Страница 135 из 167
- Не для меня. Это мой дар, который я получила от Тьмы. Ваш облик я тоже сменю. И ещё, если уж говорить о волшебных вещицах...
Гадалка вышла, и через пару минут уже вернулась с мечом в простых кожаных ножнах. Протянув оружие Равелю, она тихо сказала:
- Этот меч достался мне от давнего друга. Когда-то он просил спрятать его, а потом так и не смог за ним вернуться... Я надеюсь, он пригодиться тебе больше, чем ему.
- У этого меча есть имя? - небрежно спросил Равель, обнажая лезвие. На вид, меч был самым простым, хотя остро наточенным и без следов ржавчины. Но всё же, что-то было не так. Сам металл был пожалуй слишком холодным, и таким тусклым, что казалось просто впитывал в себя свет.
- Да. Рейт... бывший хозяин, называл его Смерть.
Равель поморщился.
- Слишком пафосно.
Белая пожала плечами.
- Таким был Рейт. Но название, поверь мне, этому оружию подходит.
Руны на рукояти были совершенно не знакомы воину. Впрочем, он не был волшебником, чтобы разбираться во всей этой чуши.
- Что тут написано?
- Заклинания. Хозяином меча был сильный тёмный маг. Он сам его выковал и сам усовершенствовал потом, напитав магией смерти. Чтобы убить человека, тебе хватит даже лёгкой царапины этим мечом. Но эффективным это оружие будет только в твоих руках - простого человека меч просто подчинит себе, вытянув из него жизнь.
Августин, тянущий руки к мечу в руках Равеля, тут же убрал их за спину. В своей собственной "тёмности" он всё ещё сомневался. Но и остаться ни с чем ему не хотелось.
- А мне что-нибудь достанется? Ну, кроме фальшивой внешности. Хочу быть, кстати, похожим на Короля. Вот будет умора, если Король окажется замешан в чём-то противоправном. ...
- У тебя есть Лейла, - подала голос Делия, с лёгкой симпатией наблюдая за Августином. Этот живой, совсем незлобивый человек ей нравился, напоминая её Томаса. Вот только Ави, кажется, эти чувства совсем не разделял. Исподволь кинув на Дели взгляд, он едва ли не повернулся к девушке спиной.
- Это не она у меня есть, а я у неё, - буркнул мошенник.
- Прости, Августин, но у меня нет ничего для тебя, - сочувственно сказала Медея. - Но я всецело полагаюсь на тебя, а точнее, на твои таланты. Мало одной личины, чтобы обмануть енохианцев, тем более некоторые из них легко раскусывают иллюзии. Но ты, я думаю, сможешь легко помочь избежать нам проблем. А Лейла тебя защитит. Наша маленькая лисичка очень к тебе привязана.
- Я не падок на лесть, - сухо сказал Августин. - Но... хорошо, я подумаю, что можно сделать.
Позднее, когда все разошлись, Делия постучала в комнату к Медеи, и дождавшись приглашения, вошла. Старшая ведьма сидела на кровати, с совершенно пустым лицом глядя на пол.
- Что-то случилось, Госпожа? Вы выглядите расстроенной.
- Просто я слишком устала. Ситуация за последнее время весьма сильно осложнилась. Зачем ты здесь? - холодно спросила Белая.
Делия замялась, опасаясь злить старшую ведьму ещё больше, но всё же выдавила из себя:
- Я беспокоюсь о том, к чему могут привести наши действия. В отличие от вас, я никогда не имела дела с енохианцами, и не знаю их силы. Но от своей бабушки я слышала о том, на что способны истинные потомки тёмных родов. Вы действительно думаете, что стоит так рисковать безопасностью людей Улькира? Если Лукреций не сможет себя сдержать, то...
- Тебя действительно волнует судьба каких-то смертных? - резко оборвала девушку Медея. - Эти люди не пожалели бы нас, узнай они, кто мы есть на самом деле.
- В этом нет их вины. Сотни лет им твердили, что Тьма - это зло, - мягко сказала Делия. - И что мы явим им теперь? Если Тьма проявится во всей своей силе, столь долго сдерживаемой и скрытой, то это лишь напугает смертных. Будет много ненужных смертей. Давайте позволим церковникам вывезти Луку за пределы городских стен. У нас будет множество шансов, чтобы с ними схватиться, ещё до того, пока они достигнут Шелгора. Я могла бы устроить ловушку на дороге в нескольких милях от Улькира...
- Это лишнее. Всё произойдёт здесь. Лукреций... слишком важен, чтобы терять его из виду.
Делия всегда верила Медее, и прежде у ведьмы Лекой и мысли бы не возникло усомниться в мотивах действия своей Госпожи. Вот только отчего Делии казалось, что у ведьмы изменилось отношение к её обожаемому Лукрецию Горгенштейну? Если раньше Медея видела в Лукреции едва ли не единственного спасителя для всех тёмных, то теперь всякий раз, когда из уст Белой звучало имя мальчишки, на её лице нет нет, да проскальзывало презрение.