Страница 30 из 46
– Да. Но их законам это не противоречит, в том-то и заключается основная причина выхода на Гонконг.
– Двадцать для начала многовато.
– Решать тебе, Кейси. Не забывай только, что в Гонконге мы играем по гонконгским правилам, лишь бы это было в рамках закона. Я хочу поучаствовать в их игре.
– Зачем? И только не говори «для моего, черт возьми, удовольствия».
Линк рассмеялся.
– Хорошо, тогда для твоего, черт возьми, удовольствия. Только заключи сделку со «Струанз»!..
В зале повысилась влажность. Хотелось взять салфетку, но Кейси не двигалась: боялась спугнуть их и делала вид, что спокойна. Молчание нарушил Гэваллан:
– Когда мистер Бартлетт сможет подтвердить предложение восемнадцати миллионов… если мы будем согласны?
– Я подтверждаю это предложение, – любезно проговорила она, проглотив оскорбление. – Я уполномочена при заключении сделки оперировать суммами до двадцати миллионов без консультации с Линком или его советом директоров. – Она нарочно давала им пространство для маневра. Затем с невинным видом добавила: – Значит, мы договорились? Прекрасно. – И стала перекладывать бумаги. – Следующее: я хотела бы…
– Минуточку. – Гэваллан оказался застигнут врасплох. – Я… э-э… восемнадцать – это… В любом случае мы должны представить тайбаню весь пакет.
– О, я считала, что мы ведем переговоры на равных, – сказала она, изобразив удивление, – что вы, господа, все четверо, имеете те же полномочия, что и я. Наверное, в будущем мне лучше говорить непосредственно с мистером Данроссом.
Эндрю Гэваллан покраснел.
– Последнее слово за тайбанем. Во всем.
– Очень рада это слышать, мистер Гэваллан. Мое же последнее слово – двадцать миллионов, и не более того. – Она широко улыбнулась им. – Очень хорошо, передайте это предложение вашему тайбаню. А пока, может быть, определимся со сроком его рассмотрения?
Снова молчание.
– Какие у вас предложения? – спросил Гэваллан, поняв, что попал в ловушку.
– Самый минимальный срок. Я не знаю, как быстро вы любите работать.
– Почему бы нам не отложить ответ на этот вопрос до окончания ланча, Эндрю? – предложил Филлип Чэнь.
– Да, прекрасная идея.
– Не возражаю, – сказала Кейси.
«Я сделала свое дело, – думала она. – Я договорилась на двадцать миллионов, хотя могло быть и тридцать, и это притом, что они мужчины, знающие толк в бизнесе, взрослые люди, а меня считают неискушенной. Но теперь-то я получу свои „отвальные“. Боже милостивый на небесах, сделай так, чтобы эта сделка состоялась, потому что потом я получу свободу. Навсегда.
Свободу, и что я с ней буду делать?
Не бери в голову. Об этом подумаем позже».
Она услышала свой голос, продолжавший в том же духе:
– Может, мы рассмотрим подробнее, каким образом вы хотели бы получить эти восемнадцать миллионов и…
– Восемнадцать миллионов вряд ли нас устроят, – вмешался Филлип Чэнь, и ложь далась ему без труда. – Существуют ведь самые разные дополнительные расходы…
Кейси поторговалась, как прекрасный переговорщик, позволила подвинуть себя до двадцати миллионов и потом с явным нежеланием согласилась:
– Вы, джентльмены, исключительно деловые люди. Хорошо, двадцать миллионов. – Заметив, как они старательно гонят с лица улыбку, она рассмеялась про себя.
– Прекрасно. – Гэваллан остался очень доволен.
– Ну а какой вы представляете корпоративную структуру нашего совместного предприятия? – Ей не хотелось ослаблять давление. – Конечно, при условии одобрения сделки вашим тайбанем – прошу прощения, самим Тайбанем. – Степень смирения, с какой она поправилась, была именно той, что надо.
Гэваллан с раздражением смотрел на нее: ну почему на ее месте не мужчина?!
«Тогда я мог бы сказать „хрена тебе лысого“ или „шел бы ты облегчиться в свою шляпу“, и мы бы вместе посмеялись, потому что и ты, и я знаем: всегда так или иначе нужно получать одобрение у тайбаня – вышестоящего, будь то Данросс, Бартлетт, совет директоров или собственная жена. Да, и будь ты мужчиной, в зале заседаний совета директоров не витала бы такая, черт побери, сексуальность, которая здесь никак не уместна. Господи Иисусе, будь ты старая перечница, может, все шло бы по-другому, но, проклятье, такая девочка, как ты?
