Путь в Дамаск

Ларкин так считал.

Майкл и в этом его не разубеждал, хотел, чтоб ратун хвалил его, был им доволен. Ему нравилось радовать Ларкина — это нормально, любой най хочет радовать ратуна. Да вот только Заноза, он же был многозадачным. По-настоящему. Одним из тех редких людей, кто правой рукой может писать связный текст, а левой рисовать осмысленные картинки. Если б Майкл всерьез собирался участвовать в плане Ларкина, он непременно обратил бы внимание ратуна на то, что многозадачного человека зациклить нельзя.

Ларкин хотел, чтобы он секунд на десять зациклил Занозу на себе. За это время сам Ларкин должен был захватить контроль над телом Занозы и обездвижить его, а Райя — призвать стихийный огонь, лучший способ уничтожить плоть вампира. Отличный план! С кем угодно сработало бы. С кем угодно даже помощь Майкла бы не понадобилась, потому что Ларкину, для того, чтобы взять кого-то под контроль и на несколько секунд обездвижить достаточно было видеть цель. Но если эта цель очень быстро соображает, всегда носит при себе два пистолета и никогда не промахивается, обездвижить можно и не успеть. Попасть сгустком пламени в двигающегося и стреляющего вампира тоже дело непростое. К Занозе, который может двигаться, не говоря уже о Занозе, который разозлился и открыл стрельбу, Райе с ее огнем лучше не соваться. Собственно, если до стрельбы дойдет, там вообще всем надо падать на пол и кричать «nicht schießen!» а для верности еще и: «ich gebe auf»[11]. На немецком — потому что немецкий до Занозы лучше доходит. Он и собаку немецким командам научил.

Если б Майкл всерьез собирался участвовать в плане Ларкина, он бы разнес этот план по камушкам и предложил придумать что-нибудь действенное. А так…

Ни один план не выдерживает столкновения с действительностью. Не выдержит и этот.

Глава 5

— Библиотека? — переспросил Хасан. — Серьезно?

Заноза знал, что так будет. Именно таким тоном, именно эти слова… нет, ладно, слова могли быть и другие, но интонации — без вариантов. Он знал и был готов. И собирался сохранить невозмутимость.

А вот хрен! Услышал, как Турок это говорит этим своим голосом, специальным голосом, выводящим из себя любого англосакса…

Блин!

— И что? — он старался не растопыриваться, но, судя по проглянувшей в черных глазах улыбке, ни черта из этого не вышло. — Какого, вообще… какого… madre! То, что я в оперу хожу тебя не удивляет. Хотя в опере тоже… и тоже в Париже, между прочим. Два трупа. А библиотека у нас сразу: «Библиотека? Серьезно?» Что не так с библиотекой? Один-единственный пожар. Не считается!

— Зачем устраивать нелегальный аукцион в библиотеке? Я понимаю, зачем устраивать его в библиотеке в Джетморе, штат Канзас, или в Тедфоре, штат Небраска, или в любом из городов, в котором конференц-зал библиотеки — единственное место, где может поместиться больше десяти человек. Но Лас-Вегас? На одном только Стрипе можно организовать тысячи абсолютно незаконных аукционов, не отрываясь от просаживания денег в автоматах и бесплатных алкогольных напитков. Если б тебя туда пригласили, я бы счел это намеком.

— Я считаю намеком то, что ты считаешь это намеком, — отрезал Заноза. — Происки. Необоснованные обвинения. Причем, меня, а не организаторов. Это частная библиотека, закрытая для посетителей, специализирующаяся на истории. Туда можно приехать, не привлекая внимания.

— В Лас-Вегасе?

— Блин!

Чтобы привлечь к себе внимание в Вегасе, нужно было постараться. Очень сильно постараться. Заявиться туда и сорвать банк в нескольких казино подряд не прокатило бы — у них существовали правила защиты от мнемоников. Правила! То есть, мнемоники там были обыденностью, для борьбы с которой разработали обыденный комплекс мер. Воспользоваться дайнами и устроить массовое зачарование-флешмоб с антиправительственными лозунгами? Не вариант. Вегас сам по себе, весь целиком — один сплошной флешмоб, акция, перформанс и взрыв мозга, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Взорвать что-нибудь заметное тоже не сработает. Привлечешь внимание к взорванному, а сам вряд ли кого-то заинтересуешь. Недоумков, желающих самоутвердиться, разрушая чужую собственность, там даже больше, чем мнемоников.

