Адмирал «Коронат»

Значит мне не показалось, это был на самом деле нож. У второго тоже что-то должно быть вот только он руку прячет. Наверняка тоже нож или кастет и не дай Бог револьвер, ещё шмальнёт сдуру — промелькнули мысли в моей затуманенной спиртным голове.

— И никак вы решили на воинского человека напасть, что канальи, на каторгу захотели.

Тот что с ножом только оскалился, и так нехорошо заулыбался, не предвещая ничего хорошего, стал приближаться ко мне.

— А мы сейчас посмотрим на твою голубую кровь золотопогонник.

— Ну что ж давай глянем.

И чтобы эти два гоп-стопника случайно не попортили мне шкуру, я из кармана достал такой маленький и изящный Браунинг.

— А ну брось свою железку, а не то сейчас твои мозги разлетятся по мостовой — предупредил я первого нахала.

Тут раздался щелчок взводимого курка. А у второго-то налётчика оказывается револьвер имеется — тут же сообразил я. Это хорошо что не самовзводный, а то точно бы схлопотал пулю от него. Я невольно отшатнулся, услышав этот щелчок, и этим возможно спас себе жизнь или уберегся от ранения. После выстрела опять раздался женский визг переходящие в вопли но они быстро смолкли после того как я выстрелил в ответ. Вот только я стрелял не в того кто был с оружием, а во второго тот что был с ножом и ближе ко мне.

Он заорал благим матом и зарычал от боли — ах ты сука! Попал б….

О булыжник звякнул выпавший нож, нападавший схватился за правое плечо — видимо я туда попал — и бросился бежать во внутренний двор. Второй подельник ещё раз выстрелил в меня, но промахнулся вновь, и ретировался за первым. А там проходными дворами оба утекли в неизвестном направлении. Да и я после всего этого на половину протрезвел, это не война когда возле тебя свистят пули, а обычный поздний вечер в большом городе, это хорошо прочищает мозги. И всё это происходит не на окраине где-то в рабочих кварталах, а в центре столицы. Отсюда до Зимнего всего несколько кварталов. Выстрелы в ночи всполошили окрестности, были уже слышны свистки и топот приближающихся городовых. Я подошел к сидящей на земле — правильно сказать не на земле, а на булыжниках — девице, которая потихоньку всхлипывала, то ли от боли, то ли от пережитого не вполне приятного приключения.

— С вами барышня всё в порядке? Вас не поранили?

— Нет, не поранили, вот только нога немного болит, да и локоть ударила, когда упала. Ой! Они ещё мой ридикюль забрали, а там у меня…. И цепочку с кулончиком — подарок матушки.

В этот момент под арку влетают трое полицейских, заливаясь в свои свистки и брякая бесполезными саблями, а следом подмога, в лице местного дворника.

— Кто стрелял? Кто такие, и что тут происходит?

— Городовой! Я капитан первого ранга Бахирев.

— Городовой, старший унтер-офицер Поликашев, Ваше высокоблагородие — представился старший наряда.

— Вот что Поликашев. Тут только что было совершено разбойное нападение на вот эту молодую женщину. Был отобран ридикюль, сорвана цепочка с кулоном.

— Понятно. Вы видели, кто это сделал?

— Ещё бы я их не видел! Когда один из них с ножом напал, а другой стрелял в меня из револьвера. Это были двое мужчин, одеты вполне прилично. Это точно не рабочие. На вид им лет тридцать-тридцать пять. Побежали теми дворами. Одного из них мне удалось ранить, кажись в плечо. Значит ему трудно будет бежать да и кровью он след будет оставлять. Вот что городовой, я бы на твоём месте не теряя времени зря, а попытался их догнать.

Ершов! Быстро проверить там всё, и возьмите с собой Мамедова на всякий случай — отдал распоряжение Поликашев.

— Эй, как тебя там… Ершов, будьте осторожны, у одного всё же револьвер имеется — крикнул я вдогонку убегающим городовым и припустившему за ними дворнику с лицом как у татарина.

— Унтер-офицер — это я уже Поликашеву — где-то вон там должен нож валяться — и показываю рукой в сторону предполагаемого места. Его выронил тот, кого я ранил.

— Сейчас поищем Ваш высокоблагородь.

