Адмирал «Коронат»

По прибытию в Аренсбург командир эсминца кавторанг Дмитриев, попросил чтобы его связали с начальником авиационной станцией (аэродромом). В тот момент старшим там был лейтенант Лишин. На авиационной станции уже все знали, что в залив вошла русская эскадра под командованием Бахирева. Кроме того лейтенант получил приказ, от Дудорова; По первому требованию от командующего русской эскадры вошедшей в залив, всеми имеющими силами поддержать свой флот, которому нужна поддержка с воздуха и дальняя разведка. Только вот сил-то в отряде всего на всего четыре гидросамолёта и два сухопутных аэроплана, но вот-вот должны прилететь с острова Моон обещанные Дудоровым ещё четыре аппарата. Так что Дмитриев и Лишин только обсудили некоторые нюансы насчет воздушного прикрытия кораблей, а также проведения разведки в интересах эскадра. Лишин заверил, как только флоту понадобится помощь авиации, он тут же поднимает все аппараты в воздух….

Лейтенант Литвинов получил задание и самым первым из всего отряда вылетел на гидросамолёте М-5 со своим летнабом на разведку германской эскадры находящуюся в заливе. Ещё один аэроплан пилотируемый лейтенантом Нагурским улетел за мыс Церель к выходу из пролива, с приказом выяснить, что предпринимает германская эскадра линейных кораблей. Намереваются германцы прорываться через минные заграждения в проливе или стоят перед проливом? Имеются при эскадре тральные суда, если есть, то сколько? Лейтенант получил строгий приказ производить только разведку, по окончанию которой, срочно лететь обратно и доложить о результатах увиденного, в бой с аэропланами противника по своей инициативе не вступать.

Оставшиеся аэропланы отряда вылетают через час, и следуют к острову Руно, именно туда сейчас движется эскадра Бахирева. К этому времени с Моона должен прилететь ещё один отряд аэропланов, посланный капитаном второго ранга Дудоровым на помощь. И после дозаправки, кто-то возможно из них также последует в район острова Руно.

Гидросамолет лейтенанта миновал остров Руно полчаса назад, и теперь приближался к замеченному издалека — благодаря подымающемуся к небу дыму — соединению германских кораблей.

«Да сколько их тут много, ни как более тридцати вымпелов будет» — подумал лейтенант Литвинов, глядя на показавшиеся корабли противника. «Вот это большой корабль один из германских линкоров, рядом крейсер и два эсминца, вот ещё один линкор» — откладывалось в голове летчика. Лейтенант разглядывал корабли противника, которые увеличивались в размере по мере приближения к ним. В это время летнаб записывал всё увиденное на специальный лист бумаги. Лейтенант ещё раз окинул пространство впереди себя, запоминая увиденное. Но это не всё, лейтенант заметил кое-что ещё — Да там вдали ближе к берегу также дымы от каких-то кораблей. И первое о чем он подумал — «Надо будет слетать туда и разведать».

Литвинов от созерцания вражеской эскадры отвлек тычёк в бок мичмана Румянцева. Лейтенант посмотрел на своего летнаба, который ткнул рукой куда-то вверх и стал готовить свой «Мадсен» к стрельбе.

— Мать вашу! — вырвалось у лейтенанта, когда он увидел как сверху из-за облаков на его самолёт пикировали две поплавковых истребителя FF-33 и один сухопутник — «Фоккер Е».

Он потянул ручку управления на себя и увеличил газ, а что ему ещё оставалось делать — только идти навстречу противнику, подставлять свой хвост это самоубийство. Как ни как, а впереди у него пулемёт и он может за себя постоять, а позади ничего нет. Вот в руках у мичмана затрясся пулемёт, посылая рой пуль навстречу первому противнику. Попал или нет мичман в противника, неизвестно, а вот противник, повредил верхнее крыло на гидроплане. Ткань на крыле затрепетала в набегающем потоке воздуха. Когда разминулись с последним из немцев, в крыльях М-5 было не менее десяти пробоин. После каждого попадания Литвинов матерился, но это всё мелочи, главное мотор цел. Похоже мичман также в долгу не остался, всё же зацепил одного из немцев который полетел к берегу.

— Надо уходить — прокричал мичман.

Лейтенант и сам это понимал, что прорваться дальше к югу, у них шанса нет. Он заметил, что с той стороны летели ещё несколько аэропланов противника.

— Да, надо уходить, пока нас не сбили — проговорил он вслух, хотя вряд ли Румянцев его расслышал из-за шума от мотора.

Литвинов со снижением, и интенсивно маневрируя чтобы не попасть под пулемётные очереди более скоростных аэропланов противника, уходил на север. Уже несколько раз в опасной близости от их гидросамолета проходили пулемётные очереди, ещё добавилось несколько дырок в крыльях и в самой лодке. Но бог берёг их, и пока ни одна пуля ни попала в двигательную установку. Но он не уберёг мичмана. В одной из последних атак Румянцев дёрнулся и схватился рукой за правое плечо. Литвинов увидел как между пальцев мичмана проступала кровь.

