Фестиваль

- Ну, - Литвинов указал на стулья, - что привело вас ко мне? Василий покосился на капитана, не стесняясь, но чувствуя некоторое неудобство.

- Я только что приехал, - начал он, - из Бишкека. Отец говорил, что вы можете помочь с работой. Конечно, если я помешал, то...

- Нет, нет, - поспешил Литвинов. - Вы армию отслужили?

- Да, конечно. Погранвойска. - Василий попытался проникнуть сквозь эти, подернутые дымкой глаза, но не смог.

- Хорошо, - медленно проговорил Литвинов, постукивая пальцами по столу, на котором лежала всего одна папка. - Вам есть где жить? Василий покачал головой.

- Ладно. Архипов, отведи в общежитие, завтра на медкомиссию, а потом к Степанову, в ППС. Послужишь немного, а там посмотрим.

Архипов кивнул, соглашаясь, словно это касалось в первую  очередь непосредственно его.

- Не будем строить догадок, - сказал Литвинов, когда Василий поднялся. - Но если кровь та же, то у тебя все получится. Желаю удачи.

- Спасибо, Иван Дмитриевич. Я вам очень благодарен.

- Ничего, приступай. Степанов - мужик нормальный. Сработаетесь.

Василий вышел вместе с Архиповым, вид у которого был весьма озабоченный. В руке он держал серую картонную папку с надписью "Дело". Они поднялись еще на один этаж и вошли в кабинет с табличкой "Архипов".

- Так значит, из Бишкека? - рассеянно спросил Архипов, накручивая диск телефона.

- Оттуда, - ответил Василий.

- Как там?

- Жарко. Намного жарче, чем здесь. Русские в положении негров, денег нет, зарплаты не платят, законов никаких не существует...

- Да... - протянул Архипов. - Но ты не смотри на наш блеск, наверное  уже увлекся. Скоро узнаешь, что за этим стоит, - он похлопал по серой папке. - У меня, вот, позавчера человек исчез. Был и нет. Девушка, пятикурсница. Не знаю даже, откуда начать...

Телефон, наконец соединился.

- Алло, это Архипов из областного. К вам человек придет, Батурин фамиилия. Поселите сегодня же... Да... Спасибо. - Он повесил трубку. - ну вот, одно дело сделано. Завтра утром придешь сюда, на втором этаже - отдел кадров, возьмешь направление на медкомиссию.

- А ее долго проходить? - спросил Василий.

- Дня два, если у тебя все нормально. Не больше. А затем, ко мне, я познакомлю со Степановым. - Он достал клочок бумаги и записав название улицы с общежитием, протянул ее Василию. - Найдешь? Это рядом.

- Да, да, спасибо.

Василий попрощался и с ликующим сердцем вышел на улицу. Все оказалось не так сложно, как он себе представлял. Вспомнилось отцовское - хорошие люди должны помогать друг другу.

Чем же я ему помогу? - вдруг подумал Василий, поджидая, пока громыхающий трамвай в облаке удушливой пыли прокатится мимо.

Девушка насадила длинную иглу на шприц и велела у ему подать руку. Обмотав ее чуть повыше локтя жгутом, она помазала место сгиба чем-то отдаленно напоминающим спирт.

- Это у вас одноразовые иглы? - поинтересовался Василий, с ужасом наблюдая приближение процедуры.

- Да вы не беспокойтесь, мы их в автоклаве кипятим, - ответила она, улыбаясь.

- Я в общем-то и не беспокоюсь, но все-таки... Она приблизилась и сосредоточенно ввела иглу в пульсирующую вену. От нее шел едва уловимый запах цветочных духов.

Чтобы не смотреть, как шприц наполняется кровью, Василий уставился в вырез ее халатика.

"А она симпатичная", - подумал он, незаметно скользя взглядом ниже, насколько это позволял бесформенный халат.

- Как вас зовут? - спросил Василий, решив попытать счастья. Вытаскивая иглу, она тряхнула головой. При этом ее пепельные волосы мягко заволновались.

- Наташа, а что?

- А меня Василий. Просто хотел пригласить вас сегодня вечером куда-нибудь сходить, только, вот не знаю, куда. Я же из Калининграда, на местности пока плохо ориентируюсь... Она опять улыбнулась, рассматривая пробирку с алой кровью.

- Вряд ли из меня получится хороший гид.

- А вы попытайтесь. Во сколько вы заканчиваете? Я бы зашел, мне не далеко...

