Гончаров и сатанисты

- Здесь мы и устроим точку наблюдения. Для начала выровняем площадку, чтобы самим не скатиться в их преисподнюю. Потом как следует позавтракаем и обсудим, что нам предстоит. У вас, Константин Иванович, есть какие-то задумки на сей счет?

- Есть. Надо изловить какого-нибудь пацанчика, что ублажают этих сумасшедших сук, и допросить с пристрастием. У тебя это хорошо получается.

- Допросить - это можно, а если он ничего не знает? Только зазря оторвем парню яйца. Изловить лучше какую-нибудь бабу, наверняка она знает больше.

Примерно в час дня, когда мы уже окопались, прилетели первые ласточки. По шуму двигателя, это была легковая автомашина. Я подполз к краю блюдца и осторожно выглянул. Четверо приехавших мужиков выгружали из белого "жигуленка" шанцевый инструмент.

- Николай, ты уверен, что она нас не наколет? - с беспокойством спросил толстый мужик другого, постарше.

- Не бойся, Хрюша, я у нее уже год работаю. Каждую субботу после окончания башляет чистоганом. Через час приедет. Надо к этому времени успеть. Вперед, орелики, я иду первым, остальные на ширину шести лопат за мной.

Воткнулись в снег лопаты, в стороны веером полетел снег. Ведущая лопата направлялась к знакомой мне норе.

- Будем понемножку разгребать дорожку, - задумчиво пропел Макс. Иваныч, тебе не кажется, что какая-то бабочка через час прилетит к нам сама?

- Кажется, и ловить ее опасно.

- Это почему же, я люблю ловить бабочек и обрывать им крылышки.

- Возможно, она должна будет подать сигнал своим товаркам о том, что бордель готов и опасности нет. А если его не поступит, то вполне вероятно, что мероприятие отменят и мы останемся с хоботом.

- Ладно. Поживем - увидим. А куда подевались наши дворники?

"Дворники", закончив снегоочистительные работы снаружи, трудились непосредственно в пещере. Снега там было не много, в основном они сметали в кучу пыль, кости и осколки известняка. Акустика каменного мешка позволяла хорошо их слышать. По-прежнему любопытный толстяк задавал вопросы:

- Колям, а что они тут делают?

- С жиру бесятся. Я ни разу не видел, они меня предупредили, чтоб я после уборки забывал сюда дорогу до следующего месяца. Это ты тоже заруби себе на носу.

- Базара нет. А чьи это кости? Обгоревшие все.

- Козлячьи, не видишь, что ли, если будешь много спрашивать, появятся и твои.

Мужички замолкли, продолжая активно размахивать лопатами. К двум часам работа была окончена, они собрали инструмент, сложили в багажник и в ожидании закурили. Через несколько минут послышалось ворчание двигателя, и вскоре на площадку вскарабкалась голубенькая "Ока". Упершись тупым рыльцем в почтительно вставших мужиков, она остановилась, выбросив из крохотного нутра комок меха на ногах. Через бинокль я разглядел ее достаточно хорошо. На вид бабенке было лет тридцать - тридцать пять. Раньше я ее никогда не видел, энергичная блондинка, она сразу же взялась за дело.

- Все убрано?

- А как же, Юлия Федоровна! У нас по-другому не...

- Заткнись. Сейчас проверю... Годится, - согласилась она, оборачиваясь, - получите деньги. Уговор прежний. Если...

- Вас понял, Юлия Федоровна, ни одна душа...

- Заткнись. Вот ваш лимон, и убирайтесь до следующего месяца. Все.

Мужички проворно заскочили в машину и мигом исчезли. Блондинка забралась в машину и, опустив стекло, закурила.

- Иваныч, - зашипел Макс, - да мы сейчас ее как куропатку словим.

- И упустим жирного гуся. Нельзя, Макс. Она кого-то ждет. Она что-то вроде администратора. Возможно, знает много, но сейчас ее трогать нельзя. А вот номер ее "Оки" записать не вредно.

Мои предположения подтвердились. Через полчаса на площадку выкатила тентованная "Газель", и меховая баба, хлопнув дверцей, встретила прибывших отборным матом, браня их за опоздание. Приехавших было пятеро, они виновато отбрехивались, стараясь не обозлить ее вконец. Выдав еще порцию лая, администраторша села в автомобильчик и укатила вниз. Мужики, перекурив, принялись перетаскивать в пещеру огромные мягкие тюки. Их было больше десятка. Вскоре появился еще один грузовик. Видавший виды фургон с надписью "Техпомощь". Он подъехал впритык к норе-входу, и сразу же двое рабочих потащили из него черную кишку кабеля.