И что за дьявол вселяется в американских женщин? Скажите ради Христа, почему они не остаются там, где должны быть, и не довольствуются тем, в чем они великие мастерицы? Какая глупость!
А какая глупость так поспешно предлагать финансирование, и тем более глупо давать нам еще два миллиона, когда, вероятно, на все про все хватило бы и десяти. Боже мой, будь ты чуть терпеливее, эта сделка получилась бы гораздо более выгодной для тебя! В этом и беда с вами, американцами: нет у вас ни такта, ни терпения, ни вкуса, и вы ничего не смыслите в искусстве ведения переговоров, а вам, милая леди, вам слишком не терпится утвердиться. Зато теперь я знаю, на чем с вами можно сыграть».
Он бросил взгляд на Линбара Струана, который тайком пялился на Кейси, ожидая, что Гэваллан, или Филлип, или Жак продолжат. «Когда стану тайбанем, я тебя обломаю, малыш Линбар. Или обломаю, или сделаю из тебя человека, – мрачно думал Гэваллан. – Тебя нужно выпихнуть в мир, чтобы ты пожил самостоятельно, чтобы сам о себе заботился, полагался лишь на собственные силы, а не на свое имя или наследие. Да-да, нагрузить тебя работой, чтобы ты вымотался и чуть поостудил свое ян: чем быстрее ты снова женишься, тем лучше».
Он перевел взгляд на Жака де Вилля, который улыбнулся ему.
«Ах, Жак, – беззлобно думал он, – ты мой главный противник. По обыкновению, говоришь мало, все подмечаешь, много думаешь. Жесткий, упрямый и придирчивый, если нужно. Ну и какого ты мнения об этой сделке? Может, я что-нибудь упустил? Что подсказывает твой практичный ум парижского юриста? Ага, но как она тебя обыграла, отбив подачу насчет ее носика, а?
Я тоже не прочь затащить ее в постель, – рассеянно размышлял он, зная, что Линбар и Жак хотят того же. – Конечно – а кто бы отказался?
Ну а ты, Филлип Чэнь?
О нет. Это не про тебя. Тебе нравятся совсем молоденькие, да еще такие, что умеют ублажать позатейливей, если в слухах есть хоть доля правды, хейя?»
Он снова посмотрел на Кейси. На ее лице читалось нетерпение. «Ты не похожа на лесбиянку, – тяжело вздохнул он про себя. – Или это еще одна твоя слабость? Боже, какое ужасное это было бы расточительство!»
– Совместное предприятие должно быть образовано по законам Гонконга, – начал он.
– Да, конечно. Есть…
– Каким именно образом, нам сможет сообщить фирма «Симс, Доусон и Дик». Я договорюсь о встрече на завтра или послезавтра.
– В этом нет необходимости, мистер Гэваллан. У меня уже есть предварительные предложения, составленнные ими – гипотетически и конфиденциально, конечно, – на случай, если мы решим заключить сделку.
– Что? – Они остолбенело смотрели, как она достает пять экземпляров сокращенного контракта и вручает каждому.
– Я выяснила, что они ваши адвокаты, – бодро продолжала Кейси. – Поручила нашим людям проверить, что они собой представляют. Мне сказали, что лучше их никого нет, так что они нас устраивают. Я попросила их рассмотреть возможные условия – как ваши, так и наши. Что-нибудь не так?
– Нет. – Гэваллан вдруг пришел в ярость оттого, что собственные юристы не поставили их в известность о запросах «Пар-Кон». Он стал внимательно изучать документ.
«Цзю ни ло мо на эту проклятую Кейси – как бишь ее фамилия? – думал взбешенный таким унижением Филлип Чэнь. – Пусть увянет, и навсегда иссохнет, и покроется пылью твоя „золотая ложбинка“ за такие отвратительные, наглые манеры и непристойные, неподобающие женщине привычки!
Боже, оборони нас от американских женщин!
Айийя, Линкольну Бартлетту влетит в копеечку то, что он осмелился подсунуть нам эту… эту тварь, – пообещал про себя Филлип. – Как он только посмел!»
Тем не менее сумма предлагаемой сделки произвела на него ошеломляющее впечатление.