- В пять вечера, но учтите, в одиннадцать мне нужно быть дома. Василий неспеша закатал рукав и поднялся.

- Если кружится голова, то можно прилечь, - сказала Наташа, смотря ему прямо в глаза.

- Еще как кружится, - ответил Василий, - от ваших духов.

Она немного покраснела, ей было приятно услышать такое.

- Значит в пять? - Василии подошел к двери и еле заметно подмигнул ей. - Я буду точно.

Она слегка кивнула и принялась расставлять пустые и заполненные пробирки, что-то помечая в толстой амбарной книге.

Все-таки Калининград - прекрасный город, - решил Василий, покидая поликлинику. Отец, как всегда, был прав.

До встречи оставалось еще почти полдня, комиссию он умудрился пройти за одно утро) наверное, благодаря богатырскому здоровью, и, теперь выдалось время, чтобы пройтись по городу пешком и получше рассмотреть его вблизи.

Полюбовавшись суетой Северного вокзала, Василий купил в одной из многочисленных палаток поллитровую банку пива "Хольстен" и медленно двинулся к центральному рынку.

Облитый чем-то зеленым памятник Ленину показывал, правда, совсем другое направление, но Василий, увидев серое мрачное здание администрации, свернул в парк, густо усаженный цветущими липами и каштанами. В прохладной тени деревьев на скамейках отдыхали и развлекалась молодежь и многочисленные милицейские патрули. "Скоро и я буду таким ", - подумал он, наблюдая разморившихся на свежем воздухе стражей порядка. Впрочем, милиционеры ни к кому не приставали, а только изредка окидывали свое служебное пространство ленивым взглядом.

Центральный рынок кишел людьми, торгующими, что-то несущими, или просто, бесцельно шатающимися. Нескончаемый поток машин на дороге то и дело останавливался, пропуская толпы народа. Пенсионерки, все в поту и мыле, выкрикивали нецензурные ругательства, и всем своим видом показывали, что машины поедут только по их трупам, при этом они неспеша волочили или катили свои тележки с продуктами и хозяйственным скарбом, не обращая внимания абсолютно ни на что.

Усталый старшина ГАИ с мокрой от пота спиной и плюнувший на все это безобразие, уплетал за обе щеки смачные гамбургер, заедая его жаренное картошкой и запивая кока-колой.

С отсутствующим видом взглянув, как серый опель-рекорд поехал нагло под кирпич, он прикоснулся было к рации, но, видно передумал и сделал запись в блокноте.

Слева от входа в рынок торговали свежими цветами, сутуло свесившими свои дряблые бутоны. Было дело, Василии выращивал цветы в совхозе, недалеко от Бишкека, и теперь, прохаживаясь по рядам, с улыбкой слушал, как распарившиеся торговцы впихивают залежавшийся товар, который через два часа превратится в дохлый гербарий.

Впрочем, запах стоял отменный, особенно от огромных полыхающих астр, и нежно-светлых метровых роз.

Выбрав самую красивую, еще живую розу, он заплатил пятнадцать тысяч, нисколько не пожалев. " Ей понравится."

Решив больше не толкаться по рынку, Василий вышел на улицу Черняховского, и, наблюдая, как прохожие любуются его розой, направился вдоль по тротуару. Откуда-то доносилась популярная музыка, иногда перекрываемая шумом моторов.

" Областное Гаи ", - прочитал он на синей вывеске, прикрепленной к стене немецкого здания из красного, местами потемневшего кирпича.

Это, наверное, одна из главных достопримечательностей, - подумал он, наблюдая невозмутимо спокойные лица сотрудников, в то время, как владельцы машин с пеной у рта готовы были кидаться на стены от переполнявшей их энергии. Он не знал, сто уже несколько недель подряд ожидался новый указ об отмене льгот по растаможке машин.

Наслаждаясь отдыхом и хорошим деньком, Василий постепенно добрался до Нижнего озера, утопающего в зеленых насаждениях. В глубине его виднелись отдыхающие, выделывающие пируэты на водных катамаранах.

Владельца собак держались побоку. Освободив своих ненаглядных бультерьеров и ротвейлеров от всяких ошейников и намордников, они собрались в кучку, весело смеясь и отхлебывая пиво. Ошалевшие от предоставленной свободы питомцы иногда нарушали границы своей зоны и увлеченно гонялись за кем-нибудь, по неосторожности попавшему в их поле зрения, пока остервенелые крик не нарушал всеобщего покоя - " Уберите собаку! "