— Сильно тебя зацепило? — почти в ухо мичману прокричал лейтенант.

Мичман стиснув зубы только помотал головой, давая понять, что его пуля зацепила слегка, но возможно он ещё не осознал степень своего ранения. Германцы всё же бросили преследование, по-видимому израсходовав весь боезапас, а возможно бензина оставалось только на то чтобы вернутся до аэродрома. Лейтенант Литвинов только обрадовался такому повороту дела, так как его гидросамолёт имел повреждения, а мичман Румянцев ранен и уж так ли легко как он понял его. Возможно, мичман просто не хотел этого показывать своему товарищу. Но если посмотреть на его лицо повнимательней, то станет заметно, что мичман страдает от боли.

Надо быстрей передать разведданные на свои корабли и доставить Румянцева на станцию, пока он не истёк кровью — подумал лейтенант.

— Надо сообщить нашим, что мы видели. Ты сможешь дописать донесение адмиралу? — прокричал Литвинов на ухо мичману.

— Да смогу.

— И потерпи мичман, уже немного осталось. Видишь, вон те дымы у горизонта. Это наши корабли идут.

Гидросамолёт летел на встречу со своим флотом.

Вице-адмирал Шмидт вёл свои корабли навстречу с русской эскадрой, коротая по какой-то собственной глупости или по недоразумению, оказалась в Рижском заливе. Когда ему доложили что русские линейные корабли входят в залив, то несколько минут он просто не мог сообразить с какой это целью они сюда вошли. И вот сейчас адмирал находясь на мостике своего флагманского линейного корабля «Вестфален» вспоминал, с чего же начинался сегодняшний день который ещё вечера не предвещал ничего экстраординарного.

Рано утром где-то в начале пятого по берлинскому времени было получено известие от контр-адмирала Хиппера. Его радиотелефонисты начали перехватывать интенсивные переговоры между русскими кораблями. Он ещё удивлялся, что это происходит у русских, ведь раньше такого не было. Еще не занялся рассвет, как с десяток русских корабельных радиостанций начали интенсивно вести переговоры. Вначале решили, что у русских в устье Финского залива с одним из кораблей случилась авария, и он призывает к себе помощь. Но потом по изменению силы сигнала поняли, что корабли-то постепенно приближаются. Кроме того некоторые корабельные радиостанции передают короткие радиограммы не шифром а открытым текстом. Это чувствовалось из-за спешки и неумелых радиотелеграфистов, видно надеялись что их не успеют перехватить. А что у русских очень мало опытных радиотелеграфистов стало известно ещё вначале воины, так как почти все переговоры между русскими армиями и корпусами велись практически открытым текстом, и сухопутное командование этим очень умело пользовалось, читая их переговоры, и всегда знало намеренья русского командования относительно их. Вот и сейчас благодаря этим неумехам стало известно, что из Финского залива по направлению к Ирбенскому проливу выдвигаются русские линкоры. Адмирал Хиппер просил разрешения выйти со своими главными силами навстречу, перехватить русских на полпути, навязать бой и разбить.

Я когда читал эту радиограмму, ещё подумал — Неужели русские решились на генеральное сражение? Против Хиппера русские могут выставить четыре своих линкора, возможно ещё пару вполне не плохих броненосцев, это пятьдесят шесть орудий в двенадцать дюймов в бортовом залпе. У Хиппера на четырех линкорах и двух линейных крейсерах шестьдесят шесть орудий главного калибра. Но из-за неудачного размещения артиллерии на кораблях, в бортовом залпе могут участвовать только пятьдесят орудий, но восемнадцать из них, это одиннадцатидюймовые что стоят на крейсерах. В этом плане у русских преимущество на шесть орудий, и к тому же, как выяснилось в бою при Либаве, их новые двенадцатидюймовые орудия на десять кабельтовых дальнобойнее наших. Если русские вышли вместе с броненосцами, то у Хиппера будет преимущество в скорости. Из-за броненосцев русский отряд больше восемнадцати узлов идти не сможет, даже такая скорость для них будет придельная. Видимо она будет как минимум ещё на один узел меньше, а это значит, что Хиппер может диктовать русским дистанцию боя. Но если у русских в море только одни дредноуты, то они будут иметь преимущество в скорости над линкорами Гедеке, а разница в два орудия над ними это ещё ничего не значит. Я конечно мог бы поддержать его всеми тремя своими линкорами, но боюсь как только выйду из залива с линкорами, то русские тут же попытаются проникнуть в залив через южный проход. Крейсера и минное заграждение их задержит ненадолго, а прорвавшись, они тут же заминируют фарватер и нам вновь придётся начинать всё сначала. Но один я выделить смогу, пусть только подойдут сюда.