- Иваныч, у меня такое впечатление, что здесь готовятся к съемке, поделился со мною Макс.

Мужики тем временем, закончив таскать тюки, подозрительно притихли в глубине пещеры. Это настораживало. Заглянув в дыру, я присвистнул и поманил Макса. Двое работяг, стоя на высоких, невесть откуда взявшихся лестницах, крепили огромный разрисованный холст. Конец его свободно болтался, не доставая до земли. Трое других ставили помост. Да, похоже, спектакль будет грандиозный. Машины меж тем приезжали и уезжали. Мы не успевали записывать номера. Одна привезла крепенького черного бычка, другая - козла той же масти. Совершенным шоком стал для нас приезд духового оркестра в составе десяти человек.

Неожиданно ярко в пещере вспыхнул свет. Его врубили, видимо, для проверки, потому что через минуту он погас. К пяти часам все скопище автомобилей исчезло, на площадке остались только "Ока" и "техпомощь". Один момент меня совершенно потряс, наверное, я запомню его на всю жизнь. Высокий горбоносый саксофонист, стоя посреди площадки, открыто и естественно мочился. К нему так же естественно подошла администраторша и что-то спросила. Не прекращая своего занятия, он повернулся к ней, отвечая, и обдал дорогую шубу, на что она лениво отреагировала: "Да осторожней ты".

Между тем заметно смеркалось, и мои нервы стали потихоньку сдавать. Ухов был спокоен, а Павел вообще спал.

В шесть часов, уже в полной темноте, прибыл небольшой белый автобус. Черные тени в полном молчании скрылись, ушли вовнутрь утеса, но в полуосвещенной пещере они не появились. Куда они могли исчезнуть? Ведь сам проходил тем туннелем, но никакого отверстия, никакой двери не заметил. Это скверно. Ситуация может выйти из-под нашего контроля, и тогда мы можем оказаться в отвратительном положении. Прибыл второй автобус. Из него высыпались бабы. Так же молча и их поглотила гора. И так же неизвестно куда. В томительном ожидании при полной тишине и темноте прошел час. Проснулся Павел. Ему, как и Максу, тоже было не по себе. Почему такая гнетущая тишина? Даже ветер, до сих пор исправно нам досаждавший, теперь умолк. Погода обещала быть ясной, но сейчас ни видно ни единой звездочки. Тяжелые снежные тучи, казалось, физически навалились на нас. Почему так тихо?

- Почему так тихо? - осторожно шепотом спросил Макс.

- Мерзко как-то, могильная тишина, - согласился Павел.

- Может быть, забросим туда взрывпакет? Все повеселее будет.

Нет, мне определенно было не смешно. Может быть, я зря все это затеял и тот псевдонищий был тысячу раз прав, предупреждая меня...

- Может, уйдем отсюда, а, мужики? - предложил я. - Чертовщина какая-то. Где работяги? Давай, Ухов, дернем отсюда.

- Нет уж, померла дык померла. - Он усмехнулся в темноте. - Неужели два десятка свихнувшихся баб страшнее сотни обкуренных "духов"?

- Но почему такая тишина, даже бычок их не мычит. Я сейчас лопну от этой тишины.

- Успокойся, Иваныч, все будет о'кей, сейчас поглядим, что они вытворяют, кое-что отснимем. А там посмотрим, а тишина она и есть только тишина.

- Господи, да когда же!

Пронзительно, на последней ноте завибрировала труба. Я сжался, как от удара. Звук между тем рос, ширился, но нота оставалась одна. Она проникала в сердце и мозг, совершенно парализуя разум и движения. Оглушенные ею, мы застыли в полной прострации. Непонятный ужас овладел мною. Мне хотелось встать на четвереньки и завыть громко, протяжно, чтобы меня услышала вся вселенная. И присоединилась бы в этом непонятном вое смерти. Парализованное тело не слушалось, как не слушался и мозг. Только краешком сознания я понимал, что этот звук, его высота, кем-то хорошо выверенная мерзость и рассчитана на паралич воли, а значит, и личности, ее услышавшей. Как сквозь туман, до меня донесся грубый голос Макса, а губы в кровь разбило горлышко его солдатской фляжки.