Я наклонился над барышней — Как вы себя чувствуете? — спрашиваю. Встать можете или вам помочь подняться?

— Если вам будет не трудно, то помогите, — и барышня протягивает руку.

Я подал ей свою руку, чтобы она смогла опереться на неё. И вот тут я наконец-то разглядел её более внимательно. Мне показалось, что я её знаю или где-то уже видел, и это было не так давно. Я начал думать, но в голове ещё стоял хмельной туман. Ну как же так, ведь определённо я где-то её видел. Точно, это же её я видел днем на Английской набережной. И теперь вот эта неожиданная встреча ночью. Что она тут делает так поздно? Возможно, она живёт в одном из соседних домов? — задавал я себе вопросы. Нет не может быть, та была постарше. Этой где-то лет двадцать, ну возможно ещё пару лет наброшу. Той было не как не меньше двадцати пяти. Возможно это и она, просто эти сумерки её так преобразили.

— Ой, ой — запричитала девица — больно. Нога!

Я подхватил её за талию и помог встать на ноги.

— Идти сможете.

— Попробую.

— Давайте я вас провожу до дому. Вы тут наверно где-то рядом живёте, раз так поздно оказались в этом месте. Дома поди родные беспокоятся, себе места не находят.

— Да-да, тут рядом.

— Прошу извинить мою бестактность, но не могли бы вы сказать, как вас звать.

— Ирина.

— Ирочка значит.

— Нет! Ирина Михайловна я.

— А я тогда, Михаил Коронатович.

— Ой, как необычно.

— Что необычно?

— Да вашего батюшку зовут необычно.

— Я над этим не задумывался.

— Имя вашего батюшки, похоже имеет древнеримские корни.

— С чего это вы взяли?

— Немного изучала латынь.

— О-о даже как. Интересно и что это имя означает.

— «Сoronatus» или. «Corono» — это значит; Увенчанный, или Коронованный.

— Чего-чего?

— Коронованный — это значит, на его голову положена была корона.

— Похоже, вы что-то напутали. Я слышал совсем другое. Был один святой с таким именем, который пострадал за христианскую веру.

— Так этот святой жил в римской империи, значит был римлянином.

Тут наш разговор прервал подошедший городовой Поликашев — Ваш высокоблагодь, вот нашел — и показывает складной нож не менее восьмидюймовой длины.

— Да, опасная игрушка.

— Этим ножом один из тех разбойников пригрозил мне, говоря «Что убьет, если я только пикну» — сказала девица.

— А ведь и могли барышня! И чего вы так поздно одни изволите гулять? — задал вопрос городовой.

— Я никогда не видела такого явления, когда даже ночью светло как у нас в пасмурную погоду. Потому-то немного увлеклась, гуляя по городу.

— Это значит вы не петербуржка, и приехали в столицу к кому-то в гости. И откуда вы приехали? — задал вопрос городовой.

— Так я приехала из Саратова, вот погостить к тёте. Она уже давно меня зазывала. Приезжай, говорит в середине лета, посмотришь, как у нас в это время бывает красиво. Вот и приехала.

— Когда прибыли в столицу?

— Так вчера и приехала.

— Вчера значит приехали, а сегодня чуть жизни не лишились.

— Так я и не думала, что в столице может случиться такое.

— Вы одни приехали или кто из родственников вас сопровождал.

— Я чай не маленькая уже, чтобы меня кто-то сопровождал. Да в детстве я тут была с родителями и не раз, но только на белые ночи я не попадала. Но после смерти папеньки мы больше сюда и не ездили, да маменька всё меня одну не отпускала.

— А сейчас значит отпустила.

— Да отпустила!

— Городовой, я вот что предлагаю. Она сказала, что где-то тут рядом её тётка проживает. Так вы её туда проводите, и уже там в домашней обстановке расспросите её о подробностях этого ночного происшествия. Видишь, барышня напугана и немного пострадала. Да и нога у неё болит, надо бы её врачу показать. А я завтра сам зайду к околоточному надзирателю или в полицейский участок и там расскажу всё что знаю по этому происшествию. Сейчас позвольте мне удалится. Но если я вдруг понадоблюсь, я остановился в доходном доме купцов Марголиных. Я вот только сейчас для барышни пролётку поймаю, не пешком же ей идти с больной ногой.