Страница 109 из 167
Девчачий голос, высокий и звонкий. Над Лукой склоняется ещё одна темноволосая голова. Девочка, очень похожая на Мири и Софию, но ещё больше на самого Луку. Почти точная копия его самого, только более смазливая, как и все девчонки.
- Кто ты?
- Тати.
Сестра, та, что умерла ещё в колыбели. Его близняшка, оказавшаяся более слабой, чем он. Они оба родились слишком крошечными, слишком беспомощными, но он смог выжить, а вот Тати угасла. Просто однажды не проснулась. Говорят, в ту ночь сам Лука кричал, не переставая, словно почувствовав, что та, что была с ним все девять месяцев в материнской утробе, умерла.
- Не умерла, ты убил её, выпив силу сестры ещё до вашего появления на свет. А я ведь предпочёл бы, чтобы у меня была ещё одна хорошенькая сестричка, а не такое недоразумение, как ты, - злобно говорит Равель.
- Не слушай его. Это лишь морок, голос в голове, - поспешно говорит Тати.
- Как и ты, Тати. Ты мертва. А я брежу. Наверное, болен или умираю, - растерянно шепчет Лука, не отводя от неё глаз.
Сестра невесомо касается холодной ладонью его щеки.
- Послушай... я многое бы хотела рассказать тебе и объяснить, но у тебя слишком мало времени. Ты должен открыть глаза.
- Но они уже открыты!
- Нет, на самом деле. Не в воспоминаниях. Прошу, приди в себя.
- Зачем? Зачем ему просыпаться? - вмешивается Равель. - Разве его там ждёт что-то хорошее? Не лучше ли умереть вот так, во сне, чем корчась от боли и беспомощности на енохианском алтаре?
Лука вспомнил. Он общался с ведьмами, а затем Магистр Гохр сбежал к святым братьям... а затем за ним самим пришёл тот чудовищный призрак. А потом... алтарь он уже не помнил. "Значит, я проиграл раньше, чем успел хоть что-то сделать?".
Тати бросает раздражённый взгляд на Равеля, но когда вновь смотрит на своего близнеца, лицо её смягчается:
- Нет, нет, с тобой всё в порядке, Лука. Хоть ты и не помнишь этого пока, но ты справился, победил Еноха. Пока, правда, только его. Его хозяин... бывший хозяин тебе всё ещё не по силам. Но теперь ты должен открыть глаза, иначе ты просто замёрзнешь. Разве ты не чувствуешь, как холодно? Открой глаза, прошу.
Как открыть глаза, когда они уже открыты? Лука беспомощно переводит взгляд с сестры на брата и обратно. Внезапно Равель как-то устало улыбается, опуская свою тяжёлую руку на глаза юного мага.
- Так и быть, помогу тебе. Всё равно ведь сдохнешь. Я-то знаю, какой ты слабак...
Тьма опускается перед взором Луки, и теперь он действительно чувствует холод, продиравший его до самых костей. А затем ощущение чужих рук на лице исчезает и Лука распахивает уже глаза по-настоящему.
Маг лежал на обочине дороги в самой что ни на есть дорожной пыли, той, что мерзко забивается в нос и горло и насмерть въедается в кожу и волосы. Но хуже всего не это. Судя по онемению конечностей, и инею в волосах, он был весьма близок к тому, чтобы замёрзнуть насмерть. Хотя, казалось бы, начало лета, и не должно было быть так холодно. А значит, что-то не так именно с ним.
Небо уже светлело, а значит сейчас ранее утро, а он в неизвестном месте... Но хотя бы не енохианском храме. Всё-таки Равель, точнее дурная копия брата из воспоминаний Луки, его запугивал, а вот Тати на самом деле хотела помочь.
- Так, хорошо. Где я? - пробормотал Лука охрипшим голосом. Судя по всему, он уже давно не промачивал горло, так сильно оно пересохло, да и живот сводило от голода.
Вокруг лишь пшеничные поля, да лес темнеет вдалеке. Нигде нет никаких вывесок, ни опознавательных знаков, не говоря уже о признаках жилья. А значит, он может быть где угодно. Но явно не на шелгорских болотах, что уже неплохо.
- Ну и в какую сторону мне пойти? - продолжил разговаривать Лука сам с собой.
Без разницы.
Маг замер. Этот голос... внутри него самого? Совсем не похоже на то, что называют "диалогом самим с собой". Хотя интонации вполне знакомые. Лука потёр виски:
- Наверное, усталость.
Гнусный смешок, раздавшийся в голове, уж точно не мог принадлежать самому Лукрецию.