Страница 115 из 167
- Нет, я офицер регулярной армии, - хмуро ответил Горгенштейн, изучая бардак в комнате. Пахло кровью, мочой, и чем-то ещё, неестественно резким и приторным. Мда, тут явно происходила драка, но судя по всем не совсем простая. Впрочем, как и всегда, когда в дело оказываются втянуты маги. И опять эти странные магические штукенции, наполнившие комнату.
- Хм, а мне показалось... хотя неважно. Меня зовут Йохан Шварц, я преподаю богословие у Жерара и Лукреция. Вот, решил зайти поинтересоваться жизнью своих учеников, а тут такое.
- Что здесь произошло?
Жерар замялся, поглядывая на священника, но тот не проявлял никакого желания ответить на вопрос, продолжая всё так же назойливо изучать Равеля.
- Лука объявился, - вздохнув, наконец ответил студент Орхана. - И за ним пришли псы Паолоса.
- Псы Паолоса?
- Служители ордена святого огня, - пояснил Шварц. - Хотя чаще всего вы называете их инквизиторами. Они пришли за Лукой и забрали его.
- Значит, я не ослышался. Вы действительно сказали, что Лука - чернокнижник. Это серьёзное обвинение. У вас есть доказательства?
- У нас? О, нет, я не отношусь к инквизиции.
- Только не говорите мне, что вы простой школьный учитель, - поморщился Равель.
- Если не хотите, не буду, - покладисто ответил Шварц. - Что вы теперь намерены делать? Вы выглядите решительным человеком, офицер, но едва ли даже ваша решительность поможет вам перед орденом святого огня.
"Он подумал, что я собираюсь во что бы то ни стало спасать Луку. Я выгляжу таким хорошим человеком? Преданный брат, защищающий младшего... но я никогда таким не был".
- Проблемы Луки не мои проблемы, - наконец хмуро ответил Равель. - Этот мальчишка сам вырыл себе яму и свалился в неё. Но мне придётся сообщить о случившимся семье, и мои родители скорее всего будут задавать мне вопросы. Так что не могли бы вы мне подробнее ответить, почему Луку обвиняют в чернокнижии?
- Ну хотя бы потому, что когда за ним пришли святые псы, он отбивался от них явно не с помощью простых заклинаний. Вы обычный человек, а не служитель господа, обученный видеть последствия тёмной магии, поэтому вы и не замечаете, сколь запачкан этот дом скверной.
Но Шварц ошибался. Равель видел. Для него та тёмная магия, что затронула стены этого дома, походила на огромные, шевелящиеся пятна лишая, густо усеявшая всю поверхность. И сейчас эти пятна медленно, почти незаметно глаз передвигались к Равелю, как будто желая его поглотить. И Шварц это тоже явно заметил, вот почему он спросил, не является ли этот Горгенштейн тоже магом.
- Я вижу только беспорядок, - пожал плечами Равель, сохраняя невозмутимость, когда одно из пятен, похожее на кусок красного мха, наконец доползло до его ботинка, и сейчас пыталось забраться по ноге. Если я дёрнусь, Шварц поймёт, что я ему соврал. Но почему я могу видеть последствия тёмной магии, если по словам священника, не должен? - Значит, они отвезли его в Дольхен?
Дольхеном называлась обитель инквизиции, место, овеянное самой дурной славой.
- Именно туда, хотя уверен, что Доминик скоро перевезёт мальчика к себе.
- Доминик? О ком это вы?
Священник покачал головой, как будто даже неодобрительно:
- А вы действительно не очень интересуетесь делами семьи, - Шварц вытащил карманные часы и нахмурился: - Думаю, нам всем пора идти. Скоро здесь появиться служба очистки. Тебе, Жерар, тоже лучше не попадаться людям Паолоса на глаза, пока я не улажу вопрос с твоим статусом. Может быть, тебе пока переночевать в Орхане?
- Нет нет, - поспешно ответил маг. - Я остановлюсь у тётки.
- Тогда оставишь адрес. Хотя давай я лучше провожу тебя. Офицер Горгенштейн... пожалуйста, будьте осторожны с той информацией, что вы получили от меня. Вы же понимаете, что если то, что Лукреция связывают с тёмной магией, станет известно слишком многим, это нанесёт пятно на вашу репутацию. Пострадает ваша карьера, как и дела вашего отца. И не предпринимайте никаких необдуманных поступков ради Лукреция.
Йохан Шварц не пытался угрожать, кажется, его предупреждение было вполне искренним.
- Ни в коем случае, - вежливо улыбнулся Равель. - Как я и сказал, я не собираюсь решать чужие проблемы, тем более связанные с дурным колдовством. Я верный сын Церкви.