Страница 15 из 46
– Так что, план удался?
– Удался на славу.
– Прекрасно. Получила?
– Нет. Я сказала, что ты уполномочил меня принять это у него, и предложила изначальный вексель на предъявителя. Но он изобразил удивление и сказал, что поговорит с тобой лично, когда повезет обратно после ланча. Он заметно нервничал.
– Не важно. Твоя машина будет здесь через несколько минут. Встретимся на ланче.
– В «Струанз» о винтовках сказать? Данроссу?
– Нет. Давай подождем и посмотрим, кто заговорит об этом.
– Думаешь, это могут быть и они?
– Запросто. Они знали наш полетный план, и у них есть мотив.
– Какой?
– Дискредитировать нас.
– Но зачем?
– Может, они уверены, что знают, как мы собираемся действовать.
– Но разве не было бы с их стороны разумнее вообще ничего не предпринимать, а заманить нас?
– Может быть. Но таким образом первый ход сделали они. День первый: конь пошел на третью клетку от королевского слона.[35] Против нас предпринята атака.
– Да. Но кто ее предпринял? И какими фигурами мы играем – белыми или черными?
Взгляд его посуровел, порастеряв прежнюю приветливость.
– Мне все равно, Кейси, но при одном условии: выигрываем мы. – И он вышел.
«Что-то случилось, – подумала она. – Возникла какая-то опасность, о которой он мне не говорит…»
– Держать все в тайне – самое важное, Кейси, – сказал он когда-то, в самом начале. – Наполеон, Цезарь, Паттон – все великие полководцы – зачастую скрывали свои настоящие планы от подчиненных. Только для того, чтобы дать им – а следовательно, и вражеским лазутчикам – возможность успокоиться. Если я чего-то не говорю тебе, Кейси, это не значит, что не доверяю. Но ты не должна что-либо скрывать от меня.
– Это несправедливо.
– А разве жизнь справедлива? Смерть справедлива? И на войне нет справедливости. Большой бизнес – это война. Я играю в него, словно это война, и потому-то я выиграю.
– А что выиграешь?
– Я хочу, чтобы «Пар-Кон индастриз» стала больше, чем «Дженерал моторс» и «Экссон», вместе взятые.
– А зачем?
– А мне, черт возьми, так хочется.
– Ну назови действительную причину.
– Ах, Кейси, вот за что я тебя люблю. Слушай и узнаешь.
– Ах, Рейдер, я тоже тебя люблю.
Тогда они оба рассмеялись, зная, что не любят друг друга – в том смысле, какой обычно вкладывается в это слово. Тогда, в самом начале, они договорились отложить обычное ради необычного. На семь лет…
Кейси посмотрела в окно на гавань и корабли.
«Подавлять, разорять и выигрывать. Большой бизнес, самая восхитительная игра в мире, лучше „Монополии“. А ведет меня по ней „Рейдер“ Бартлетт, мастер своего дела. Но время поджимает, Линк. Этот год – седьмой, последний. Он заканчивается в мой день рождения, двадцать пятого ноября, мой двадцать седьмой день рождения…»
До ее слуха донеслось что-то вроде стука и звук открываемой общим ключом двери. Она обернулась, чтобы сказать: «Войдите», но накрахмаленный коридорный уже вошел.
– Доброе утро, мисси, я – Первый Коридорный Дневной Чжан. – Чжан был седовлас и внимателен. Рот расплывался в улыбке. – Номер прибрать, пажалуста?
– А у вас разве никогда не ждут, чтобы сказали: «Войдите»? – резко произнесла она.
Чжан непонимающе уставился на нее:
– Мисси?
– А, ладно, – устало отмахнулась Кейси.
– Красивый день, хейя? Который номер сначала – Хозяина или мисси?
– Мой. Мистер Бартлетт своим еще не пользовался.
Чжан оскалился в улыбке.
«Айийя, а разве вы с Хозяином не кувыркались вместе в вашем, мисси, до того как он вышел? Однако между приходом и уходом Хозяина прошло всего четырнадцать минут, и, когда уходил, он вроде раскрасневшимся не был.
Айийя, сначала предполагалось, что в моем люксе будут жить двое заморских дьяволов-мужчин. Потом выясняется, что один из них – женщина. И это подтвердил Ночной Энг, который, конечно, просмотрел ее багаж и обнаружил серьезное доказательство того, что она – действительно она. А сегодня утром это с большим удовольствием засвидетельствовала Третья Горничная Фэн.
