отец знал, благодаря Томасу, кто именно и почему толкнул Луку, не думая о последствиях. Вот только о сломанной шее Луки Том так и не сказал, то ли решив, что он ошибся, то ли побоявшись, что ему не поверят. Впрочем, спустя столько лет Равель и сам был готов поверить в свою ошибку.
Вот только пожимая руку Томасу, встречающего его у корабля, Равель видел в глазах того, что он так и не прощён. И никогда не заслужит больше его доверия.
- Надолго ты к нам? - не пытаясь имитировать дружелюбия, спросил капитан Горгенштейн.
- Пока не пройдёт последствия от отравления. Оружие северян кажется старомодным, но последствия от яда, наносимого на стрелы, плохо излечимы. Меня до сих пор порой лихорадит, хотя прошло уже два месяца.
- Но выглядишь ты неплохо, Рави! Как же давно я тебя не видел!
Лавель совершенно искренне заключил Равеля в объятиях.
- Ты слишком редко отвечал на письма, а ведь я писал тебе почти каждый месяц, - с укоризной сказал священник, наконец взяв себя в руки. - Ты получал их?
- Получал. Просто... не всегда было время для ответных писем, да и не хотелось писать о службе. Сам понимаешь.
Томас молча двинулся к выходу, и братьям пришлось поспешить за ним.
- Потише, Том. Рави совсем задыхается от столь быстрой ходьбы, - окликнул того Лавель.
Разговор удалось продолжить только в карете.
- Значит, и Мира тоже, - продолжил разговор Равель, вспомнив, что же именно было в последнем письме Лавеля.
- Миранда? Ах, ты про её положение... Даже Мира-заноза скоро станет мамой, представляешь? Осталось только Августе и Кристе выпорхнуть из семейного гнёздышка.
- Августе самое время, - рассеяно согласился Равель, украдкой глядя на упрямое лицо Томаса. - Она всё так же гоняет женихов, как ты и писал, Лавель? Я не удивлён. Сестрёнка всегда была своенравной. Кое-кто с комплексом курицы-наседки её ужасно разбаловал.
Томас фыркнул, всё так же не отрываясь от вида за окошком.
- А остальные как? Ави всё также в бегах?
- Ни слуху ни духу, что и к лучшему. Судя по всему он наворотил дел... впрочем, я не слишком в курсе всей этой уголовщины.
- А мышонок Лука? Как его успехи в школе?
- Лучший из лучших, - с гордостью ответил Лавель, как будто это была его заслуга.
- А ты что скажешь, Том? Действительно ли Лука лучший из лучших?
Равель не понимал, почему хочется задеть Томаса, но хотелось ему это ужасно.
- Лучше, чем должен быть, учитывая все обстоятельства, - огрызнулся совершенно по-мальчишески капитан, вспоминая именно тот случай, о котором намекал ему Равель. Тот криво улыбнулся, отчего рубец на лице неприятно заныл.
- Ты увидишь Луку только на выходные, мы не стали дёргать его с обучения. И Марк с Карлом только через неделю приедут. Правда, всего лишь на несколько дней - у них вскоре будут военные сборы, и им придётся уехать. Надеюсь, они не будут служить так далеко, как ты, иначе наш дом совсем опустеет. Матушка уже начала жаловаться на скуку и напоминать Томасу, что ждёт, когда тот приведёт домой жену.
- А ты всё так же строишь из себя одинокого морского волка, а, Том? - подразнил старшего Рави.
Суровое лицо капитана неожиданно смягчилось, а лёгкая улыбка скользнула по губам.
- Уже нет. Родители ещё не в курсе, но клянусь всеми морями, я буду женат ещё до начала лета! Впрочем, сдаётся мне, что и Августа скоро расстанется со своим титулом старой девы. Не поверишь, кто вчера заходил к отцу за рукой Августины, и что тот ему ответил.... и что ещё важнее, что ответила Августа!
Кажется, всё-таки Равелю не придётся скучать в столице. По крайней мере не со столь большой семьёй. Что ж, если свадьбы других сестёр он пропустил, то уж венчание любимицы Томаса он не пропустит. Может быть, чужие хлопоты и волнения успокоят демона, засевшего глубоко внутри, заставят забыть о снедающем его голоде...
Или же раззадорят его ещё больше. Впрочем, эти семь лет не прошли даром, научив Равеля вымещать поселившуюся внутри чёрную ярость не на близких людей, а на чужаках. Уж в столице-то найдётся не один подонок, о чьей смерти никто не будет жалеть.