Разве что плотину Гувера грохнуть, но ее жалко.

Тем не менее, аукцион должен был состояться в Архиве Квентера, частной исторической библиотеке, расположенной в Парадайзе, неподалеку от университета Невады. И Занозу туда не приглашали, поэтому выбор места для аукциона не был ни намеком, ни провокацией. Возражать против его присутствия, впрочем, тоже никто бы не стал. Заявляться на подобные мероприятия без приглашения не принято, однако если среди участников найдется, кому за тебя поручиться, тебя пропустят и в следующий раз пригласят. А учитывая, что богатые гады, скупающие краденные ценности, все друг друга знают, получить рекомендацию на месте не составит труда.

Заноза краденые ценности не покупал, однако с большинством богатых гадов был знаком, и, вообще-то, неплохо к ним относился. Он сам на многое готов был ради редкого выпуска комиксов или какого-нибудь концепт-кара. Но он мог просто подождать, пока искомая ценность не перейдет в руки наследника, которому окажется на хрен не нужна, а у живых коллекционеров такой возможности не было.

Литос своего перстня тоже мог не дождаться, хоть и был бессмертным. Перстень-то спер вампир. Заноза знал, кто. Знал, где его искать. Не знал только, как прорваться в убежище вора без боя. А с боем было нельзя — дохлая падла обосновалась в одной из римских художественных галерей, там даже стены и пол были произведением искусства, не говоря уже об экспозиции.

С Хасаном можно было бы пройти в убежище незаметно, миновать охранных големов, захватить языка и найти перстень, если б только вор не был колдуном и не превратил подходы к убежищу в лабиринт иллюзий. С Эшивой можно было бы пройти сквозь иллюзии, Эшива их в упор не видела, но с ней не получилось бы проникнуть в убежище скрытно. Големы подняли бы тревогу, напали, пришлось бы стрелять. Причем, из гранатомета. В музее…

Очень. Плохая. Мысль.

Хасан и прошлую-то стычку с големом никак забыть не хотел, а ведь тогда ничего ценного не пострадало, потому что Заноза выманил противников в холл музея, где, кроме старинной каменной кладки беречь было нечего. Да и кладке не особо досталось. Что Турок скажет, если Заноза откроет огонь по големам в запасниках музея, даже представлять не хотелось. У Турка прирожденный талант говорить всякие неприятные вещи, и последние двадцать три года талант этот шлифовался и оттачивался практически ежедневно.

Эшива с Хасаном вместе могли обеспечить идеальное скрытное проникновение куда угодно. Но это был тандем для крайних обстоятельств. Для проблем, от решения которых Хасан не смог бы отказаться. Возвращение фамильных ценностей в их число не входило: перстень не был жизненно важен для Литоса, да и проблема не была по-настоящему не решаемой. Она не решалась кавалерийским налетом, вот и всё.

Нужно было выбрать время, слетать на Ближний восток, потусоваться с бедуинами и найти вора, который стал легендой среди местных племен. Одной встречи хватит, чтобы он вернул перстень. Ничего сложного. И, главное, никаких големов. Но выбрать время никак не получалось… а в нынешних обстоятельствах про Ближний восток вообще тошно было думать.

Возможность перекупить перстень в Вегасе стала подарком судьбы. Он не был выставлен среди других лотов — продавец и покупатель сговорились помимо основных торгов, и Заноза пока представления не имел кто именно из участников аукциона намерен провернуть побочную сделку, но Эшива видела в своем сне, как он получает перстень от симпатичного молодого брюнета. Правда, она отказалась создавать его фантомную копию или хотя бы дать описание, достаточное для составления фоторобота.

— Чтобы ты не уехал один, юный сахиб. Я тоже хочу развлечься.

Как будто он мог!