Золотистые волосы на лобке! Какая гадость!
А ведь Золотистый Лобок мало того что не главная жена Хозяина, она даже не вторая жена, и – о-хо – хуже всего то, что у нее не хватило воспитанности сделать вид, будто она является таковой. Можно было бы не нарушать правил отеля и соблюсти приличия».
Чжан фыркнул. В этом отеле всегда существовали поразительные правила насчет пребывания дам в номерах мужчин – о боги, зачем еще нужна кровать? – а теперь женщина открыто живет в варварском грехе! О, как вчера накалились страсти! Варвары! Цзю ни ло мо на всех этих варваров! Но эта вот точно блудница, потому что перед ней стушевались все: помощник управляющего и ночной управляющий, оба евразийцы, и даже сам сладкоречивый старик, Главный Управляющий Большой Ветерок.
– Нет, нет и нет, – умолял тот, как рассказывали Чжану.
– Да, да и да, – отвечала она, настаивая на том, что будет жить в спальной половине люкса «Благоухающая весна».
Именно тогда Досточтимый Мэн, первый носильщик и глава триады, а следовательно, главный в отеле, разрешил неразрешимое.
– В люксе «Благоухающая весна» три двери, хейя? – сказал он. – По одной в каждую спальню и одна в главную комнату. Пусть ее проведут в номер «Благоухающая весна В», который ниже по уровню, через ее собственную дверь. А вот внутренняя дверь, ведущая в главную гостиную, а оттуда – в апартаменты Хозяина, должна быть крепко-накрепко заперта. Но ключ надо оставить поблизости. Если эта сладкоречивая шлюха отомкнет дверь сама – что тут поделаешь? И тогда, если завтра или на следующий день случится неразбериха с бронированием номеров и нашему досточтимому главному управляющему придется попросить этого миллиардера и его девку из Страны Золотой Горы съехать, что ж, ничего, у нас клиентов более чем достаточно, чтобы сохранить лицо.
Так и сделали. Внешнюю дверь в номер «В» открыли и провели через нее Золотистый Лобок. Если она взяла ключ и тут же открыла внутреннюю дверь – что тут скажешь? Эта дверь теперь открыта, ну и, конечно, он, Дневной Чжан, никогда не заикнется об этом никому из посторонних, его рот на замке. Как всегда.
«Айийя, но ведь в то время, когда внешние двери заперты и остаются благонравными, внутренние могут быть похотливо открыты настежь. Как и ее „нефритовые врата“, – размышлял он. – Цзю ни ло мо, интересно, на что это похоже – штурмовать „нефритовые врата“ таких размеров?»
– Заправлять постель, мисси? – любезно спросил он по-английски.
– Валяй.
«О, как же воистину ужасны звуки их варварского языка! Уф!»
Дневному Чжану хотелось отхаркнуться и очистить рот от бога слюны, но это было против правил отеля.
– Хейя, Дневной Чжан, – бодро поздоровалась с ним Третья Горничная Фэн. Она вошла в спальню, нехотя постучав в дверь люкса после того, как уже открыла ее. – Да, мисси, очень извините, мисси, – по-английски, а затем Чжану, по-кантонски: – Ты что, еще не закончил? У нее что, такое душистое дерьмо, что тебе так и хочется залезть к ней в штаны?
– Цзю ни ло мо тебе туда же, Сестра. Смотри, что говоришь, не то старый батюшка может задать тебе хорошую взбучку.
– С той единственной взбучкой, что нужна твоей старой матушке, ты мне не помощник! Давай-ка, помоги быстренько заправить ее кровать. Через полчаса начинается партия в мацзян. Досточтимый Мэн послал за тобой.
– О, спасибо, Сестра. Хейя, ты правда видела волосы у нее на лобке?
– Я ведь уже рассказывала. Думаешь, вру? Они чисто-золотого цвета, светлее, чем на голове. Она принимала ванну, а я была так близко, как сейчас мы с тобой. И, о да, соски у нее розоватые, а не коричневые.
– И-и-и! Подумать только!
– Ну как у свиноматки.
– Какой ужас!
– Да. Ты сегодня читал «Коммершиэл дэйли»?
35
Ход приводится в традиционной английской нотации.